«Где мои пальмы?»

«У меня пальмы, пропали пальмы, где мои кадки! Восемь штук!» — сетует Тамуна, женщина лет сорока пяти, торгующая посудой и мебелью в магазине у батумской набережной. Свернув за угол от ее магазина, попадаешь в аллею из пальм, подаренных местной мэрии одним из арабских шейхов во времена правления Саакашвили. У Тамуны же были свои пальмы в горшках, на днях они пропали, и теперь она сетует, обвиняя во всех бедах новую власть:

«За все это воровство кто-то должен ответить, при Мише такого бандитизма не было!»

Женщина, у которой накануне «дня тишины» пропали кадки с растениями, смотрит с экрана смартфона live-выпуск новостей «Мтавари» (оппозиционного канала, вещающего в пользу партии Саакашвили).

В соседней лавке присевший на корточки мужик со свойственной батумцам флегмой точно так же пялится в турецкий сериал.

Батуми, выстроенный на болотах в незапамятные времена имперского владычества, получил новую жизнь после победы «революции роз» полтора десятилетия назад. Из малопримечательного портового городка он превратился в эдакий провинциальный Лас-Вегас с небоскребами апарт-отелей и набережной, конкурирующей с бейрутской «манарой» и выигрывающей у нее. Отсюда же восемь лет назад и ушел танкер с селитрой, год назад подорвавший Бейрут…

Местный порт — еще один источник вечного риска, который правительство Саакашвили обещало, но не успело нейтрализовать.

«Мы все тут на пороховой бочке!» — восклицает Тамуна. «А эти за пятьдесят лари торгуют голосами! Пятьдесят лари! И где мои пальмы, я хочу спросить?»

«Плохой человек, плохой человек» — мимо сорванного в канун «дня тишины» плаката с портретом третьего президента катит мусорный бак уборщица из муниципалитета.

Порванный плакат — единственная увиденная мной агитка партии Саакашвили в городе, где поддержка дважды беглого и впервые в истории своей страны взятого под стражу президента ощутимее, чем в столице.

Плакаты правительственной «Грузинской мечты» доминируют над Батуми.

С передовицы одной из газет «мечтателей» смотрят Гитлер и Саакашвили, а примитивные клише в агитационных видеороликах клеймят партию Миши одновременно «нацистами» и «большевиками». В первых рядах пропаганды против партии бывшего президента — телекомпания «Имеди», когда-то жестко подавленная его соратниками.

В агитках правящей партии под музыку, напоминающую марш солдат империи из «Звездных войн», бывший президент жует галстук и поправляет волосы после крестного знамения. Отсутствие пиетета перед церковью приравнивается местными политтехнологами к одному из смертных грехов наравне с аматорством Саакашвили-полководца. Потому сцена с галстуком, напоминающая об опростоволосившемся перед камерами в ту трагическую и короткую войну 2008 года, когда российские войска после серии провокаций подошли вплотную к столице, — один из излюбленных элементов агитки партии власти.

«Коцеби» и «Нацеби» — просторечные прозвища партий власти и оппозиции. «Коци» — прозвище «картули оцнеба», или «Грузинская мечта». «Наци» — так называют партию сторонников Миши — «Единое национальное движение».

Подкуп избирателей и абсолютное пренебрежение к правилу запрета на предвыборную агитацию в «день тишины» — вот черты предвыборной кампании «коци», главным рычагом мобилизации электората которой был страх перед возвращением «этого афериста».

«Не давайте голос за партию киллеров!», «Нет националам, нет убийцам!», «Саакашвили, который убивал и пытал людей, сейчас сам является заключенным и отсидит минимум 6 лет», «Там, где в авангарде национальное движение, там никогда не будет мира и покоя», «Гвахсовс нацизми!» («Помним нацизм!») — все это заголовки правительственной прессы, лежащей на прилавках накануне дня голосования на местных, муниципальных, выборах.

Эти «самые решающие выборы» для партии Миши — и «референдум», как окрестила их партия «мечты», — привели в субботу на участки 49,9% избирателей.

«Для нас это были первые выборы, которые мы провели после того, как Бидзина Иванишвили ушел из политики», — заявил председатель правящей партии Ираклий Кобахидзе на брифинге в штаб-квартире «Грузинской мечты».

Это разительное отличие от риторики десятилетней давности, когда именно на обещаниях поделиться личным богатством миллиардера Иванишвили пришла к власти его партия.

Создается ощущение, что они поменялись ролями: партия Миши обещает социальное питание в школах, а партия «мечтателей» больше ничего не обещает.

Теперь единственное, что гарантируют «мечтатели», — это не выпустить джинна из бутылки.

Обе силы празднуют победу, присвоив себе в собственных экзитполах взятие всех крупнейших городов, включая столицу — Тбилиси. Взаимоисключающие экзитполы, обнародованные обеими сторонами, когда каждая из партий декларирует победу в эфире своих медиа, — при полной тишине улицы.

Молчаливая, одетая преимущественно в черное толпа, собралась около батумского избиркома.

Ни здесь, ни возле штаба провластной силы, расположенного по соседству, не наблюдается праздника и ажиотажа.

Не ощущается здесь также и агрессии или взрывоопасной внутренней энергии, которой опасались накануне второго тура.

Около полуночи возле офиса местной телекомпании TV-25 курит в полном составе операторский цех.

— Кто победил в Батуми?

— Националы! — звучит в ответ.

Через несколько минут по соседней улице проносится колонна машин с флагами «Грузинской мечты». Немногочисленная, следует сказать, колонна.

Так наступила в крупнейшем городе западной Грузии ночь после «дня тишины».

«Сваны теплый народ, но злой народ»

Главного узника Грузии любят в Зугдиди. Этот город на западе страны — некогда электоральная база сторонников первого президента Звиада Гамсахурдия.

«Миша! Миша!» — скандирует сырный ряд местного базара, когда мы покупаем копченый сыр из провинции Самегрело, чтобы направиться дальше, в горы.

Неподалеку от Зугдиди — единственный муниципалитет, где оппозиции все-таки удастся выиграть выборы. Цаленджиха на самой границе с Абхазией — именно здесь победят сторонники «националов».

В соседней с Самегрело высокогорной провинции, граничащей с Кабардино-Балкарией, живут молчаливые и мрачноватые сваны.

Здесь «Грузинская мечта» победила еще в первом туре и с разрывом, не оставляющим шансов оппозиции.

Некогда самый опасный и криминализированный регион открылся миру лишь после показательной полицейской операции, проведенной правительством Саакашвили полтора десятилетия назад.

Последовавший за этим бум строительства и туризма не заглушил здесь боли от старых ран.

Трагедия, за соучастие в которой был осужден к тюремному заключению Саакашвили, — это убитый соратниками бывшего министра внутренних дел его кабинета юноша по имени Сандро Гиргвлиани.

Фамилии, заканчивающиеся на «иани», — это родовая отметина Сванетии, красивой и мрачной земли, где традиции вендетты, как в итальянской Сицилии, стерли с лица земли десятки, если не сотни семей; подчас целых родов.

В столице Сванетии, Местии, на этих выборах победил человек, не принадлежавший к старым элитам; новичок для местных «махшви», или старейшин кланов. Он — тоже представитель партии власти — «Грузинской мечты».

«Сваны теплый народ, но злой народ», — пошутил однажды сквозь зубы мой давний знакомый, отставной офицер грузинского КГБ Альберт Местиашвили, давно вышедший на пенсию вдалеке от мест, откуда пришла его семья.

Местиашвили — выдуманная фамилия. «Сын Местии» — назвал себя дед этого старого службиста, навсегда спрятавший свою родню от кровной мести в сотнях километров от края, откуда они пришли.

Даже спустившиеся с гор, эти люди не забывают старых счетов.

Сваны помнят убитого мальчишку Гиргвлиани. Для них эта история как бы вобрала в себя все случаи бесчинств силовиков времен Саакашвили, которыми прославились последние годы правления некогда блистательного реформатора.

Десять лет назад силовики, собиравшиеся на корпоративы, распевали в грузинских ресторанах песенку «Миша магария!» — дословно: «Миша хороший, Миша сильный».

А потом чиновники МВД не скрывали своей роли в фискальной политике: наполнение бюджета лежало на плечах блюстителей порядка.

Вчера же спецназ и полиция, лояльные уже новым властям, охраняли тюрьму, где содержится узник номер один, от его сторонников, уставших от стагнации и профанации воплощения в жизнь щедрых обещаний «Грузинской мечты».

В ожидании его

Возвращение Саакашвили началось с фейка, запущенного в местные СМИ и растиражированного медиа международными: «Саакашвили въехал в страну в вентиляционном отсеке грузовика». Спустя несколько недель появилась новая версия: Миша попал в Грузию в грузовике, груженом сметаной.

Теперь известно, что это был грузовик, следовавший на пароме из Украины в грузинской порт Поти, откуда третий президент приехал в Батуми, чтобы начать свою отчаянную, не увенчавшуюся успехом эскападу.

Судя по хаотичным, неподготовленным попыткам соратников третьего президента найти площадку в медиа и создать убедительную информационную поддержку возвращению Миши, эта провокация была еще большей авантюрой, чем прорыв Саакашвили через украинскую границу несколькими годами ранее.

Арестованный в Тбилиси месяц назад, Саакашвили объявил голодовку.

На выборах, где были отмечены, по выражению главы наблюдательной миссии ОБСЕ Альберта Джонсона, «жалобы о запугиваниях и давлении», в 19 из 20 муниципалитетов победила «Грузинская мечта».

Партия власти победила в Грузии с разрывом в среднем 10–15 процентных пунктов. Однако в крупнейших городах западной части страны — Кутаиси, Зугдиди и Батуми — разрыв был куда меньшим, и у оппозиции может появиться шанс оспорить результат.

Тбилиси воскресным днем после «дня тишины» полон молодежи, переодетой на Хэллоуин.

Маскарад, как минимум внешне, затмил выборы: политической символики здесь не видно и в помине.

Вечером у парламента митинг тысячи на полторы человек. Это — сторонники Саакашвили.

Ждут Нику Мелия — кандидата от «националов», только что уступившего в гонке за кресло мэра Тбилиси действующему мэру и кандидату от «Грузинской мечты» Кахе Каладзе.

Результаты этих выборов партия «Единое национальное движение» будет пытаться оспаривать.

Мы пробираемся через толпу, ожидающую заявлений своих лидеров.

«Кто-то курит махорку. Скверный запах», — сказал кто-то в толпе. Мимо проезжает автобус с туристами, те снимают на телефоны митинг на площади.

Навстречу нам шагает поэт Котэ Кубанеишвили, один из симпатизантов оппозиции.

Одно ухо у него ниже другого: травма из бурной юности. Рядом с ним красивая женщина в черной маске. Котэ улыбается, и мы расходимся: поэт вливается в толпу.

В тот вечер оппозиционеры назвали дату следующего большого митинга — воскресенье, 7 ноября.

И тут же поменяли свои планы.

В интервью телекомпании «Пирвели» («Первая» — груз.) лидер одной из оппозиционных партий Элене Хоштария пояснила, что во время планирования акции перепутали день.

«Тут нечего уточнять, я категорически исключаю, что акция пройдет 7 ноября. Конечно же, дату должно назначить «Национальное движение», я не решаю это индивидуально. Но считаю абсолютно неправильным, тут даже не о чем говорить, что акция не должна проводиться 7 ноября», — сказала она.

Впрочем, сторонники Миши ошиблись не столько днем, сколько датой.

7 ноября — очень невыгодный день для партии «националов». В этот день в 2007 году их партия, тогда партия власти, жестко разогнала митинг оппозиции, а вечером того же дня силовики ворвались в офис оппозиционной телекомпании «Имеди».

Об этом сторонники Саакашвили сегодня стараются не вспоминать, назначая дату протестов на какой угодно день, кроме годовщины собственной роковой оплошности.

Батуми — Тбилиси