СюжетыОбщество

Как это делается у нас на Востоке

Почему сегодня полезно знать давнюю историю из жизни Еврейского квартала. Рассказывает писатель Алекс Тарн

Как это делается у нас на Востоке
Израильский юноша рассматривает карту района Иерусалима. Фото: Laurent Van Der Stockt / Getty Images

Давайте я расскажу вам, как делаются новости у нас на Востоке — это полезно знать особенно сегодня, во время очередной вспышки арабо-израильского конфликта. Начнем в соответствующем стиле: и был вечер, и было утро, и еще много дней и ночей. И была в 1967 году война, названная Шестидневной, по итогам которой Израиль отобрал у иорданского короля библейские земли Иудеи и Самарии, а также стольный град царя Давида — Золотой Иерусалим.

Два года спустя после захвата Старого города встал вопрос о восстановлении тамошнего Еврейского квартала, жители которого были изгнаны оттуда Иорданским легионом в 1948 году. Понятное дело, в их домах уже проживали новые хозяева — арабы. Премьер-министр Леви Эшколь (урожденный Лева Школьник из Киевской губернии) запретил выселять их силой, поэтому квартиры выкупались после оценки независимыми специалистами по недвижимости.

В какой-то момент глава проекта Иегуда Тамир обратился за помощью к археологу Меиру Бен-Дову, который занимался раскопками по соседству с Западной стеной внешней ограды Храма, известной еще как Стена Плача. Тамир нацелился на покупку здания, принадлежавшего влиятельной иерусалимской семье Абу-Суруд. Этот участок рассматривался как важная часть проекта, и Тамир не мыслил продолжения проекта без приобретения дома. Проблема, однако, заключалась в том, что хозяин и слышать не желал о переговорах: посланцев Тамира не пускали даже на порог.

Несколько слов о Тауфике Абу-Суруде, высокообразованном директоре одной из арабских средних школ Старого города. Его отец Хасан — в те годы уже покойный — был вторым человеком в религиозной иерархии после знаменитого муфтия Хадж-Амина аль-Хусейни — верного союзника Гитлера и духовного политрука мусульманской дивизии Ваффен-СС «Ханджар».

Тауфик унаследовал от папаши и дом, и авторитет. Такой человек просто не мог запятнать себя продажей евреям исконно исламской — в его понимании — земли.

Дом, о котором идет речь, находился в десятке-другом метров от раскопок, которые велись рядом с т.н. «Аркой Робинсона», и руководитель работ Меир Бен-Дов частенько захаживал к Абу-Суруду на чашечку кофе. К тому моменту археологи дошли до культурного слоя эпохи халифов Омейядов, и Меир регулярно знакомил Тауфика с новыми находками. На Востоке недостаточно знать язык — надо понимать ментальность, историю, культурные коды, и уроженец Земли Израиля Меир Бен-Дов полностью отвечал этому требованию. Подружились ли они? Не думаю, что отношения описывались именно этим чрезмерно оптимистическим словом. Правильней будет сказать, что Меир был вхож в дом Абу-Суруда — поэтому именно к нему обратились с просьбой поспособствовать переговорам.

В очередной раз зайдя к Абу-Суруду, Меир между делом поинтересовался, отчего бы тому не продать дом? Раскопки продвигались в нарастающем темпе — вместе с сопутствующими неудобствами, пылью и шумом. В будущем это неизбежно повлияет на качество жизни и снизит стоимость недвижимости. Почему бы не использовать удобный момент, когда руководители проекта готовы заплатить втридорога? Тауфик не ответил, но принял к сведению. На следующей встрече он сказал, что готов продать. Дом оценивался примерно в 6 тысяч фунтов. Абу-Суруд заломил 70 тысяч.

Бен-Дов вернулся к Тамиру с этим немыслимым по тем временам числом. Руководитель проекта покряхтел, но согласился. Можно подписывать? Как бы не так!

1967 год. Иерусалим, Старый город, у Стены Плача. Фото: Hulton-Deutsch Collection / CORBIS / Corbis via Getty Images
1967 год. Иерусалим, Старый город, у Стены Плача. Фото: Hulton-Deutsch Collection / CORBIS / Corbis via Getty Images

Получив согласие на заломленную цену, Абу-Суруд сказал, что должен обезопасить себя от обвинений соплеменников и единоверцев. Его должны вывести из дома силой, с полицией!

Решение об этом принималось на уровне правительства. Большинство проголосовали «за»; категорически возражал лишь министр религий Зерах Варгафтиг, но его не послушали. Узнав, что принято и это требование, Тауфик Абу-Суруд подумал и объявил уже достигнутое, казалось бы, соглашение недостаточным. Он не мог оставить отцовский дом без веской причины, связанной как минимум с угрозой для жизни.

Пусть инспектор иерусалимской мэрии официально объявит проживание в здании смертельно опасным ввиду неминуемого обрушения.

Меир нанял рабочих, и те качественно загримировали одну из подвальных стен, чтобы та казалась эфемерной гипсовой перегородкой. Две недели спустя пригласили инспектора, который без лишних слов выписал необходимое заключение. Тауфик взял время на размышление. Его последним условием стал текст договора, по которому Израиль торжественно обязался не использовать участок для целей строительства, проживания, а пуще всего — молитвы. Только для раскопок! Для науки! Для изучения культуры исламских халифатов!

Читайте также

Война из моего окна

Журналист из Тель-Авива рассказывает, как израильтяне реагируют на ракетные обстрелы из сектора Газа

Подписав и уплатив требуемую сумму, стали искать удобный момент для «насильственного выселения». Сначала дождались, пока мятежный министр религий укатит в Нью-Йорк на ассамблею ООН, и только тогда назначили день и час. Конечно, для фиксации очередного преступления израильских агрессоров собралась пресса со всего мира. Репортеры строчили в блокнотах, фотографы щелкали затворами аппаратов, грозно жужжали кинокамеры. Меир Бен-Дов присутствовал при спектакле.

Когда два полицейских подхватили Абу-Суруда под руки, чтобы вывести его из дома, местный фотокорреспондент «Би-би-си» отвел Меира в сторонку и умоляющим тоном попросил передать хозяину, что двух «сатрапов» недостаточно для хорошего кадра. «Скажи ему, чтобы лег на пол!»

Нечего и говорить, что Тауфик Абу-Суруд последовал совету опытного производителя новостей. Он лег на пол, позвали еще двух парней в форме, и не сломленную, хотя и побежденную грубым насилием «жертву оккупации» за руки за ноги вынесли наружу — прямиком на первые страницы мировой печати.

Вы думаете, что-то изменилось в этом смысле за годы, прошедшие с тех достопамятных событий? Ничуть! Не то чтобы здесь не хватало реальных жертв — к великому сожалению, есть, и с избытком. Но вдобавок к ним по-прежнему носят по сцене мертвецов, которые вскакивают с погребальных носилок, едва оказавшись за кулисами. По-прежнему мажут клюквенным соком и кетчупом лица малолетних борцов с оккупацией. По-прежнему вдохновенно врут в любой подставленный микрофон. Мальчиков, правда, пока не распинали. Но именно с упором на «пока».

Алекс Тарн, специально для «Новой»

Автор — известный израильский русскоязычный писатель, публицист, драматург и переводчик.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow