30 марта — День бездомного человека. Для большинства горожан бездомные, неважно почему они оказались на улице, — все на одно лицо, маргиналы, которые сами виноваты в своем падении и не делают ничего, чтобы выкарабкаться.

Задумывая этот проект, мы хотели показать, что бездомные — совсем не безликая масса. Это люди с трагическими судьбами, которые, как все, хотят нормального человеческого счастья, своего угла и заработка. В начале съемок мы даже не предполагали, какие удивительные истории услышим и каких сильных людей встретим. Не все наши герои — а их шестеро — стали суперуспешными. Но все они нашли себя — в творчестве, работе и любви.

Ведущая проекта — блогер, публицист и экскурсовод Мария Власова. Еще год назад она сама была бездомной, а теперь пишет тексты в «Новую» и ведет дневник борьбы с ВИЧ, саркомой и туберкулезом для своих подписчиков в фейсбуке. В первой серии Маша рассказывает свою историю, в следующих — сама расспрашивает коллег по несчастью.

1 серия. Маша: «Я себя каждый понедельник клала в гроб»

2 серия. Женя: миллионер из подворотни

Женя был первым, о ком мы собирались снимать сюжет. Чтобы поговорить — пока без камеры — он пригласил приехать к нему домой. Мы решили, что идти в гости к бездомному (хоть и бывшему), с пустыми руками неприлично. Как назло в ближайшем магазине продавались огромные торты с кремом, пафос и цена которых могли смутить нашего героя. С трудом, у дальней витрины, мы нашли медовичок поскромнее…

По заплеванной лестнице долго карабкались на бесконечный пятый этаж. Дверь нам открыла девушка удивительной красоты с младенцем на руках, таким же пухлым, как на картинах Леонардо. Мы напряглись — не перепутали ли квартиру, но красавица сказала, что муж немного опаздывает и позвала пить чай. Мы в ответ распаковали медовичок.

Минут через десять влетел возбужденный Женя со словами: «Простите, у меня была дико важная встреча — я только что подписал контракт на 15 миллионов!»

— Вы точно Женя из «Ночлежки»?

— Точно! — он весело рассмеялся.

И тут, с этим дурацким дешевым тортиком, мы почувствовали себя полными дураками. Еще пять минут назад идея проекта (у него тогда не было названия), казалась не совсем реальной. Добрые люди назидали: оставьте вы бездомных в покое, они выбрали дно и им уже ничем не поможешь.

3 серия. Наташа: «Учусь говорить «нет»»

Наташу легко осуждать. Сбежала из дома в 16 лет, пила по подвалам, родила дочь, которую у нее отобрала опека, опять пила, бездомничала, почти потеряла человеческий облик.

Но ею можно и восхищаться. Она «завязала», уже четыре года трезва как стеклышко, работает и помогает таким же обездоленным, какой еще недавно была сама.

Наташе трудно завидовать. Она тяжело, по крупицам собирает жизнь заново. Пыталась найти свою дочь, которая давно взрослая, — не смогла, та будто в воздухе растворилась. Все, что у нее есть, — это кровать с дешевым пикейным покрывалом у некрашеной фанерной стены. Наташа забирается на нее с ногами, мечтательно говорит: «Я в комнатке», — и при этом так улыбается, будто это комната в два окна с балконом и видом на парк.

Когда мы заканчивали снимать фильм про Наташу, предложили съездить к ее маме в Кингисепп: они не виделись больше десяти лет. Наташа сначала согласилась, а потом перезвонила и сказала: «Давайте не поедем. Боюсь, она станет кричать, и я сорвусь. А мне нельзя срываться. Если я опять запью, то все. А нам с Ваней — мы вместе работаем и любим друг друга — надо встать на ноги и уехать к нему на родину в Краснодар. Там тепло».

4 серия. Юра: из подвала — в Русский музей

Когда Юра работал подсобником у гастарбайтеров — за еду и кров над головой — он и предположить не мог, что через какое-то время будет стоять в Русском музее, у стенда со своими картинами, раздавать интервью, а критики вокруг будут рассуждать о стиле «ар брют», в котором он, Юра, якобы рисует.

Слова «ар брют» (фр. art brut — грубое, необработанное искусство) Юра раньше не слышал, ему куда больше нравилась кустодиевская «Венера». Но после многих лет бездомности, болезней и неприкаянности, попав в приют «Покровская община», он отогрелся, взял фломастеры и стал рисовать, как сам говорит — «вуаль». Через нее художник смотрит на мир — обычной травы, весенних деревьев, одинокого дома с теплым светом за окнами.

Дома у Юры нет. Он бы хотел иметь дачу с огородиком, но вряд ли эта мечта осуществится. Юра живет в интернате для стариков и инвалидов, что, по сравнению с его предыдущим бытием, просто райское место. Смолит сигареты на лавочке, подальше от корпуса, чтобы не ругались. Смотрит на небо. Медленно, с палочкой, бредет к метро и покупает газеты для тех, кто не выходит из палаты.

Почему его работы попали в Русский музей он не очень задумывается. Ну попали и попали. Тоже самое и с биеннале современного индустриального искусства, и с солидными каталогами, в которые включили его картины. На вопрос, чувствует ли он себя художником, отмахивается: «Когда рисовал, чувствовал, а сейчас уже нет, иду дальше…».

5 серия. Маша и Женя: «Заставляем друг друга верить в себя»

Поначалу это была история только про Машу — милую, хорошую Машу, телефон которой нам дали в «Ночлежке» со словами: «Она умница и очень старается выкарабкаться».

Мы встретились в кафе поболтать, ели невкусную пиццу и запивали ее чаем. Но с Машей (шепелявившей и подслеповатой — глаза «сели от собачьей жизни»), задрипанная забегаловка казалась уютной и почти домашней.

Было трудно понять, почему от Маши, совершившей стремительное пике от университетского филфака до палатки для бездомных, и теперь медленно бредущей обратно, веет таким спокойствием. Пока она не сказала о чем-то: «Женя говорит, мне это вредно…».

Они познакомились в «Ночлежке» — поругались у входа в душевую. Женя рявкнул, потом пришел извиняться. Позвал на улицу покурить, пошли прогуляться… Приют для бездомных не самое подходящее место для романтики, но они умудрились влюбиться. А потом Женю выгнали из «Ночлежки» за нарушение правил и Маша ушла вслед за ним. Назвать их историю — «историей успеха» еще очень рано. Они снимают крошечное жилье, часто болеют, находят работу, теряют и снова находят. Но самое главное — они держатся друг за друга, мечтают, как у них будет свой дом, свои занавески и обязательно детская кроватка. Надо только пережить зиму, весну, лето, осень и снова зиму, и станет легче…

6 серия. Гена — один из «Неприкасаемых»

Из всех наших героев Гену было снимать сложнее всего. Сначала он согласился поговорить на камеру, потом отказался, потом снова согласился… Мы встретились и он со смешком спросил: «Ну что, разве я похож на бездомного?» И сам себе ответил: «Вообще не похож!» И был прав.

Когда он начал рассказывать про свою жизнь, мы обомлели. Нет, сама история банальна — беда в семье, улица, наркотики, подвалы, ночлежка, просветление… Но как он это рассказывал! С удивительно мягким чувством юмора, глядя на себя «тогдашнего» с позиции нынешнего — аккуратного, подтянутого парня у которого есть не просто работа, а свой, пусть и маленький, но бизнес.

Ну может быть немножко бравады, что он, на удивление даже себе, сумел выкарабкаться. Раньше воровал шоколадки в магазине, а теперь «смотрите, какие классные кроссовки я сам себе купил за 22 тысячи!»

Рассказывал он о себе почти два часа. Как человек, с 12-лет живший по подвалам, мог сохранить такую прекрасную устную речь (он не сделал почти ни одной ошибки), понять невозможно. После этого мы попросили его «на камеру» дойти до дома, где он жил в детстве — это было совсем рядом. Гена моментально «закрылся», из искреннего парня превратился в формального собеседника и отрезал: «Нет, ходить я вам никуда не буду»

Камера: Василий Третьяков, Анастасия Дубинникова, Иван Бровкин Монтаж: Серафим Романов Редактор: Диана Качалова Звук: Варвара Грушко