Имя Банцера, панка из Гродно, мелькало в новостях еще летом, его несколько раз задерживали во время активной фазы белорусских протестов. Сначала реакция была такая: ну вот, теперь они за музыкантов взялись. А потом арестов, избиений, пыток стало так много, что эта цеховая беда потонула в большой беде.

Это были административки, административные задержания. А в октябре его взяли всерьез и якобы не из-за политики. По версии силовиков, он пьяный махал гениталиями у окна милицейской машины. Ничего из этого не подтвердилось. Ни пьян не был, ни гениталиями не махал, об этом говорит видео. А главное, к нему не имел никаких претензий милиционер, который сидел в машине. Но Банцера все равно закрыли: «умышленное неуважение к представителям власти, явно пренебрегая общеморальными нормами, с особым цинизмом». Это явная, ничем не прикрытая месть за участие в протестах и активизм.

Он сидел пять месяцев. Сидел, судя по всему, трудно, плохо (карцер, одиночка, психиатрические экспертизы), хотя на свободу передавал, что у него все прекрасно. За него вступались. Сначала панк-сообщество проявило солидарность: группа Банцера Mister X с другими панками в поддержку Игоря записали альбом. Потом правозащитники, журналисты, общественность. Все это мало помогло. Прокурор запросил ему три года колонии.

И тогда Банцер объявил голодовку. Сухую.

Он голодал больше двух недель, мог умереть каждый день, еще немного — и все. Когда ему говорили, что он сошел с ума, он отвечал: «Я в своем ультрагуманизме максимально адекватен. Ультрагуманизм или смерть». Ультрагуманизм, если коротко, это сочувствие ко всем живым существам, невзирая на вид и род. Не только к людям, ко всем. Такая у него философия.

Сергей Тихановский, муж Светланы, шел год назад на президентские выборы под лозунгом «Страна для жизни». Имея в виду, что главное — это люди, что Беларусь должна стать такой страной, где всем хорошо и никто никого не обижает. Игорь Банцер увидел другую страну зимой 2020/21. Он голодал под лозунгом «Страна для смерти».

Настолько велика была ставка.

Но сложилось иначе. 19 марта на суде ему вместо трех лет колонии дали полтора года исправительных работ без отсидки. И освободили под подписку до апелляции. Учитывая капризный характер белорусского правосудия, дальше может быть что угодно. Уже были такие случаи, когда обвинение обжаловало приговор и его сильно ужесточали. Но сейчас он на свободе, и это уже победа.

Мы не знаем, что тут подействовало — голодовка, общественная кампания, усилия международных организаций, а только челюсть диктатуры разжалась, и человек остался в живых. Банцер еле держался на ногах, когда вышел, но держался. В интервью СМИ сказал: «Чувствую себя плохо, озноб. Вешу 62 кг, камеры холодные, боюсь, что заболел. А моральное состояние превосходное».

Но сильно радоваться не получается. Потому что логика такая: выпустить одного, а взять десять. «В последние дни суда над Банцером, — рассказал «Новой» руководитель Фонда Культурной Солидарности Сергей Будкин, — случилась настоящая атака на творческую интеллигенцию. Врывались в квартиры, хватали прямо на улице. Допрашивали Александра Помидорова, написавшего песню «Я выхожу» памяти Романа Бондаренко. Ему шьют что-то по финансовой части. Был обыск у лидера группы Amaroka Дмитрия Афанасенко. Очень хотели найти оружие. Яна Романа, журналиста, поэта, взяли на улице и обвинили в финансировании протестов за то, что он помог двум людям оплатить штрафы. И так далее, примеров много».

Трудно представить, что отсидевший пять месяцев Банцер смирится с тем, что вокруг такое. Нет, конечно. Опять во что-нибудь ввяжется. Пока шло следствие, он говорил: «Наверно, через 50 лет все будет нормально. Но я не могу столько ждать».