Три года назад в Москве по обвинению в создании экстремистского сообщества были задержаны десять молодых людей. Одна из задержанных была несовершеннолетней. Еще двоим — девушке и юноше — восемнадцать исполнилось незадолго до ареста. Процесс по их делу длился больше двух лет и получил общественный резонанс как «дело «Нового величия» — по названию, которое ребята дали своему кружку, где обсуждали планы перемен. Планы изменения России к лучшему.

Впрочем, этот кружок, или «организацию», как его почтительно называли в суде, создали не обвиняемые, а работающий на силовые органы провокатор, известный как Руслан Д. Он агитировал ребят создать «организацию», написать ее устав, а на собраниях подталкивал к обсуждению необходимости смены власти в России. То есть Руслан Д. ровным счетом «вовлекал несовершеннолетних в опасную деятельность», нарушая пункт 2 статьи 151 УК РФ.

Несовершеннолетняя на момент ареста Анна Павликова и ее молодые друзья, получившие после мучительно долгого процесса, во время которого провокатор давал против них показания, реальные и условные сроки.

Зато за «преступления», так квалифицированные этой статьей, сейчас сидят под домашним арестом в преддверии суда (это, в сущности, домашний арест, хотя издевательски названо по-другому) сотрудники студенческого журнала DOXA — Армен Арамян, Алла Гутникова, Владимир Метелкин и Наталья Тышкевич. Они, оказывается, вовлекали несовершеннолетних в опасную деятельность, записав в январе ролик о том, как студентов прессуют в вузах, чтобы они не ходили на протестные митинги. По требованию Роскомнадзора ролик был снят с ютуба, но претензии силовиков к ребятам, разумеется, не «снялись».

То есть, если суммировать, получается вот что: человек, провоцировавший несовершеннолетних вступить на опасную стезю, не только не наказан, но еще и дает против них показания, а молодые люди, рассказавшие о том, как на несовершеннолетних давят и нарушают их права, несут наказание за то, что сказали правду.

Этот пример не только внутренне симметричен — один кейс как будто «зеркалит», перевертывает другой, но и ярко иллюстрирует происходящее у нас в последнее время. С налету происходящее следовало бы назвать «борьбой с молодостью», но точнее будет сказать, что это «страх молодости».

Недавно я наткнулась на слова пресс-секретаря и вице-президента «Роснефти» Михаила Леонтьева. Кажется, он говорил это в связи с «Московским делом», но цитата эта не только не протухла, а созрела, налилась соком актуальности: «Мы столкнемся с необходимостью лишить молодежь избирательных прав, наверное, в ближайшее время. Потому что иначе мы потеряем страну. <…> Мое мнение: нынешней молодежи вообще не нужны избирательные права».

Михаил Леонтьев, конечно, спикер специфический, но одна из особенностей сегодняшней России состоит в том, что именно такие, с безуминкой, привластные «правдорубы» угадывают тренды и даже возглавляют их (взять хоть известных телеведущих или пламенных депутатов обоих полов).

Потому что, действительно, зачем нашим молодым людям избирательное право? Да что там, возможность выбирать (и, кстати, быть избранным)! Непонятно, зачем возможность хоть какого-то их действия, хоть какой-то активности?

Мы же знаем, чего хочет молодежь. Это нам объяснено в известной песне, которую спел певец, навсегда молодым и оставшейся и до сих пор у молодых популярный. Прямо так и спел — мы хотим перемен. А хочет ли теперешняя Россия перемен? Вот то-то и оно.

Недоверием в нашем государстве пользуется вся молодежь в принципе. Разумеется, где-то существуют отряды юных путинцев, но при этом молодежь не вызывает доверия как-то в целом. И ясно почему.

В большинстве своем молодые люди — просто в силу возраста и присущих им навыков и интересов — живут в другом мире, чем тот, где в цене стагнация. Они, ну хотя бы просто слушая мировую популярную музыку и смотря мировые популярные фильмы и сериалы, встроены ровно в тот мировой контекст, ровно в ту мировую повестку, от которой наша власть хочет изолироваться.

Приятие ее открытий, ее этических норм, ее повестки. Вопросы равноправия, неприемлимости насилия, экологии вполне могут волновать людей, считающих себя «вне политики». Однако уже сама эта заинтересованность делает таких людей чужими для властей предержащих. Потому что вопросы и проблемы эти (скажем, округляя) — новые. И их решение предполагает перемены.

А власти не хотят никаких перемен, кроме как перемен «к старому».

Так что молодым здесь не место.