Фото: Влад Докшин / «Новая»
В реестре «иностранных агентов» сегодня — 283 журналиста, средства массовой информации и НКО.
Включение в этот реестр означает не только унизительное требование сопровождать любую публикацию указанием, причем крупными буквами, на свой «иноагентский» статус. Оно означает реальную дискриминацию — ограничение в правах и необходимость следовать абсурдным запретам под угрозой административного или уголовного преследования.
При этом дискриминация происходит во внесудебном порядке, а попытки в суде оспорить «иноагентский» статус, как правило, безрезультатны.
Практически все то же самое — внесудебную и фактически неотменяемую дискриминацию — означает и объявление «нежелательной организацией».
Ни малейшего отношения ни к Конституции (даже после ее прошлогодней правки), ни к ратифицированным Россией международным конвенциям это не имеет. Напротив, прямо их нарушает.
Когда принимались первые законы об «иностранных агентах», они казались законодательной чушью, которую можно потом будет исправить.
Сегодня понятно, что никакому исправлению они не подлежат в принципе.
Их, как и столь же дискриминационные законы о «нежелательных организациях», можно только отменить.
Напомним предысторию.
Летом 2012 года появился закон об «НКО — иностранных агентах». Таковыми решением Минюста объявлялись некоммерческие организации, которые получают финансирование из-за рубежа и занимаются «политической деятельностью».
При этом под «политической деятельностью» понималось практически все что угодно: не только участие в выборах или контроль за ними либо организация публичных акций, но даже направление обращений в государственные органы и «распространение мнений о проводимой этими органами политике и принимаемых ими решениях». Иначе говоря, под «политической деятельностью» предлагалось понимать реализацию конституционных прав, а за нее — дискриминировать. Обязывать маркировать все свои материалы (включая посты в социальных сетях) сообщением о своем «иноагентском» статусе и отчитываться не только о доходах, но и о расходах. А за отказ объявлять себя «иноагентом» или выполнять установленные к ним требования и соблюдать запреты — огромные штрафы или уголовная ответственность.
Этого, однако, законодателям показалось мало, и в 2017 году появились новые «пораженные в правах» — «СМИ, выполняющие функции «иностранного агента». Причем, что существенно, за соответствующие поправки в законодательство в едином порыве голосовали все четыре думские фракции (большой привет «Умному голосованию»). А еще через два года категория дискриминируемых дополнилась и вовсе абсурдной — «физические лица, выполняющие функцию «СМИ-иноагента». Чтобы попасть в эту категорию, достаточно было публиковать хоть что-то в Сети и при этом получать финансирование из-за границы.
Впрочем, одной только обязанностью маркировки клеймом «иноагента» дискриминация не ограничилась. «Иноагентам» запретили занимать должности на государственной и муниципальной службе и запретили допуск к государственной тайне. «НКО-иноагенты» были лишены права выдвигать кандидатов в общественные наблюдательные комиссии, проводить антикоррупционные экспертизы и быть организаторами публичных акций.
И наконец, в 2021 году эту кафкианскую историю дополнили обязанностью избирательных объединений и кандидатов в депутаты маркировать себя клеймом «иностранного агента» или «аффилированного с иностранным агентом».
В результате «Яблоко», выдвинувшее в Госдуму Андрея Пивоварова, автоматически обязали отдавать 15% печатной площади в любой агитации под упоминание (причем капслоком) о том, что в составе списка его кандидатов имеется «лицо, аффилированное с иностранным агентом». И в избирательном бюллетене тоже стояла эта чудовищная фраза…
Пытались ли те, кто объявлен «иноагентом», оспаривать этот унизительный статус? Конечно. И, как правило, безрезультатно.
Так, в Пскове, где статус «иноагентов» был приклеен к журналистам Людмиле Савицкой и Денису Камалягину, они пошли в суд. А в суде представители Минюста… отказались сообщить, на основании каких данных журналисты признаны «СМИ-иноагентами»! Мол, это «служебная информация», не подлежащая разглашению. Суд же, выслушав этот антиконституционный бред (статья 24 Конституции гарантирует гражданину ознакомление с материалами, затрагивающими его права и свободы), заявил, что у него «нет оснований не доверять сотрудникам Минюста» (!).
Ровно так же, заметим, российские суды ведут себя, рассматривая дела задержанных на публичных акциях:
никакие их аргументы, доказательства и свидетельства не принимаются в расчет, зато у суда никогда «нет оснований не доверять показаниям сотрудников полиции»…
Резюмируем: процедура попадания в «иноагенты» — внесудебная, решение принимается чиновниками Минюста (а аналогичные решения о включении в перечень «нежелательных организаций», ведущие к фактическому запрету деятельности под угрозой уголовной статьи, — Генпрокуратурой).
Принимается, по сути, произвольно — без предъявления доказательств даже в рамках соответствующих законов.
Опровергнуть попадание в «иноагенты» почти невозможно, а оставление в них очень многих вынуждает прекратить деятельность, находясь под угрозой непрерывных проверок и огромных штрафов за малейшие «нарушения».
Это — неправовой механизм государственной дискриминации неугодных.
Пытаться его смягчать — бессмысленно.
Его нужно просто отменить.
