О том, что российская сторона поддерживает контакты с движением Талибан (организация признана террористической и запрещена в РФ. — Ред.), глава МИД Сергей Лавров объявил еще в 2018 году. Тогда он мотивировал это тем, что талибы — часть афганского общества. В последнее время талибы даже часто стали приезжать в Москву, в этом году представители движения были в России дважды, оба раза встречались с Лавровым и проводили пресс-конференцию. Подобные отношения с талибами, которые официально считаются террористами, вызывают много вопросов. Насколько такое поведение российских дипломатов правильно и логично в контексте высказываний Путина о том, что «Россия не ведет переговоров с террористами»? Сыграют ли «хорошие» отношения с талибами на руку российским властям и позволят ли избежать конфликта на границах республик Центральной Азии? Об этом корреспондент «Новой» поговорила с бывшим заместителем министра иностранных дел РФ Георгием Кунадзе.

— Как вы оцениваете взаимодействие российского МИДа с талибами?

— Как я понимаю, с российской стороны прилагаются усилия для того, чтобы представить эти отношения как рабочие и деловые. Мы меньше знаем о том, что и как говорят талибы, мы об этом знаем только со слов российских дипломатов. [Дипломаты говорят], что талибы дали обещание не нарушать границы СНГ, что талибы охраняют российское посольство. Может быть, так оно и есть. Так или иначе,

Есть объективные причины, по которым Россия занимает такую позицию в отношении Талибана. Главная из этих причин состоит в следующем: хотя Россия и не имеет общих границ с Афганистаном, такую границу имеет в первую очередь Таджикистан. Таджикистан — страна СНГ, по формальным показателям это союзник России. Кроме того, на территории Таджикистана расположена так называемая 201-я военная база (наиболее крупный военный объект России за ее пределами. — Ред.), бывшая 201-я дивизия. Это солидная сила и приданная авиагруппа. Также на территории Таджикистана расположена высокогорная станция контроля космического пространства, которая входит в систему военно-космических сил России. Так что в этом смысле Россия заинтересована в том, чтобы в Таджикистане все было спокойно, чтобы туда не проникли талибы.

При этом надо понимать, что в Таджикистане живет столько же таджиков, сколько и в Афганистане, связи между ними всегда были и остаются довольно тесными. Сейчас, в отличие от первых лет после окончания афганской войны, между афганскими таджиками и Талибаном, который является изначально пуштунским движением, есть какой-то диалог. Поэтому есть вероятность того, что афганские таджики встанут на сторону Талибана, если на границе возникнут какие-то инциденты, а такие события уже бывали, и были они достаточно кровавыми.

— Стратегия дипломатов на руку России, потому что нормальные отношения с талибами могут спасти от вооруженных конфликтов?

— Граница между Таджикистаном и Афганистаном — это около тысячи километров, дальше за границей на территории Центральной Азии — несколько стран, и границы между ними никак не оборудованы, они и вовсе отсутствуют с военной точки зрения. Дальше, если идти на север, граница между Казахстаном и Россией — примерно восемь тысяч километров. Защищать тысячу километров между Афганистаном и Таджикистаном легче, чем восемь тысяч километров границы между Казахстаном и Россией. Это была первая причина, почему российские дипломаты так себя ведут.

Вторая — Россия явно остерегается Афганистана, талибов. Прежде всего потому, что для России угроза концентрации талибов вблизи территории союзных государств совершенно объективна, реальна и гораздо выше, чем для стран, которые сейчас уходят из Афганистана.

В этом смысле да, Россия вынуждена сдерживать себя от жесткой риторики в отношении талибов, расчет на то, что с талибами каким-то образом удастся договориться. Я не очень понимаю, на чем этот расчет основан. Ну и плюс к этому Россия получает замечательную пропагандистскую возможность представить дело так, что все западные страны вместе с США потерпели здесь поражение, а вот Россия со своей мудрой политикой добилась каких-то преференций в отношениях с Афганистаном. Это все сейчас и делает российская дипломатия.

— Не отразится ли такое сотрудничество с талибами на отношении мировой общественности к России?

— Тут нужно напомнить, что отношение большинства стран мира к России и российской дипломатии уже достаточно давно крайне отрицательное.

— Самым активным российским дипломатом, который защищает режим талибов, является посол России в Кабуле Дмитрий Жирнов. Он постоянно говорит журналистам, что в городе все прекрасно и спокойно. Недавно он заявил, что заработали школы для девочек и что каждый раз, когда он проходит мимо них, слышит «радостный детский смех». Насколько профессионально он себя ведет?

— Мне кажется, что посол России в Афганистане здорово перегибает палку. Я должен напомнить послу Жирнову, что с учетом всех нюансов, которые есть в отношениях России с Афганистаном, он сам является послом при старом афганском правительстве, при президенте Гани, а не послом при талибах. На сегодняшний день о том, что Россия признала Талибан законной властью в Афганистане, я что-то ничего не слышал. По этой причине я бы не стал на месте Жирнова давать такие авансы талибам. Но и быть на месте Жирнова я бы не хотел, потому что его положение и положение любых иностранных дипломатов в Афганистане незавидное.

— Например, даже Путин во время последних переговоров с Меркель заявил, что Западу нужно прекратить «навязывать Афганистану демократию по лекалам» и что талибы сами там «наведут порядок».

— Я думаю, что такое заявление Путина как раз и объясняет, почему посол Жирнов так себя ведет. Путин рассчитывает, что, когда с Афганистаном окончательно рассорятся западные страны, Россия, сохранив свои отношения с талибами, получит какие-то преимущества. Довольно цинично, но политика вообще циничная штука.

— Есть ли сейчас вероятность, что для сохранения отношений с талибами Москва и вовсе уберет с них статус запрещенной террористической организации?

— Здесь Москва ориентируется только на то, что было сказано МИДом. Они же заявили сами, что Россия отменит данное обозначение движения Талибан только тогда, когда это сделает ООН. Я не думаю, что, если такое заявление уже было опубликовано, стоит ожидать, что Россия пересмотрит и сама отыгрывает этот статус, это было бы слишком даже для нашей страны.