История с убийством Векила Адуллаева в Мошково с несомненностью указывает только на одно, а именно: органам следствия сегодня доверяют только судьи, удовлетворяющие ходатайства о заключении под стражу в 95 процентах случаев, но не верит им даже сам председатель СК РФ Александр Бастрыкин.

Все остальное, что связано с фактической стороной дела, противоречиво и пока непонятно. Но для того и возбуждается уголовное дело, чтобы провести расследование и понять по возможности все детали. Далее вопрос в том, кто и как это дело будет расследовать.

Ст. 152 УПК РФ требует, чтобы расследование проводилось «по месту совершения деяния, содержащего признаки преступления» — то есть уполномоченным органом тут является Новосибирский СК. Правила подследственности играют такую же роль процессуальной гарантии, как и правила подсудности, а их принцип закреплен в ст. 47 Конституции РФ: «Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом». Противоположное означало бы возможность произвольной передачи дела какому-то «специальному» следователю, но, в отличие от судебной системы, для следствия (а мы знаем, что оно чаще всего предопределяет и приговор) это правило трактуется на практике очень вольно.

Истребуя дело в СК РФ, Бастрыкин воспользовался ч. 6 ст. 152 УПК: дело может быть передано для производства расследования в вышестоящий следственный орган «по мотивированному постановлению» его руководителя. Пресс-релиз, опубликованный на сайте СК, не дает представления, чем была мотивирована передача дела, но из сообщения о служебных проверках в отношении должностных лиц Новосибирского СК мы сделали вывод:

Дело в том, что в истории есть белые пятна, и первоначальная версия сотрудника ГИБДД Александра Гусева о случайном характере выстрела требует тщательной проверки. Всякий, кто держал в руках пистолет Макарова, понимает: случайно нажать на курок в неразберихе борьбы, может, и можно, но, чтобы ПМ выстрелил, сначала еще нужно снять его с предохранителя и передернуть затвор (если патрон не в патроннике). В контексте еще не утихшего спора об оружии, спровоцированного трагедией в Казани, это вызывает как минимум вопрос: а сотрудники правоохранительных органов, которые вооружены «по должности», умеют этим оружием пользоваться? И вообще-то они адекватны?

В ряде комментариев к решению Бастрыкина, обусловленных, в том числе, и неясностями в пресс-релизе, указывалось, что глава СК возражал против возбуждения уголовного дела как такового. Это неточно: в случае гибели человека от огнестрельного ранения дело не может не быть возбуждено, и Бастрыкин ставил вопрос лишь об основаниях его возбуждения — «по какой статье». Мы не знаем, как переквалифицировал (если переквалифицировал) основание в отношении Гусева следователь в СК РФ, но из пресс-релиза знаем, что в отношении товарищей погибшего Векила тоже уже возбуждено дело по признакам ст. 318, 319 УК РФ (применение насилия в отношении представителя власти; оскорбление представителя власти). Глава СК дал новому следователю ясное указание, в каком направлении вести расследование, перечеркнув заодно и принцип процессуальной самостоятельности следователя (ст. 38 УПК РФ).

То, что Гусев освобожден из-под стражи до суда, это хорошо и законно: основанием для избрания наиболее строгой меры пресечения является не опасность совершенного преступления, а опасность самого обвиняемого — ее Гусев, по-видимому, в нормальном состоянии собой не представляет. Хуже то, что СК игнорирует это правило в огромном числе случаев ненасильственных, в том числе, экономических обвинений, хуже, что одновременно под стражу отправлены товарищи Векила, которые с той же точки зрения тоже не представляют собой опасности. Но «могут скрыться», и тут мы скажем: дураки, что сразу этого не сделали, так как в отношении них-то приговор уже точно предопределен.

Но это соответствует тенденции, очевидной, в том числе, и на законодательном уровне — возведения всех вообще силовиков в ранг привилегированной касты, освобожденной от всякой ответственности.