Иллюстрация: Петр Саруханов / «Новая газета»
Вот и на нашу улицу пришел праздник — страна готовится к «прямой линии» с президентом. Вне праздника только голос Павла Зарубина с его одой «Москва. Кремль. Путин» звенит от счастья приобщения к святыням. Зато сейчас, в предвкушении «линии», на авансцену выдвигается целая армия Павлов Зарубиных. Они весело журчат в кадре о проблемах россиян. Тройка лидеров запросов демонстрирует завидное душевное равновесие электората: социальная сфера; ЖКХ и судьба ветхого жилья; здравоохранение. В борьбе за ближайшее светлое будущее соотечественников президенту помогают волонтеры Общероссийского народного фронта. Валерия Валуйских широкими мазками очерчивает фронт работ: «Одна бабушка просила помочь ей с инвалидным креслом, восстановить там дачу, еще что-то».
Чем тоскливее «прямые линии», тем помпезней подготовка к ним. И это понятно: странный, не имеющий аналогов в мире ритуал вершится уже в 18-й раз. По иронии судьбы именно в эти дни Сурков, претендующий на звание демиурга Системы, вдруг дал интервью Financial Times. Это тот самый демиург, который окунул глубинный народ в суверенную демократию, обеспечивая всему сущему контролируемое разнообразие (подобное иезуитское определение слышу впервые; так они все вместе и доконтролировались до Навального со следами «Новичка»).
Суркова уже нет на поверхности власти, а созданная им культура видимостей, которой он так гордится, — есть. И ее апофеоз, «прямая линия» президента, тоже есть.
Все совпадения, как правило, не случайны. Двадцать лет назад закатилась надежда на свободу. В апреле 2001-го закрылась программа «Взгляд», первенец этой свободы (или ее иллюзии), а в декабре того же года родился новый формат общения лидера с нацией. С тех пор нация более не нуждается в вольных комментаторах, достаточно одного президента с его очень «прямой линией».
О данной причинно-следственной связи вспомнила еще и потому, что ушел из жизни Анатолий Лысенко. Этот штучный во всех смыслах человек придумал лучшее из возможного — программу «Взгляд». Бесшабашные и одновременно романтические юноши ворвались в дома ошарашенных перестройкой советских граждан, как казалось, прямо с улицы. YouTube сохранил многие выпуски начиная с первого. В то время стоит окунуться, чтобы понять, как выглядело неконтролируемое (Сурковым) разнообразие. Новостные программы воспринимаются как захватывающие детективы, а съезды народных депутатов СССР в прямом эфире — как лучшие в мире ток-шоу.
Но вот что интересно. Разбирая с высоты сегодняшнего дня на молекулы и атомы то время, видно, как в гуще надежд нарастает энергия распада. Даже легендарный «Взгляд» был сродни стихии митинга, который не может длиться бесконечно. Через некоторое время на его основе возникла частная телекомпания ВИД, производящая в промышленных масштабах успешные телепрограммы, но это была уже совсем другая история. Отдельной вставной новеллой теперь смотрится десятилетний юбилей «Взгляда». В Останкино пригласили бывших известных дикторов из бывшего Останкина, которых Якубович, со свойственной ему в тот вечер широтой, назвал первооткрывателями телевидения. Пикантность ситуации заключалась в том, что несколько частных компаний, включая ВИД, по-акульи заглотнули «Останкино» вместе с изгнанными из него первооткрывателями. Сия неловкость была заглажена с помощью щедрых подарков. Виктор Балашов с его бархатным тембром уехал со щедрого поля чудес на новой черной «Волге»…
Я потому застряла на этом выпуске программы, что в нем собрана целая коллекция стереотипов новейшей истории, и не только из сфер слияния и поглощения. Само сообщество бывших взглядовцев, отяжелевших от груза необоснованных амбиций и непомерных притязаний, выглядело странно. Разговор не клеился. Хотели решить главный вопрос современности — увеличилось ли количество зла в мире после «Взгляда», но так и не решили.
Я увидела одно, но коренное отличие того, как принято считать, золотого века российской журналистики от нынешнего, совсем не золотого.
Вечная дилемма: что нам дороже, тьмы низких истин или нас возвышающий обман, — тогда участниками процесса решалась по-разному.
Теперь — только в пользу «возвышающего обмана». И если прежде мираж имел смутные очертания, то сейчас Киселев сформулировал суть. Она открылась Дмитрию Константиновичу после встречи Путина с Байденом в Женеве, которую он трактовал как победу русского оружия. Американский президент наконец-то осознал, что в случае войны США превратится в радиоактивный пепел. Киселев сдержанно похвалил Байдена за сообразительность. Мысль об этом самом пепле давно, еще со времен присоединения Крыма, дорога мэтру. Он ее озвучивает с особым сладострастием. Особенно теперь, когда Киселев убежден: Россия и США договорились на языке равных.
Сомнительная доблесть — гордиться возможностью пепла. Но что делать, если других достойных поводов нет? Хотя почему нет? Есть — «прямая линия». Только что пришла благая весть. Телеканалы закладывают на общение президента с народом примерно три часа эфирного времени. Народ ликует.
