Андрей Кабанов. Фото: Владимир Смирнов / ТАСС
Дело Андрея Кабанова началось в 2015-м. Его, в то время первого заместителя губернатора Ивановской области, обвинили в получении крупной взятки — 8 миллионов рублей. Это то, что на поверхности, а в подоплеке — политическая коррупция на гораздо более высоком уровне. «Новая» писала о деле Кабанова как о характерном примере использования «черного нала» в предвыборных технологиях — по-хорошему взятку надо было инкриминировать не ему, а «Единой России».
В 2017-м его приговорили к восьми с половиной годам лишения свободы. Потом срок немножко скостили, а в июне 2021-го, после многочисленных прошений, перевели на принудительные работы.
Портрет Кабанова будет неполон, если не сказать, что по образованию он историк, человек книжный. Кандидат исторических наук, специалист по Смутному времени (в тюрьме он умудрился доработать свою книгу по этой теме). А еще — бывший уполномоченный по правам человека Ивановской области. В письме «Новой» Кабанов рассказывает, какие книги читал в заключении и как они помогли ему выжить.
Андрей Кабанов
Незадолго до того как меня осудили, мне посчастливилось поговорить с покойным Арсением Борисовичем Рогинским, который и сам в свое время отведал тюремной баланды.
Он мне дал полезный совет — тщательно планировать каждый свой день в тюрьме. Написать столько-то писем, прочитать столько-то страниц и так далее.
Это не только позволяет не раскисать, но и дает возможность замедлить темпы неизбежной деградации, да и просто не сойти с ума.
Весь срок заключения я твердо придерживался этого совета. Чтение и осмысление прочитанного, в том числе в письмах, составляли важнейшую часть моей тюремной жизни.
Круг чтения в заключении определяется наличием книг. Читаешь не то, что хочется, а то, что есть. В СИЗО, например, передача книг запрещена. Приходилось ограничиваться тем, что имелось в местной библиотеке — Лесковым, Чеховым, Тургеневым, книгами из серии «ЖЗЛ». С собой удалось пронести только одну книгу — замечательный роман Александра Чудакова «Ложится мгла на старые ступени».
В колонии лучше. Библиотека, конечно, не богата, но ряд интересных книг обнаружил. Например, тюремные рассказы Михаила Ходорковского. Правда, ничего нового для себя я там не нашел.
Гораздо больше для рефлексии дали произведения Солженицына, Анны Барковой, Гроссмана. Прочел «Крутой маршрут» Евгении Гинзбург и «Воспоминания лагерного «придурка» Валерия Фрида. Перечитал практически всего Достоевского, всего Ремарка.
Осилил «Улисса» Джойса, на воле не получалось.
Фолкнера, Аксенова. «Факультет ненужных вещей» Домбровского перечитал несколько раз. Великая книга! Перечитал «Мастера и Маргариту» и «Доктора Живаго». Довлатова. Литературную критику Корнея Чуковского. Повести Лидии Чуковской. Стихи: Блок, Тютчев, Сельвинский, Борис Слуцкий, Дмитрий Быков, Бродский, Высоцкий, Уфлянд. Публицистику Шендеровича.
Сашу Архангельского хочется поблагодарить за прекрасные книги. Я его и на воле читать любил. «Бюро проверок» — отличная вещь! С интересом прочитал его повести о Теодоре Шанине и Жорже Нива. Ну и «Музей революции», конечно. Камю, Кафка, Гамсун, Иэн Макьюэн. Эти читательские пробелы тоже в тюрьме ликвидировал. Много читал книг, изданных «Новым литературным обозрением» и Московской школой гражданского просвещения — Юрия Сенокосова, Александра Согомонова, Амирана Урушадзе, Николая Эппле, Энн Эпплбаум, Дмитрия Горина. Научную литературу по своей специализации — истории российского средневековья. А последние два года еще «Новую газету» и «Собеседник».
В местах лишения свободы проще всего тем, кто читает православную, либо исламскую литературу. При церкви и мечети есть библиотечки, регулярно пополняемые приезжающими священнослужителями.
Книга позволяет в тюрьме оставаться духовно свободным. И речь не только об уходе от реальности. Книги укрепляют, не дают сломаться, впасть в конформизм, жить примитивными желаниями. Разве «Процесс» Кафки не о тюрьме? А «Чевенгур»? «Жизнь и судьба», «День опричника», «Трудно быть богом», «Скотный двор», «451 градус по Фаренгейту» — все о том же! О человеческом достоинстве, которое нужно сохранить.
Если хочешь серьезного чтения, не стоит рассчитывать на тюремную библиотеку. Там в основном книги 60-70 гг., соцреализм — Бубеннов, Павленко, Гладков, Панферов, Марков, Кочетов. Даже литературы, которая входит в школьную программу — недостаточно! Правда есть мемуары знаменитого подрывника Ильи Старинова с жесткой критикой сталинских репрессий, прекрасные мемуары генерала Горбатова, кое-что еще. Пополняется библиотека редкими пожертвованиями. Еще осужденные меняются собственными книгами, это хорошая практика. Формально это не разрешается, но, как известно, строгость российских законов компенсируется практиками их исполнения.
Есть ограничения по количеству книг, которые может иметь при себе осужденный. Но у нас на это закрывали глаза, особенно на художественную литературу.
Руководство и воспитательный отдел колонии прекрасно понимает, что книга — альтернатива антиобщественному поведению.
Для меня главным источником новых книг были посылки с воли. Пропускают не все. Трудно с литературой о Второй мировой, особенно если там есть фотографии, содержащие нацистскую символику. Моим родственникам однажды отказали в передаче книги о ранней истории славян, усмотрели изображение свастики. Но это уже казус исполнителя. По крайней мере, ничего из книг и газет не вырезали.
Довольно жестко пресекают попытки передать экстремистскую литературу, прежде всего исламскую, порнографию и эротику, глянцевые журналы, так как из них изготавливают игральные карты. Сюда можно добавить книги по медицине, оружию, рукопашному бою, служебному собаководству, географические карты. В то же время «Ледокол» Виктора Суворова я в библиотеке видел.
В целом осужденные читают больше, чем люди на воле. Встречаются настоящие книжники, уровень начитанности поражает. Есть и те, кто серьезно занимается самообразованием. Встречал одного осужденного, который за годы заключения с нуля изучил курс прикладной физики и стал разбираться в этой науке на уровне инженера.
В СИЗО наша камера вся была с научными степенями. Один доктор технических наук и лауреат госпремии и три кандидата наук — исторических, экономических и юридических.
Если говорить о литературных предпочтениях нашей колонии, с большим отрывом лидирует Достоевский. Много читают Толстого, особенно «Воскресение» и «Анну Каренину». Весьма востребованы книги по психологии — Фрейд, Карнеги и т.д. За книгами Солженицына тоже, как правило, очередь. А молодежь читает «фэнтези».
В июне этого года мне смягчили наказание, заменив лишение свободы принудительными работами. Теперь с книгами проблем нет. И это такое счастье!
