18 октября 1991 года Верховный Совет РСФСР, чьим преемником стала нынешняя Государственная дума, исполняя решение Съезда народных депутатов РСФСР, принял Закон No 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий». Вот, что говорилось в его преамбуле: «За годы Советской власти миллионы людей стали жертвами произвола тоталитарного государства, подверглись репрессиям за политические и религиозные убеждения, по социальным, национальным и иным признакам. Осуждая многолетний террор и массовые преследования своего народа как несовместимые с идеей права и справедливости, Верховный Совет РСФСР выражает глубокое сочувствие жертвам необоснованных репрессий, их родным и близким, заявляет о неуклонном стремлении добиваться реальных гарантий обеспечения законности и прав человека. Целью настоящего закона является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории РСФСР с 25 октября (7 ноября) 1917 года, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального ущерба».

Статья 13 Закона о реабилитации предусматривала право для лиц, «утративших жилые помещения в связи с репрессиями, возвращаться для проживания в те местности и населенные пункты, где они проживали до применения к ним репрессий, и быть обеспеченными жилыми помещениями по прежнему месту жительства». Мы использовали прошедшее время, так как с тех пор почти все, кто непосредственно пострадал от репрессий в сталинские годы, уже умерли. Однако следующий абзац той же статьи 13 уместно процитировать в настоящем времени: «Это право распространяется также на членов их семей и других родственников, проживавших совместно с репрессированными лицами до применения к ним репрессий, а также на детей, родившихся в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении».

По подсчетам общества «Мемориал» (признано «иностранным агентом»),

Эти люди, давно потерявшие всякую надежду на справедливость, начали обращаться в «Мемориал», который инициировал кампанию в их поддержку, и к юристу Григорию Вайпану, который вместе с Натальей Секретаревой, позже перешедшей в «Мемориал», в то время работал в Институте права и публичной политики (также признан «иностранным агентом»).

Кампания была и остается хорошо спланированной «игрой в долгую». В 2017 году первые дети репрессированных, среди которых были проживающие в разных регионах Елизавета Михайлова, Алиса Мейсснер и Евгения Шашева, подписали доверенности Вайпану, который от их имени на основании Закона о реабилитации составил грамотные заявления на предоставление жилья в Москве. После отказа со стороны правительства Москвы их ждала удача: в ноябре 2017 года Пресненский районный суд поддержал требование о предоставлении жилья. Но Мосгорсуд это решение отменил, и с тех пор все суды Москвы, откуда главным образом были выселены репрессированные, отклоняли иски их детей, копируя ссылку на то, что такое жилье должно предоставляться в порядке, установленном на уровне субъектов федерации.

Вплоть до 2020 года в обеих столицах детям репрессированных отказывали даже в постановке на очередь: общий порядок предоставления социального жилья предусматривал необходимость для претендентов проживать в этих городах (на условиях регистрации) не менее 10 лет. С 2020 года под влиянием развернувшейся кампании детей репрессированных в Москве стали записывать в очередь, но ее они в лучшем случае смогли бы дождаться еще лет через 15.

Тем временем в 2018 году истцы добрались до кассационных инстанций в Верховном суде РФ, который отказал им в исках к правительству Москвы, а Вайпану — также в требовании признать сам московский закон в части обеспечения жильем детей репрессированных недействующим.

Исчерпав возможности в судах общей юрисдикции, истцы смогли обратиться в Конституционный суд, который в октябре 2019 года провел слушания, а 10 декабря вынес постановление No 39-П, где признал статью 13 Закона о реабилитации, «не соответствующей Конституции РФ в той мере, в которой она… по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, препятствует возмещению вреда реабилитированным лицам». КС предписал законодателю на федеральном уровне, поскольку вопрос касается различных субъектов федерации, «незамедлительно внести в действующее правовое регулирование необходимые изменения на основе максимально возможного использования имеющихся средств и финансово-экономического потенциала».

Правительство 14 июля 2020 года внесло в Думу законопроект «О внесении изменения в статью 13 Закона «О реабилитации жертв политических репрессий», и он даже был принят в первом чтении 26 ноября 2020 года и рекомендован ко второму чтению. Между тем этот законопроект не решил бы проблему, так как речь в нем идет лишь о постановке детей репрессированных в общую очередь. Ряд депутатов в сентябре 2020 года внес альтернативный проект, который предлагал единовременные денежные выплаты, позволяющие детям репрессированных самим приобрести жилье — по средним ставкам за квадратный метр, утвержденным Министерством строительства и ЖКХ РФ. Но Дума отклонила этот проект в первом чтении, а вопрос, выплачивать ли компенсацию лишь на одного оставшегося в живых или на всю его семью, остался открытым. На этом этапе год назад все и застряло — новому составу Думы тоже торопиться некуда.

«Мемориал» и Институт права и публичной политики («иностранные агенты»), а также Григорий Вайпан тем временем проводили пресс-конференции и публиковали материалы об этой проблеме в тех СМИ, которые вообще эту проблему видят. Петиция в поддержку детей репрессированных на сайте change.org собрала более 100 тыс. подписей. В январе 2021 года более 100 известных общественных деятелей и звезд искусства (среди них и журналисты «Новой») подписали открытое письмо президенту, которое было опубликовано.

Тем временем к кампании присоединялись, узнав о такой возможности, все новые и новые дети репрессированных. География их проживания поражает воображение: в большинстве случаев это городки и поселки, названия которых не на слуху, — туда были высланы их родители, которые не были расстреляны. Далеко не все сумели собрать все необходимые для юридических процедур документы: о месте жительства родителей в 30-е — 50-е гг. прошлого века, об их осуждении и реабилитации. Между тем статья 42 Кодекса административного судопроизводства (КАС РФ) требует, чтобы число лиц, присоединившихся к коллективному иску, было не менее 20.

Надо отметить, что исполнение обязательных решений КС о приведении в соответствии с Конституцией законов и правоприменительной практики, когда они касаются Федерального собрания РФ и судов, — это отдельная проблема, которую осложняют и не самые теплые отношения, сложившиеся между председателями высших судов, а также депутатами Думы.

Верховный суд оказался в щекотливом положении, тем более, что однажды он уже отказал детям репрессированных в защите их прав. А помогают им в этом все больше «иностранные агенты». Много всего сошлось в этом показательном деле: политика, экономика, право, история и отношение к ней. Люди — и государство… А то ли это самое государство, которое приняло Закон о реабилитации в 1991 году? Или, может быть, то, которое расстреливало, сажало и ссылало родителей этих людей? Вот ведь какой вопрос стоит перед Верховным судом и Госдумой.

Григорий Вайпан — сын Виктора Вайпана, любимого аспиранта моего отца — сына одного из двух моих репрессированных дедов.