Последние десять лет законодатель стремится замаскировать стеной ограничений статью 31 Конституции, которая позволяет гражданам России проводить мирные протестные акции. Это привело к росту арестов во время последних митингов. Под самые суровые санкции попали не только участники массовых мероприятий, но и одиночные пикетчики.
Мы изучили все постановления судов по статье 20.2 КоАП (нарушение порядка организации либо проведения акции) с 2015 года и попытаемся объяснить, почему в России даже одиночный пикет может грозить арестом.
Все началось после «Болотной». С 2012 года судьи постепенно получали новые возможности для наказания протестующих. Последние изменения приняты в 2021 году — введена административная ответственность за финансирование митинга «иноагентами» и анонимами.
Как «закручивали гайки»
Протестующих в России судят, в основном, по статье 20.2 КоАП. Она существует с 2004 года. До митинга на Болотной площади статья состояла из трех частей, сейчас их — 12.
Наиболее интенсивные «закручивания гаек» произошли в 2012 и 2014 годах.
В 2012 году минимальный штраф вырос с 500 до 10 000 рублей. Для организаторов акций законодатели ввели запрет на «создание помех» движению транспорта и пешеходов. Появилась дополнительная ответственность за причинение вреда здоровью и имуществу на протестных мероприятиях.
Но популярным стало другое нововведение — наказание за отсутствие уведомления властей о проведении акции. Список мест, где в принципе запрещено протестовать (туда входят территории, прилегающие к судам, местам лишения свободы, резиденциям президента, железные дороги), с 2012 года региональные законодатели могут дополнять сами.
С 2014 года максимальный срок ареста, который вырос с 15 до 30 суток, можно получить за повторное нарушение порядка проведения акции. «Неоднократным» нарушителям теперь грозит реальный срок до пяти лет лишения свободы (ст. 212.1 УК).
Организаторов акций с 2014 года можно арестовать за отсутствие оповещения властей и причинение вреда имуществу. Участники публичных мероприятий отныне тоже могут провести в спецприемнике до 15 суток — за создание помех движению пешеходов.
После 2014 года репрессивных инструментов стало еще больше: введен запрет на «кубы Навального» (быстровозводимые сборно-разборные конструкции), проведение автопробега без уведомления властей, вовлечение несовершеннолетних в «несогласованные» протестные мероприятия. Парадокс: согласно закону, стать организатором митинга можно с 16 лет.
В конце 2020 года власти решили взять под контроль финансирование акций. Под запретом переводы средств из-за рубежа, от «иностранных агентов» и анонимные пожертвования. Если в митинге принимало участие свыше 500 человек, то организатор обязан после проведения акции отчитаться о расходах перед властями. А уже в феврале 2021 года статью 20.2 КоАП дополнили штрафы за незаконное финансирование протеста.
Как менялась статья 20.2 КоАП:
После акций 2021 года в поддержку Навального отбывать наказание в спецприемник судьи отправили 15% осужденных. Это рекордный показатель за последние пять лет.
До 2014 года арестовывать протестующих можно было, только если акция проведена, например, вблизи ядерной установки. Сегодня отправить в спецприемник можно почти за любое нарушение (8 из 12 частей имеют такую санкцию). Одна из самых популярных причин ареста — проведение акции без уведомления властей (ч. 2). К 2021 году активное применение судьями этой части почти вытеснило классическое обвинение в незаконной организации митинга (ч. 1). При этом общее количество организаторов, исходя из судебной статистики, с каждым годом все больше. Во многом это объясняет рост арестов, учитывая, что осужденного по части 1 лишить свободы до сих пор нельзя.
Рядовому участнику публичного мероприятия арест как бы не грозит. Максимальное наказание по части 5 (нарушение порядка участия в акции) — штраф в размере 20 тысяч рублей или обязательные работы сроком до 40 часов.
Однако российские судьи умеют обходить это ограничение.
Способ 1 — обвинить участника в отсутствии оповещения властей о будущей акции
В некоторых регионах, судя по судебной статистике, организаторов акций больше, чем участников. По логике судов это значит, что каждый задержанный на митинге может быть обвинен в отсутствии подачи уведомления о проведении мероприятия, даже если к организации митинга он не имел никакого отношения.
Мы изучили постановления о назначении наказания в субъектах, где «организаторов» несанкционированных акций больше, чем участников (где постановлений о назначении наказания по ч. 2 ст. 20.2 КоАП больше, чем по другим частям). При этом мы учитывали только те регионы, где было вынесено хотя бы 30 постановлений.
Субъектов, где «организаторов» больше, чем участников, — три: Севастополь (78% постановлений по «организаторам»), Якутия (63%) и Мурманская область (52%). Большинство постановлений вынесены в конце января — начале февраля 2021 года.
В Севастополе в первые два месяца 2021 года за организацию митингов в поддержку Алексея Навального были осуждены 25 человек.
Только один из фигурантов действительно был организатором акции. Илья Заика признался в суде, что «создал чат для обсуждения и сбора людей с целью выйти на митинг в поддержку [данные изъяты]» (отметим, что замена имени Навального на «[данные изъяты]» — нарушение ФЗ-262 «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации»; эти сведения не должны изыматься). Он намеренно не стал согласовывать акцию с властями, потому что «осознавал, что проведение в таком порядке митинга незаконно».
Каждый из остальных 24 «организаторов» якобы нарушил порядок проведения митинга тем, что «выкрикивал лозунги с требованиями освобождения [данные изъяты], не подал уведомления о проведении митинга, на требования о его прекращении не реагировал».
Половине из них Ленинский районный суд назначил арест сроком до семи суток. Штрафом отделались только два участника митинга.
В Якутске за организацию митинга 23 января осуждены 14 человек. Большинство протоколов составлены не за участие в акции, а за анонсы в соцсетях.
10 фигурантов оштрафованы за репосты, а один из «организаторов», Михаил Кириллин, — за «проставление «лайка». По мнению судьи, «отметка «мне нравится» способствует популяризации отмеченного «лайком» сообщения и продвижения в сети Интернет», что, видимо, можно оценить как организацию мероприятия.
Редактора местной службы новостей NEWS.YKT.RU Алину Сивцеву оштрафовали за «размещение статьи под заголовком «Сторонники Навального в Якутске организуют шествие в поддержку оппозиционера. МВД предупреждает об ответственности», в которой размещена ссылка на инстаграм-аккаунт teamnavalny_yakutsk, содержащий призыв прийти на митинг.
Координатор местного штаба Навального, Анатолий Ноговицын, в один день получил два ареста по трое суток. Видео на ютубе «с признаками агитационного характера» и пост — анонс митинга в «ВКонтакте» судья оценила как два отдельных нарушения правил организации мероприятия.
Похожая история произошла в Мурманске: координатора штаба Навального, Виолетту Грудину, оштрафовали дважды на сумме в 47 тысяч рублей. Два обвинения в организации одного шествия Виолетта получила за ролик с призывом принять участие в акции и за личное участие в ней.
Способ 2 — обвинить участника в создании помех пешеходам
С 2014 года появился менее топорный способ арестовывать протестующих — часть 6.1 (создание помех движению пешеходов и транспорта). Сейчас это второе по популярности правонарушение после «незаконного участия в акции» (ч. 5). При этом региональные суды, где предпочитают наказывать за помехи пешеходам, более половины постановлений по статье 20.2 вынесли в 2020–2021 годах.
Таких регионов три: Алтайский край (69%), Ростовская область (55%) и Хабаровский край (52%).
В Алтайском крае 80% постановлений о назначении наказания по статье 20.2 КоАП приходится на 2021 год. Почти всем участникам акций в 2021 году (43 из 48) суды Барнаула назначили наказание за создание помех движению.
В Ростовской области репрессии по отношению к протестующим пошли по такому же сценарию: на участников акций в поддержку Навального приходится более половины всех постановлений с 2015 года. При этом 80% протестующих осуждены по части 6.1. Это объясняет рекордные 30% арестов в 2021 году.
Пик активности протестного движения в Хабаровске (70% от всех постановлений по ст. 20.2 КоАП с 2015 года) связан с прошлогодними акциями в поддержку Фургала. Около половины участников шествий и митингов (из всех по статье 20.2 КоАП в крае за последние шесть лет) наказаны за помехи движению пешеходов и транспорта. Это позволило арестовать 25% протестующих.
Репрессивная модель правоприменения судьям Хабаровска явно понравилась: 36% участников митингов в поддержку Навального осуждены именно по части 6.1. Хотя до 2020 года в создании помех движению ни один протестующий обвинен не был.
Репрессии по отношению к пикетирующим
Агрессивная политика судей в 2021 году больнее всего ударила по одиночному пикету. Доля арестов, которая прежде не превышала 7%, в начале года достигла 20%.
Если арестовывать можно только организаторов акций, почему пикетирующие попадают под эту санкцию? Дело в том, что в Федеральном законе «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» понятие «пикетирование» приравнено к другим формам протеста и является «публичным мероприятием».
То есть по умолчанию пикет не является одиночным. Из-за неопределенности статуса пикетирующего он может быть как участником акции, так и ее организатором — как судье будет угодно. В среднем каждый год 20% пикетчиков выступают в роли организатора акции (ч. 1 и 2), а 70% — в роли участника (ч. 5). Остальные совершают «повторное правонарушение» (ч. 8). При этом «пикетирование, проводимое одним человеком», согласно ФЗ, — единственная форма протеста, которая не нуждается в уведомлении. Однако второе по популярности обвинение в адрес человека с плакатом — отсутствие оповещения местных властей о проведении акции.
Во время пандемии «дырка» в ФЗ привела к рекордному количеству осужденных за одиночный пикет — 230 человек. Для сравнения: в 2019-м их было 110, а в 2018-м — 87. Весенние запреты глав регионов на проведение публичных мероприятий, направленные на массовые скопления людей, задели пикетирующих, так как, по закону, пикетирование — тоже публичное мероприятие.
В январе 2021 года за отсутствие подачи уведомления в местный орган власти были арестованы как минимум четверо пикетчиков на срок от 2 до 10 суток. Трое из них — за посты в соцсетях с призывом поддержать политзаключенных одиночными пикетами. Двум фигурантам судья из Барнаула вынесла постановления, в которых назвала «неверным толкованием норм права» утверждение стороны защиты о законности организации одиночного пикета без оповещения властей.
Четвертый арестованный пикетчик осужден за «организацию массового мероприятия», так как он «держал в руках плакат, скандируя лозунги».
Каждый год федеральный закон обрастает бессмысленными запретами финансирования митингов «из-за рубежа», в то время как судьи продолжают назначать аресты десяткам участникам шествия за его организацию, а пикетирующим — за проведение акции без уведомления властей.
Закон, который должен обеспечивать и регулировать проведение публичных мероприятий, на сегодняшний день — один из наиболее мощных репрессивных инструментов. Он позволяет судьям выносить немотивированные, а порой и абсурдные решения, что приводит к большой доле арестов.
Если суд — это просто дубинка
Автор: Леонид Никитинский, обозреватель «Новой газеты», член Совета по правам человека при президенте РФ
Исследование дата-отдела «Новой» позволяет говорить о массовых политических репрессиях в сегодняшней России. Разумеется, жертв не миллионы, как это было в 20–50-х годах прошлого века, и речь не о казнях и «Колыме», а большей частью лишь о штрафах и «сутках», но именно о политическом характере репрессий свидетельствует целый ряд признаков правоприменительной практики:
- наказание применяется с целью запугивания (государственный террор) и фактически лишь за выражение мнения, не совпадающего с «линией партии»;
- действительные обстоятельства совершения «нарушений» в большинстве случаев не выясняются, презумпция невиновности, установленная как в уголовном, так и в административном праве (ст. 1.5 КоАП РФ), в этих случаях, по сути, не действует;
- фактически наказание применяется полицией, роль судов чисто «техническая»;
- возможности защиты сведены к минимуму, во многих случаях адвокатов и юристов к задержанным и в суды просто не допускают;
- четко прослеживается нарастающая динамика репрессий как по количеству привлекаемых к ответственности, так и по мерам применяемого к ним наказания, что вытекает из задач, поставленных перед «правоохранительными органами»: изолировать активистов, запугать колеблющийся «контингент» и не допустить новых акций.
Усиление репрессий происходит по трем линиям:
- ужесточение прежних и принятие новых законов, расширяющих возможности полиции и все более ограничивающих права граждан на выражение мнения;
- административные команды по линии полиции и Росгвардии, которые определяют всякий раз степень жесткости их действий, но при этом остаются неизвестны протестующим, которых они прямо касаются, а также более широким общественным кругам;
- инициативное изобретательство на местах, когда под нужды репрессий приспосабливаются нормы, легально предназначенные для других целей (это хорошо видно на примере так называемых «медицинских дел»).
На последнее обстоятельство обратил внимание Европейский суд по правам человека в постановлении Большой палаты от 15 ноября 2018 года по делу «Навальный против России», подчеркнув, что наказания в отношении заявителя применялись не для тех целей, которые допускает Конвенция о защите прав человека и основных свобод и которые легально ставил перед собой сам российский законодатель (скрытые цели). По сути это и есть мягкое определение политических репрессий, и эта же конструкция со ссылкой на ст. 18 Конвенции будет применяться ЕСПЧ ко всем случаям привлечения в РФ к ответственности за выражение мнения, какие только попадут в свой черед на его рассмотрение.
На российские суды в рамках того режима, против которого они протестуют, протестующие рассчитывать не могут. Суды (как и места отбывания административных арестов) и не в состоянии «переварить» за короткое время такой поток дел — на практике это означает не только ужесточение так называемых материальных санкций, но и полное пренебрежение процессуальным нормами и принципами правосудия.
Фактически суд в руках полиции просто такая же дубинка, как и обычная резиновая.
При этом остановить маховик массовых политических репрессий можно только в этой самой точке: в суде. Но для этого он должен существовать.
