Конечно, это стало возможным в результате прорыва в отношениях двух государств после встреч в Женеве и Рейкьявике президента «империи зла» Михаила Горбачёва с президентом страны — непримиримого врага коммунистической системы Рональдом Рейганом, а также заключения в 1987 г. бессрочного Договора о ликвидации всех ракет средней и меньшей дальности (РСМД).

Работа в «пятерках»

Разработка позиций СССР по политике страны в сфере ограничения вооружений проводилась на заседаниях так называемых «пятерок» — «Большой» и «Малой». Они были сформированы в 70-х годах прошлого века. В «Большую пятерку» входили первые лица ЦК КПСС, МИД, Минобороны, КГБ и ВПК. «Малой пятеркой» обычно руководил первый заместитель начальника Генерального штаба, в которую собирали руководителей различного уровня и представителей МИД, КГБ, ВПК, РВСН, ВМФ, ВВС, военных и оборонных НИИ профильных министерств, АН СССР, экспертов.

На заседаниях обсуждали и выносили решения по всем проблемам ограничения и сокращения ядерных и обычных вооружений, химического оружия. Выводы участников заседаний «Малой пятерки» по отдельным важным вопросам представлялись на заседания «Большой пятерки», которые утверждались решением Политбюро ЦК КПСС.

Представление об этой работе могут дать тексты проекта Договора, меморандумов и других приложений, каждая страница которых содержала десятки скобок с цифрами 1 и 2, обозначавшими точки зрения советской и американской сторон.

В годы дискуссий по проекту Договора СНВ-1 заседания «Большой пятерки» вёл член Политбюро Л.Н. Зайков как глава комиссии по сокращению ядерных и обычных вооружений. В заседаниях обычно присутствовали В.А. Крючков (председатель КГБ. — Ред.), Э.А. Шеварднадзе (министр иностранных дел. — Ред.), Д.Т. Язов (министр обороны. — Ред.), начальник Генштаба М.А. Моисеев. На заседания периодически приглашали по одному эксперту от Минобороны и от оборонной промышленности. Дискуссии зачастую были достаточно жесткими. Запомнилось, как однажды при обсуждении ограничений по числу тяжелых ракет и по забрасываемому весу Зайков очень строго выговаривал руководителю нашей делегации на переговорах с США в Женеве: «Вы на кого работаете, на нас или на них?».

Баланс интересов

В наших разногласиях с американцами, наряду с необходимостью согласования формальных, юридических толкований было много существенных противоречий. К ним относились, например, требования представителей США не допустить производства и развертывания наших наземных мобильных ракетных комплексов, ограничений на суммарный забрасываемый вес МБР и БРПЛ и другие параметры. Интересны были причины запрета мобильных ракетных комплексов: американцы говорили, что им очень трудно вести их разведку(!). Для нас это было недопустимо, поскольку без них мы не могли обеспечить требуемый потенциал ответного удара. В результате наши представители настояли на существовании таких комплексов, доказав, что по задачам и возможностям разведки они аналогичны подводным ракетоносцам.

Мы также настояли на наших показателях по забрасываемому весу, так как его уменьшение привело бы к излишнему сокращению прежде всего тяжелых МБР, число которых должно было быть и без того уменьшено по Договору в два раза.

Подобных противоречий по принципиальным проблемам были многие сотни.

Система контроля

Беспрецедентной и до сих пор поражающей воображение стала система контроля за соблюдением условий Договора. Е2 — разработка и согласование десятками профессионалов высокого класса сторон потребовали исключительно много усилий и времени. Она включала в себя около сотни различных уведомлений о текущих состояниях объектов СНВ, десятки различных типов инспекций на местах, обмен телеметрической информацией с данными для ее расшифровки после каждого пуска МБР и БРПЛ.

Общее представление о содержании системы контроля выполнения условий Договора СНВ-1 в соответствии с Протоколом, как неотъемлемой его части, дают краткие выдержки из статей Протокола:

«Система контроля определяет 16 типов инспекций в отношении исходных данных, новых объектов, по подозрению, в отношении боезарядов развернутых МБР и БРПЛ, в связи с переоборудованием объектов, в связи с показами и т.д., и т.п.

Меры доверия включают в себя 10 групп, содержащих всего 152 вида уведомлений. Система обмена информацией между Россией и США, предусмотренная Договором СНВ-1, включает в себя:

• периодический (раз в полгода) обмен данными об СНВ и имеющих к ним отношение объектах по всем категориям данных, содержащихся в Меморандуме об установлении исходных данных в связи с Договором СНВ-1;
• передачу в эфир всей телеметрической информации, получаемой в ходе пусков ракет, и предоставление магнитных лент с записью такой телеметрической информации, а также данных, связанных с ее анализом;
• предоставление уведомлений, подаваемых в связи с Договором СНВ-1 и содержащих текущую информацию об СНВ и имеющих к ним отношение объектах.

Каждая Сторона проводит показы для:

• подтверждения технических характеристик МБР и БРПЛ каждого типа и каждого варианта типа;
• подтверждения технических характеристик всех типов мобильных ПУ МБР и разновидностей каждого типа;
• подтверждения технических характеристик каждого типа и каждого варианта тяжелых бомбардировщиков и бывших тяжелых бомбардировщиков;
• подтверждения технических характеристик каждого типа и каждого варианта ядерных КРВБ БД.

Информация, передаваемая в соответствии с Меморандумом, содержит:

1. Количественные данные по СНВ с указанием мест размещения.
2. Технические данные по СНВ.
3. Схемы районов размещения СНВ и объектов по их обслуживанию.
4. Фотографии ракет, пусковых установок, транспортно-установочных средств, тяжелых бомбардировщиков и подводных лодок.

Сторона, проводящая летные испытания ракеты, предоставляет после каждого пуска ракет другой стороне:

• магнитные ленты, содержащие запись всей телеметрической информации, передаваемой в эфир в ходе летного испытания;
• магнитные ленты, содержащие запись всей капсулированной телеметрической информации, если такие магнитные ленты спасены;
• краткое описание применительно к каждой магнитной ленте.

Кроме этого, сторона, проводящая летное испытание ракеты, предоставляет другой стороне после каждого пуска данные для анализа (описание формата телеметрического кадра и способов кодирования)».

В связи с этим сожаления об отсутствии теперь взаимного доверия и самые общие пожелания о его восстановлении представляются совершенно бесполезными: настоящее доверие достигается предельно допустимой открытостью.

Не только ограничивать, но и сокращать

В конечном итоге был согласован и подписан беспрецедентный Договор СНВ-1, который до сих пор можно считать образцом в отношениях двух недавних противников. Кстати, в нем было реализовано изначальное предложение президента СССР Михаила Горбачёва о 50-процентном сокращении стратегических вооружений сторон. Действительно, с 10–11 тысяч ядерных боезарядов стороны договорились ограничить их шестью тысячами.

Из-за распада СССР Договор СНВ-1 вступил в силу только в 1994 г., в результате чего его правопреемниками стали Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан, где были размещены стратегические вооружения, одна часть которых подлежала передислокации в Россию, другая часть — ликвидации. С Белоруссией и Казахстаном все было решено достаточно быстро, но руководство Украины длительное время стремилось как можно дороже «продать» свой на то время еще ядерный статус, настаивало на компенсации выводимого вооружения.

Равноценные уступки

Не менее важным и поучительным с точки зрения значения Договора СНВ-1 был процесс его выполнения в течение установленных 15 лет. Особенно, если учесть критические замечания по поводу подписания и реализации Договора, среди авторов которых были очень известные «профессионалы». Так, например, в бытность министром обороны России Анатолий Сердюков прямо назвал Договор предательским, а лидер «Справедливой России» Сергей Миронов — преступным, сказав при этом, что испытывал чувство национального унижения, глядя на американских инспекторов в Воткинске. (По условиям Договора американцы контролировали в районе ворот завода транспортировку вывозимых ракет «Тополь»). Зря Миронов не обсудил с американцами, что должны были испытывать они, глядя на наших инспекторов на заводе в Магне (штат Юта, США. — Ред.) на таких же условиях.

Невозможно оценить уровень исторических и предметных знаний этих личностей в затронутой области, и, возможно, не только в ней. Он не нулевой, а отрицательный, ниже ватерлинии, искаженный. Ну, какое им дело, что переговоры с США вел Советский Союз, не уступавший своему партнеру по стратегическому диалогу в военной мощи и влиянии на мировые события. Поэтому уступки с двух сторон были практически равноценными. А о высочайшем уровне профессионализма тех, кто вырабатывал позиции договорных отношений и вел переговоры, сказано выше.

Бесценный опыт

Интегральный ответ на все критические замечания по отношению к Договору СНВ-1 заключается в том, что если оценивать его с позиций времени, когда он был подписан, то в сокращенном составе в соответствии с его условиями Стратегические ядерные силы (СЯС) СССР не только сохраняли, но и увеличивали потенциал ядерного сдерживания, то есть эффективность ответного удара, за счет снижения мощности разоружающего удара Стратегических наступательных сил (СНС) США.

После распада Союза позитивный смысл Договора СНВ-1 стал еще более наглядным. Для понимания этого достаточно вспомнить состояние СЯС России к этому времени. В 1992-м в ядерной триаде бывшего СССР насчитывалось чуть более 10 тысяч боезарядов, при этом значительная часть вооружений находилась в эксплуатации продолжительное время, и по соображениям ядерной безопасности необходимо было выводить их из боевого состава. Чрезмерное количество типов ракет в наземной и морской составляющих (по восемь типов) требовало значительных, ничем не оправданных дополнительных расходов.

Распад СССР прервал процесс модернизации и создания новых МБР, которые должны были резко повысить эффективность преодоления перспективной ПРО США. Оказались в сильной степени замедлены работы по ремонту существующих и строительству новых подводных ракетоносцев, совершенствованию БРПЛ, модернизации тяжелых бомбардировщиков и КРВБ.

Поэтому состав СЯС России стал сокращаться естественным путем без влияния Договора СНВ-1. Ко времени вступления его в силу в декабре 1994 г. количество боезарядов в ядерной триаде уже уменьшилось с 10 тысяч примерно до семи тысяч единиц. К этому времени состав американских СНС оставался практически неизменным, но в дальнейшем должен был сокращаться по условиям Договора СНВ-1. Таким образом, этот договор позволил даже в критических условиях для российских СЯС и всего оборонно-промышленного комплекса сохранять стратегический ядерный баланс с США.

Можно утверждать, что Пражский Договор (СНВ-3) был бы невозможен, если бы не было опыта Договора СНВ-1.

Один из уроков Договора СНВ-1 для нынешних условий заключается в том, что в результате договорных отношений у России сохраняется возможность поддерживать ядерный баланс с США в качестве последнего признака сверхдержавы, несмотря на многократное американское превосходство в располагаемых средствах для сохранения и развития ядерных сил. Сам же Договор СНВ-1 надолго останется энциклопедией знаний и опыта, которые уже в полной мере использовались при подготовке следующих договоров и будут востребованы в дальнейшем. Поэтому у разработчиков Договора СНВ-1, часть из которых, к сожалению, ушла из жизни, есть все основания для гордости за выполненную работу. И, конечно же, всего этого нельзя было достичь без глубокого понимания складывающейся обстановки и решительности М.С. Горбачёва.