Администрация покровской колонии № 2, где отбывает наказание Алексей Навальный, поставила политика на профилактический учет как «склонного к экстремизму и терроризму». При этом его сняли с профучета как склонного к побегу. Но это не отменяет тот факт, что теперь на карточку Навального поставили «зеленую метку», получить УДО или смягчение режима с таким клеймом очень затруднительно.
Алексей Навальный. Фото: Арден Аркман / «Новая»
В профиле Instagram Навального появилось сообщение от его лица, что его вызвали на специальную комиссию, которая сначала проголосовала за снятие его с профучета как «склонного к побегу», а потом единогласно проголосовала за постановку оппозиционера на учет как «экстремиста и террориста». Навальный назвал решение комиссии «хорошей новостью», так как «„экстремистский“ и „террористический“ профучеты не такие утомительные, как „побегушник“».
«Опасался, что потребуют, чтоб я целовал портреты Путина и учил наизусть цитаты Медведева, но и этого не надо», — пошутил Алексей.
Он отметил, что большинство поставленных на профучет как экстремисты в колонии — мусульмане. Также, по словам политика, среди них есть футбольные фанаты и националисты.
«Так что бирки, где мою физиономию перечеркивает красная полоса, я со всей одежды спорол. И пришил новые — с зеленой», — добавил Навальный.
Изначально политика ставили на учет как склонного к побегу еще в московском СИЗО, после перевода в колонию, где сейчас отбывает наказание по делу «Ив Роше». Навальный жаловался, что сотрудники колонии несколько раз за ночь будили его и снимали на камеру. Оппозиционер отмечал, что из-за этого он просыпается, а сотрудники колонии нарушают его право на непрерывный восьмичасовой сон.
Летом Мосгорсуд признал ФБК и штабы Навального «экстремистскими организациями» и запретил их деятельность в России. В сентябре на Алексея Навального, Леонида Волкова, Ивана Жданова и «иных лиц» возбудили уголовное дело о создании экстремистского сообщества и руководстве им. Почти все обвиняемые находятся за границей. Вероятно, из-за этого дела Навальному поменяли метку — «склонен к экстремизму». Пока официально по делу обвинение не предъявлено.
Адвокат Навального Ольга Михайлова подтвердила РБК, что с оппозиционера сняли один статус, но присвоили новый. Она напомнила, что адвокаты ранее пытались через суд отменить постановку оппозиционера на учет, но суды отклонили их жалобу.
За что можно получить «полосу»?
На тюремном жаргоне постановка на профилактический учет называется «полоса». Видов профучета в местах лишения свободы довольно много. Порядок постановки на учет регламентируется приказом Минюста РФ от 20 мая 2013 года. В пункте № 24 данного приказа перечислены арестанты, которые могут быть поставлены на учет. Помимо склонных к побегу и экстремизму, отмечают склонных к нападению на сотрудников колонии, к созданию организованной группы, к суициду, к азартным играм, к употреблению наркотиков, к насильственным действиям сексуального характера и так далее. Для тех, кого ставят на профучет, предусмотрены полосы разного цвета. Например, для склонных к побегу и нападению на сотрудников предусмотрена красная полоса. Она нарисована наискось на бирке (нагрудный знак), на прикроватной бирке и на личном деле, чтобы сразу было видно.
Чтобы поставить заключенного на учет, оперативный сотрудник СИЗО или колонии должен составить рапорт, в котором он должен описать поведение арестанта и нарушение, которое тот совершил, либо указать основания для получения «полосы».
По данным Генпрокуратуры, основной целью постановки на учет является «недопущение правонарушений со стороны лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, посредством профилактических мероприятий». Однако бывший член ОНК Москвы Марина Литвинович считает, что в нынешних условиях ставят на учет только «с целью оказания давления». «Система всех этих меток и полос не выполняет никаких профилактических функций, кроме как усложнять жизнь заключенным и подозреваемым. В основном я видела, что постановка на профучет становится еще одним способом неформального наказания. Чаще всего эти полосы ставят незаслуженно или формально. Чтобы получить статус «склонный к побегу», достаточно невинной шутки, как произошло с Навальным, после чего эта шутка превращается в рапорт, а дальше комиссия выносит решение. Никто не разбирается, что это была безобидная шутка», — отмечает Литвинович.
За склонность к экстремизму и терроризму фактически на учет ставят по формальным признакам, и
попадают туда автоматически все, кому предъявлены обвинения или у кого уже имеется судимость по одноименным статьям. Хотя по букве закона на профучет заключенный должен ставиться после изучения его личности,
сниматься — после его этапирования из одного места заключения в другое, но на практике все иначе. Получение «полоски» сильно ухудшает жизнь заключенному, осложняет возможность в получении УДО и смягчению режима содержания, поясняет Литвинович.
«Просто снять и оставить Навального без «полосы» администрация ИК не могла. Заменить одну на другую — для них это нормально. Так они себя подстраховали; таким образом, никто не будет придираться к руководству и обвинять его в чем-то», — полагает правозащитница.
Полоски всех цветов
Так называемые полосы учета бывают разных цветов. Например, полоса за склонность к побегу, какая была у Навального, имеет красный цвет. За склонность к суициду арестант может получить синюю полосу. Полоса зеленого цвета — для заключенных, которых признали склонными к экстремизму и терроризму, а желтая — для тех, кто склонен к насилию.
Примечательно, что цвет полос никак не регламентирован, это сложившаяся традиция. Значение красной и синей полос — это уже классика, а дальнейшие варианты цветовой гаммы и ее значения могут несколько различаться от региона к региону.
Ранее в покровской ИК-2 отбывал наказание националист Дмитрий Демушкин (его осудили в 2017 году на 2,5 года за экстремизм). Он отмечает, что заключенных, склонных к экстремизму и терроризму, на карточке всегда отмечали синим цветом, а не зеленым.
«Профучет Навального также обязывает заключенного давать полный доклад каждые два часа днем, и каждый час он проверяется сотрудником ночью, когда установочные данные читает сам сотрудник. Или в колонии что-то поменялось, или поменялось только у Алексея Навального, все мы понимаем, что это особенный осужденный, под него даже целый отряд создали, умудряясь снимать его из барака, где камер нет по определению», — замечает Демушкин.
Бывший политзаключенный Иван Асташин, который провел почти 10 лет в заключении по обвинению в нападении на столичный отдел ФСБ по делу АБТО (организация признана террористической и запрещена в России), отбывал наказание в колониях Красноярского края. Он оказался на профучете еще в СИЗО как «склонный к побегу», а в колонии ему еще «поставили полосы» за «экстремизм и суицид».
«Любой профучет усложняет жизнь заключенного. Это и дополнительный контроль, и дополнительные ограничения. В норильском лагере все осужденные, состоящие на каком-либо учете, содержались в так называемых режимных секциях — помещениях, запираемых на ночь на решетку и имеющих дополнительное видеонаблюдение. Кроме того, в разных учреждениях профучет может стать поводом, чтобы не разрешать заключенному участвовать в каких-то культурных и спортивных мероприятиях», — говорит Асташин.
Он объясняет, что
разница между склонностью к «побегу» и склонностью к «экстремизму» в том, что «побегушников» больше контролирует отдел безопасности ИК:
«У них, например, раз в месяц забирают носки и трусы «на запах», чтобы собака нашла в случае побега. А «экстремистов» контролирует оперотдел. Могут вызывать на беседы, внимательнее проверять твои книжки, вычитывать «крамолу» в письмах».
Иван отмечает, что пару раз его тоже будили ночью для проверки, но после жалобы в прокуратуру администрация ИК попросила бумагу отозвать, обещая больше не будить. Обещание сдержали. «Вообще это, конечно, незаконно — у любого осужденного есть право на 8-часовой непрерывный сон», — уверен Асташин.
Его поддерживает Литвинович, уточняя, что заключенных, поставленных на учет за экстремизм, не поднимают ночью с проверками, будят только склонных к побегу. А вот полностью избавиться от этих меток практически невозможно, сетует она: «Полное снятие «полосы» — редкий случай, поскольку механизм не выработан. Для этого нужно собрать большую комиссию, подготовить бумаги. Но никто из администрации колонии этим заниматься не станет. Это нужно самому заключенному, а больше никому».
