Когда человек пишет: «У меня рак», непонятно, как на это реагировать. Помочь невозможно — помогают, если могут, врачи. Писать «сочувствую», «держись», «будь здоров»? Как-то глупо, ясно, что с таким диагнозом он не будет здоров. А тут еще началась пандемия и люди стали умирать пачками. Смерть прочно вошла в наш быт, в ней в те дни не было ничего из ряда вон выходящего.
Сочувствия он не ждал, не требовал, не просил. Судя по всему, он держался и так. Неделю за неделей мы читали, как он описывает болезнь. Общая интонация — сдержанное удивление: я и не знал, что умирают вот так. И никаких жалоб, есть даже юмор, хотя ясно было, что он очень страдает. С диагнозом «рак желудка» не бывает иначе.
Осенью сделали операцию, вырезали желудок. Через несколько месяцев стало понятно, что динамика положительная, а потом вышла книга «Человек в бандане» («Время», 2021). Это документальный роман, но не об онкологии, вернее не только о ней. Книг о раке много, все они очень страшные: кровь, слезы, а в конце концов смерть. Эта никаких особенных ужасов не описывает. Уже в подзаголовке он объясняет, что у него другая задача: рассказать «как мне лечили рак, а заодно мозги на место поставили». Вот так — лечили рак, а вылечили мозги.
Главный вопрос всех, кого постигло несчастье, необязательно такое, любое: за что мне это? Саша ставит вопрос иначе: не за что, а зачем? Для чего я болею смертельной болезнью, какой в этом смысл? Ведь только кажется, что его нет. Я стал читать, загибая страницы, отмечая места, где он пишет на эту тему. Вот из разговора с психологом: «То, что у меня много друзей, — прекрасно. Проговаривать все — молодец. И да, самое странно-жестоко-отрезвляющее: «Некоторым людям не нужен психолог, им нужно, чтобы жизнь их переехала, как вас. Тогда они возвращаются к себе». И просто чеховское: «Люди в основном живут прошлым и будущим, и очень редко — настоящим. Вы сейчас возвращаетесь к себе».
Болезнь как возвращение к себе… Нужно, чтобы жизнь переехала… Никто не согласится с этим. Не надо никакого «себя», лишь бы не болеть, не испытывать страданий. Но Беляев настаивает:
«Сперва обрушьте на человека несчастье, потом как-нибудь решите его проблемы — и вуаля: человек смотрит уже на мир по-другому. И для счастья ему действительно очень мало надо,
потому что он уже ценит главное. Как глоток воды после недельной жажды. А я знаю, что это такое».
Вот зачем это — ради счастья. Мы так нелепо устроены, что пока не ударит по голове, надеемся жить вечно. Но жизнь измеряется смертью и ничем другим. Именно смерть придает ей реальный масштаб. Саша все эти годы вел жизнь, которая мало отличается от той, которую ведем все мы, образованные небогатые москвичи за сорок с околотворческими профессиями. В книге много описаний именно этой жизни: статьи, концерты, командировки, ругань с начальством, попытки подзаработать, случайные романы, как правило, неудачные… Я не говорю, что это плохо, это нормально. Но как-то не по-настоящему, что ли.
А как по-настоящему? Есть и об этом в «Человеке в бандане»: «Я старался каждый день смотреть программу «Прямая линия. Ответ священника». Мне очень нравится мудрость батюшек. Так вот, переведя огненный пассаж Мэнсона о том, что сатанизм есть просто служение самому себе и что это хорошо и вообще главная цель в жизни, делаю паузу, прислушиваюсь к батюшке. А ему телезритель задал вопрос как раз про сатанизм. И вот удивительно: батюшка отвечает почти теми же словами, что и Мэнсон: сатанизм-де — это не какая-то там изощренная жестокость, магия, ритуалы и так далее, а сатанизм прежде всего — служение человека самому себе. А не Богу. И говорит это, понятно, с осуждением. То есть батюшка и Мэрилин Мэнсон говорят одно и то же! Просто оценки разнятся».
Кто-то скажет, что все это банальности. Что ради констатации очевидных вещей не стоило стоять на пороге жизни и смерти. Стоило. Банальности перестают быть банальностями, когда за них дорого платишь. Иначе, к сожалению, не бывает. Читать книгу и смотреть спектакль по ней, который Саша представляет в «Театре.doc», стоит именно по этой причине. Когда нам нечто подобное говорят родители, учителя и, не дай бог, коучи, есть основания сомневаться. А тут — звучит убедительно.
И еще по одной причине стоит читать и смотреть. Потому, что, как он пишет, «в группе риска все. И никто к этому не готов». К катастрофе подготовиться невозможно. Да и не нужно. Мы же не самураи, в конце концов, чтобы каждое утро просыпаться в ожидании смерти. Хотя нечто самурайское у Беляева в книге звучит: «Я понимал, что все может переиграться. Я учился жить в состоянии постоянной неопределенности. Жизнь — это, в общем-то, и есть постоянная неопределенность». И тут же встык: «При моем диагнозе надо планировать и думать о будущем. Иначе какой смысл во всем этом?» А смысл, безусловно, есть.
