Мы живем в эпоху глобальной политической анархии, кризиса всеобщего достояния и международных отношений, кризиса экономического разочарования, интенсификации климатических и пандемических вызовов, кризисов идентичности (глобалы/локалы, космополиты/националисты, anywheres/ somewheres,) и демократической легитимности, усугубления этнической и конфессиональной поляризации. Ключевые события (асимметричные шоки), оказавшие сейсмическое влияние на траекторию и динамику этих экзистенциальных разломов на протяжении первых двух десятилетий XXI в., — это 11.09.2001 г., глобальный финансовый кризис 2008–2009 гг. и текущая пандемия COVID-19 (SARS-Cov-2). Эти шоки привели к огромным жертвам и кровопролитию (на операцию «Возмездие» США потратили, по расчетам, порядка $5,4 трлн; для сравнения: совокупные затраты участников конфликта в World War 1 эквиваленты $4,5 трлн, а в World War 2 порядка $13,5–14 трлн), миллионам беженцев, революциям и репрессиям.

Кризис 2008–2009 гг. привел к комплексным негативным эффектам — от крайней поляризации глобального благосостояния до усиления популизма и национализма, обострения враждебного отношения к мигрантам, коррозии основополагающего принципа либеральной экономики — Laissez-faire (разумное минимальное влияние государства на экономику и бизнес). COVID-19 привел к самой глубокой глобальной рецессии со времен Великой депрессии, к изоляционизму и страхам и будет иметь долгосрочные и системные эффекты. Экономическая нужда и тревоги породили культурные трещины и сколы, озабоченность и страхи.

Фундаментальная основа этих цивилизационных разломов — усугубляющиеся социально-экономические диспаритеты и поляризация, институциональная эрозия и дисфункциональность, деградация глобального сотрудничества и лидерства. Эффективные трансформационные лидеры могут оказывать (в отличие от транзакционных) сильное влияние на групповую идентичность и моральный облик общества, приоритизируя долгосрочные интересы и сотрудничество, институты и альянсы. Никакие тактические, транзакционные успехи не могут оправдывать/компенсировать стратегические просчеты. Лидеры — агенты перемен и прогресса.

Радикализация социальных протестов (от крайне правых, alt-right’ов, alt-light’ов, популистов до BLM, антифа), поляризация политической динамики, глобальные пандемические шоки и экономическая рецессия, технологическая динамика (когда экспоненциальное развитие технологий значительно опережает коллективную мудрость человечества и кристаллизует устойчивость двух трилемм: Д. Родрика с глобализацией, демократическими институтами и национальным суверенитетом и Ф. Закарии — open, fast, stable) — все эти факторы делают Мир уязвимее и актуализируют необходимость фундаментальной трансформации глобальных институтов, от ООН и ее агентств, ВТО, до регулирования интернета (похожие на GDPR в Европе (новые европейские инициативы DMA — рынки цифровые и DSA — цифровые заслуги), ССРА в Калифорнии, инициатива Decode в рамках контроля людьми генерируемой ими информации, инициативы Data Stewardship и Data Collaboratives — ответственное управление данными).

Экзистенциальная суть любого долгосрочного эндогенного роста (хотя в качестве антитезы росту П. Эрлих в свое время саркастически заметил, что «вечный рост — это кредо раковых клеток») — радикальная свобода выбора, на которой основывается потребительский консенсус, децентрализованная среда для проведения децентрализованных инновационных экспериментов, способствующая перманентному прогрессу техниума и синхронизируемая институциональной трансформацией. С другой стороны, культура выбора, превращающая непосредственные потребности в культ и обожествляющая ближайшие перспективы, привела к дихотомии природа / человеческая деятельность (изменения затронули 75% земли и 66% водной поверхности); как результат — экосистема коллапсирует, биоразнообразие исчезает, миллионы видов растений и животного мира под угрозой вымирания.

Происходящие изменения не могли не привести к трансформации ментальных карт поколения Z с акцентами на более бережливом отношении к Гайе (Земле), умеренном консюмеризме, к нигилизму в отношении коллективной посредственности и конформизма. Глобальная ответственность поколения Z менее толерантна к самодостаточной морфологии взаимоисключающих культур и цивилизаций, несмотря на десятилетие кульминационного манифеста национальных границ и суверенитетов.

Неприятие и озабоченность вызывают волны насилия и агрессии, равно как и предшествующие им токсичные и выхолощенные сатиры, драпируемые под свободу слова (своего рода cultural resentiment / культурная ущемленность их авторов). В полемическом котле смешались дискурсы о свободе выбора и слова, взаимные антагонизмы и упреки, полемика вокруг culture cancel и допустимой пластичности «табуированных тем» (этих своего рода «незыблемых святилищ»), толерантности и этологических рамок, ответственности лидеров и конфессиональных поводырей, без последнего мы упремся в культурологический и идеологический cul-de-sac (фр. — «тупик»). В этом ключе любопытным представляется более скрупулезный фокус на основных положениях Европейской конвенции (особенно на ст. 10, ч. 2) и прецедентные судебные решения относительно свободы слова, обязанностей и ответственности, возлагаемых в рамках осуществления этой свободы и во избежание оскорбительного отношения и высказываний к религиозным ценностям и святыням. Возможно, правовая оценка и коллективная мудрость в дальнейшем скорректируют несдержанные и гомогенные высказывания некоторых политических деятелей и обывателей.

Для нас, поколений беби-бумеров и X, формировавшихся в мультикультурном и мультинациональном СССР, с выкованной в амальгаме советской идентичностью, где пестрая мозаика национальностей и конфессий сглаживала подобные конфликты и сколы, такие вспышки невежества и культурной деградации, а также агрессии и насилия представляются экзистенциальной девиацией человеческого континуума и социальной матрицы. Здоровая ментальная реакция на подобные драмы, помимо декодирования причин, предполагает четкое выражение своей персональной позиции — от радикального неприятия насилия до культурного игнорирования всякого информационного мусора: от невежественной декадентской сатиры до непризнания холокоста и этнических геноцидов (дистопия О. Хаксли о тривиальном обществе с сонмом ненужной информации оказалась более точной дистопии Оруэлла с тоталитарным обществом и скрытой от нас правдой; вкратце — это выбор между нашим гипнотическим увлечением Большим Братом и тем, когда Большой Брат смотрит за нами).

Ислам (покорность Богу) даже этимологически восходит к миру (саламу), его генезис был связан именно с единством и согласием (асабийя — социальная солидарность и гармония). Ислам наэлектризовывал своей толерантностью и эмпатией (мирный Иерусалим в исламские столетия, просвещенное правление Великих Моголов / Акбара, в особенности гостеприимство и сочувствие, которые нашли в исламских странах евреи, изгнанные Изабеллой Кастильской и Фердинандом Арагонским на исходе XV столетия, и многие другие примеры).

Исламская культурная традиция вот уже на протяжении почти 1400 лет не приемлет межконфессионального нигилизма и выхолощенной сатиры. Сущность Ислама — амальгама ортопраксии (праведной жизни), Таухида (святости во всем, от своего дома и семьи до последних закоулков мироздания), Сиры и Сунны. В Исламе святость в единстве Вселенной, она всеобъемлющая, а не исключающая. Исламский опыт спасения состоит не в искуплении первородного греха и получении доступа в вечную жизнь, а в построении совершенного и справедливого общества. Пророк Мухаммед своим примером воплощал совершенного Человека, который начал функциональные, тектонические, общественные преобразования, создавая гармонию и мирное сосуществование с акцентом на динамическое созидание. В этом и была ретроспективно-феноменальная привлекательность Ислама.

Эволюция Ислама в нашей стране реплицирует глобальный нарратив — впервые появившись в первой половине VIII в. в Дагестане, Ислам с его эзотерическими суфийскими паттернами начал проникать в древние уклады и традиции горцев, своды обычаев и нормативных правил (адаты), дополняя общую композицию социального устройства гармонией и толерантностью. Прошедшие эпохи прославили эту Родину героев великими поэтами, художниками, суфиями и воинами, глобальными спортсменами-брендами.

Трагичные события последних месяцев не могут не вызывать релевантную рефлексию, осуждающую насилие. Оптимальной и конструктивной реакцией на вспышки ретроградного невежества, потчуемого токсичной сатирой (сомнительной, исходя не только из набирающей обороты в соцсетях culture cancel и точечной табуизации некоторых острых тем, но и предельной чувствительности религиозной тематики), было бы просвещенное игнорирование, с одной стороны. С другой — в проекции на стремительно меняющийся мир и свое место в нем — это актуализация образования, перманентная, персональная самотрансформация, следование непреложному «лучше быть, чем казаться». Вовлечение в бушующее горнило невежественных страстей, аберраций человеческого поведения и этической регрессии не просто разворачивает Человечество вспять к Homo Ferus (лат. — «человек одичавший»), но и отвлекает от магистрали гуманизма, толерантности и эмпатии, технологического прогресса и целой палитры экзистенциональных вызовов — от уничтожения тропических лесов и многообразия флоры и фауны, редактирования генома методом CRISPR-Cas9, ядерной и пандемических угроз до бесконтрольного развития технологий, в особенности AGI. 

Ретроградный этно-конфессиональный, сатирический, невежественный монизм вкупе с сезонным аффективным расстройством (САР'ом) проще и экологичнее просто игнорировать.

Праведный и рациональный путь — путь социальной гармонии, гуманизма, толерантности и устойчивого прогресса, неприятие насилия и перманентное самосовершенствование. Лучшим путеводителем в сумеречных потемках жизненных перипетий остается золотое правило, выгравированное на скрижалях Хаммурапи (не делай другому того, что не желаешь себе).

Технобарды 50–60-х живописали Землю как большой Космический корабль «Земля» (Бакминстер Фуллер) и символично запечатлели голубую точку в виде фотографии Земли из космоса (Стюарт Бранд). Великий поэт Р. Гамзатов облачил известную человеческую тягу к социальной гармонии в поэтическую рифму «Люди, люди — высокие звезды, долететь бы мне только до вас». Мы все — пассажиры этого большого корабля, и мы не можем компрометировать нашу гуманистическую миссию.

Зиявудин Магомедов, 21.07.21