Чему учить детей в школе, определяют ФГОС — федеральные государственные образовательные стандарты. Их новая версия только что появилась — в нынешнем июле.

Прежняя версия ФГОС не содержала конкретного списка произведений для уроков литературы, а только предъявляла общие требования к воспитанию квалифицированного читателя. Летом 2017 года в стандарт был включен единый список с закреплением произведений по годам.

Содержание конкретизировалось в Примерной общей образовательной программе (ПООП), которая допускала небольшую вариативность. Это было удобно создателям рабочих программ — авторам учебников, учителям, которые предпочитают не брать чужие программы, а разрабатывать свои. Но неудобно для проверяющих: оказалось, что по литературе практически невозможно создать контрольно-измерительные материалы для проверочных работ и государственных экзаменов, основанных на текстах, которые все школьники гарантированно читали. Так что под разговоры о том, что вариативность разрушает единое образовательное пространство страны, перед Минпросом была поставлена задача: уточнить содержание федеральных стандартов. Этим с конца 2016 года занималась рабочая группа под руководством Н. Солженицыной.

Летом 2017 года внезапно — неожиданно даже для членов рабочей группы — был опубликован новый проект ФГОС, который вызвал общее возмущение школьных словесников и академических филологов (подробно здесь и здесь). Особое возмущение вызвало то, что в стандарт был включен единый список литературы с закреплением произведений по годам, а это вообще лишало учителей всяких прав отступать хоть на полшага в сторону, хоть как-то учитывать особенности конкретного класса.

Обсуждение стандарта шло несколько лет, и в результате в текст стандарта вошел компромиссный обязательный список без привязки по годам. А в примерную рабочую программу, на которую школы могут (и несомненно, будут) опираться, — практически в неизменном виде тот самый единый список образца 2017 года с четким распределением по классам. Но даже и этот консервативный, осторожный документ уже успел вызывать возмущение государственников: ведь в него включено несколько текстов современных детских писателей. А вдруг у них неподходящие политические взгляды?

О стандарте по литературе — Антон Скулачев, председатель Гильдии словесников.

«Никто ничего не станет читать, кроме краткого содержания»

ФГОС, принятый и утвержденный сейчас, — скорее компромиссный документ. Однако, помимо ряда грамматических и речевых ошибок, он содержит еще и поразительные формулировки: например,

Что касается программы по литературе, то утвержденный стандарт — это тоже компромиссный вариант по сравнению с железобетонным стандартом 2018 года, подготовленным в Минпросе под руководством Ольги Васильевой. Список литературы в новом стандарте получился скорее комичный: видно, что составители ориентировались на учебник Коровиных, — например, именно оттуда взят рассказ Шукшина «Стенька Разин», который стал обязательным для изучения. А ведь Министерству просвещения не раз предлагали: давайте не будем называть в стандарте конкретные произведения, давайте назовем только имена авторов.

В результате получилась попытка зафиксировать содержание образования так, как Минпрос это понял: список, в котором наряду с А. С. Пушкиным перечислительно фигурирует Ю. П. Кузнецов, перечень, где нет ни одного современного имени, где у Чехова можно выбрать один рассказ, а у Шукшина без выбора два… Зато теперь на основе этих списков можно легитимно составлять задания ОГЭ и ЕГЭ.

Не могу не сказать, что в стандарте есть и прогрессивные моменты. Например, во ФГОС внесены формулировки личностных результатов, связанные с эмоциональным интеллектом, в том числе — «осознавать невозможность контролировать все вокруг». Мне кажется, будет замечательно, если и специалисты Министерства просвещения этому научатся.

В преамбулу попали формулировки про вариативность, про ценность индивидуальности ученика, там четко сказано, что школа может самостоятельно разрабатывать свою образовательную программу на основе ФГОС.

10 июля в Закон об образовании были внесены поправки, в которых сказано, что школа может использовать не свою программу, а примерную рабочую программу — это новое в законе понятие. Разумеется, примерные рабочие программы, на которые школа может опираться, к этому моменту уже были разработаны. В пункте 7 статьи 12 Закона об образовании сказано, что образовательные организации разрабатывают свои программы на основе ФГОС. Теперь школа может взять за основу примерную программу.

«Примерная рабочая программа основного общего среднего образования по литературе», разработанная Институтом стратегии развития образования РАО, — это, по сути, и есть «васильевский» ФГОС образца 2018 года, только хуже. Тексты намертво привязаны к классам и календарному планированию внутри года, а сама программа опирается на массовый, но совершенно устаревший даже по мнению умеренно настроенных учителей учебник: будь добр в 5-м классе дать детям «Муму», в 7-м — «Тараса Бульбу»…

В поэзии — только «тема природы» и «тема Родины». Ну, еще в 7-м классе дается «19 октября» Пушкина — когда у детей еще нет биографического контекста, когда они ничего не знают о лицейских друзьях поэта, а стихотворение на три четверти из этого биографического контекста и состоит.

Все произведения в примерной программе строго распределены по годам обучения, но при этом непонятно, почему «Тарас Бульба» изучается в седьмом классе, а «Капитанская дочка» — в восьмом: ведь «Тарас Бульба» сложнее по устройству текста, внутренне противоречивее, при этом в тексте есть определенные возрастные ограничения, совершенно жуткие сцены.

Содержание обучения в примерной рабочей программе распределяется не только по годам, но и по часам. При этом на серьезный и глубокий текст (скажем, на «Снежную королеву» Андерсена) может отводиться всего два часа. О каком вдумчивом разговоре, о каком приобщении к чтению может идти речь?

Будь это просто «примерная рабочая программа», которой школа может пользоваться, а может и не пользоваться, это было бы полбеды. Но недавно в региональные министерства просвещения поступило письмо за подписью Евгения Семченко, руководителя Департамента государственной политики и управления в сфере общего образования Минпроса, в котором им предлагается приступить к использованию примерной рабочей программы и сообщить список организаций, которые к этому использованию приступят в режиме апробации уже с 1 сентября. Очень вероятно, что чиновники на местах могут рьяно кинуться исполнять требование внедрить рабочую программу и вместо права ее использовать у школ появится такая обязанность.

Список литературы в рабочей программе возвращает нас к самому массовому учебнику Коровиных с минимальным содержанием современной литературы (два часа отводится на Жвалевского и Пастернак плюс Дашевская), в котором текстов огромное количество, и зачастую они не соответствуют возрасту. Скажем, на один урок приходится четыре лирических текста (при этом я бы предпочел взять один текст на четыре урока, потому что детей надо учить проживать лирику).

И еще — как бы это не переросло во Всероссийские проверочные работы по литературе в каждом классе. Так что с этим документом связана перспектива безрадостная и довольно тревожная.