(Поражает пристрастие Тухачевского к химическому оружию. Этот приказ будущего маршала не был исполнен в связи с погодными условиями, но летом того же года он таки использовал химоружие при подавлении Тамбовского восстания.)

Предо мной толстый красный том, первый том, открывший в 1997 году серию «Россия. ХХ век», сборник рассекреченных документов по российской истории, издававшийся Международным фондом «Демократия» вплоть до 2018 года. Всего же более ста книг, сто с лишним красных кирпичей уложила «Демократия» в здание подлинной русской истории, пока хватало средств, сил, упорства…

«…Благодаря введению в научный обиход ранее не известных источников закладывается основа для формирования нового взгляда на советский период нашей истории, на репрессивную политику «вождей» по отношению к собственному народу. Общество получает возможность спросить — и ответить на важнейшие вопросы жизни. Почему так бесчеловечно были растоптаны идеи социальной справедливости и свободы? Почему на протяжении десятилетий оказалась приемлемой кровавая гражданская война? Почему столь бурно приветствовались массовые расстрелы, уничтожение крестьянства, интеллигенции, церквей, других духовных ценностей, экологическое варварство? Что привело к беспамятству и потере нравственных устоев человека и общества? Вопросов бесчисленное множество, и самый печальный из них: почему российское общество не сумело найти альтернативу насилию?»

Так писал в предуведомлении ко всей открывавшейся серии глава фонда академик Александр Николаевич Яковлев.

Первый ее том так и называется — «Кронштадт. 1921» — о неизвестном советскому человеку восстании. Почему, кстати, «неизвестном»? Багрицкий ведь когда еще написал: «Нас бросала молодость на кронштадтский лед…», в учебниках для средней школы ясно было сказано, что восстание героически подавляли в том числе 300 делегатов Х партийного съезда, а само восстание подняли эсеровские недобитки, возглавили его бывшие царские офицеры во главе с командующим артиллерии крепости генералом А. Козловским, бежавшим после поражения мятежа в Финляндию.

Потому и — неизвестном.

Продразверстка вычищала крестьянские хозяйства; продотряды, свирепо грабящие деревню, город накормить не могли. Демагогия уже не спасала. Ненавистные «помещики и фабриканты» были сброшены в море, а на их место прочно встали чрезвычайки.

Кронштадт — одна из мощнейших в мире морских крепостей, со своими фортами (знаменитый «Байард», между прочим, подарок Франции от царского самодержавия, уменьшенная копия одного из кронштадтских укреплений) прикрывал Питер. А сам Питер сотрясали тем временем забастовки («волынки») крупнейших заводов. 24 февраля 1921 года вышли на улицу рабочие Трубочного завода. К ним примкнули рабочие других предприятий. Вскоре среди демонстрантов появились матросы и солдаты.

Сообщение о волнениях в столице достигло Кронштадта. На митинге моряков и гражданского населения крепости 1 марта 1921 года была принята резолюция с требованием «немедленно сделать выборы советов тайным голосованием». Резолюция требовала также свободы слова для левых эсеров и анархистов, восстановления других гражданских свобод, освобождения политзаключенных-социалистов и пересмотр дел других, ликвидации привилегий коммунистов, структур большевистской экономической диктатуры… И главное экономическое требование: «дать полное право действия крестьянам над всею землею так, как им желательно, а также иметь скот, который содержаться должен и управляться своими силами, т. е. не пользуясь наемным трудом».

На митинг в Кронштадт приехал сам Калинин. О том, насколько серьезно отнесся он к визиту, лучше всего свидетельствует то, что он захватил с собой жену. Но «всероссийского старосту» встретили все-таки аплодисментами. Трескучие лозунги, правда, впечатления не произвели, затянувшуюся речь стали прерывать выкриками, хотя к регламенту добавили сначала 20, а потом и 40 минут. А в результате — решили председателя ВЦИК арестовать. Но все-таки отпустили с миром. Арестовали только комиссара Балтфлота Кузьмина и председателя Кронштадтского совета Васильева, выступавших угрожающе-высокомерно. Впрочем, перебежчик из Кронштадта показал в ЧК, что были «назначены члены РКП тт. Ильин и Первушин наблюдать за тем, чтобы не было бы издевательства над партийными. По слухам, тт. Кузьмин и Васильев содержатся на «Петропавловске» и оба очень весело настроены…»

Был создан Военно-революционный комитет. Возглавил его корабельный писарь с линкора «Петропавловск» Степан Петриченко.

Известия о событиях в Кронштадте вызвали резкую реакцию советского руководства. Делегация кронштадтцев, прибывшая в Петроград для разъяснения требований матросов, солдат и рабочих крепости, была арестована.

А Кронштадт, между прочим, это 18 тысяч солдат и матросов. 140 артиллерийских орудий (считая орудия стоявших во льду линкоров «Петропавловск» и «Севастополь»), в том числе 14- и 12-дюймовые. Более 100 пулеметов. Для сравнения: у властей ко дню решающего штурма было 24 тысячи штыков, 159 орудий (меньшего калибра) и 433 пулемета.

5 марта был отдан приказ о мерах по ликвидации «мятежа» и восстановлена 7-я армия под командованием Тухачевского, которому предписывалось подготовить оперативный план штурма и «в кратчайший срок подавить восстание в Кронштадте». Штурм крепости был назначен на 8 марта, день открытия Х съезда.

Суть этой карательной акции нашла отражение в словах Ленина: «Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».

Штурм 8 марта провалился.

Окончательный штурм начался в ночь на 16 марта, до начала боя атакующие сумели скрытно занять форт № 7 (он оказался пустым), однако форт № 6 оказал продолжительное и ожесточенное сопротивление. Форт № 5 сдался после начала артиллерийского обстрела, но до того, как к нему подошла штурмовая группа (гарнизон не оказал сопротивления, курсантов встретили возгласами «Товарищи, не стреляйте, мы тоже за Советскую власть»), но соседний форт № 4 держался несколько часов, и в ходе штурма атакующие понесли тяжелые потери.

С тяжелыми боями войска овладели также фортами № 1, № 2, «Милютин» и «Павел». Батареи «Риф» и «Шанец» их защитники покинули еще до начала штурма и по льду залива ушли в Финляндию.

Всего за границу перебрались 8 тысяч человек.

Уже после падения Кронштадта сам А. Козловский, командовавший артиллерией крепости, говорил: «Коммунисты использовали мою фамилию, чтобы представить восстание в Кронштадте в свете белогвардейского заговора только потому, что я был единственный генерал, находившийся в крепости».

***

Началась расправа над гарнизоном Кронштадта. Само пребывание в крепости во время восстания считалось преступлением. Все матросы и красноармейцы прошли через военный трибунал. Специальная запись в каждом протоколе фиксировала, где арестован подследственный; почти отсутствуют в протоколах отметки, что кто-то из них захвачен с оружием в руках.

Под страхом наказания запрещалось даже оказывать помощь раненым матросам, которые после штурма оставались на балтийском льду и улицах Кронштадта.

Прошло несколько десятков открытых судебных процессов. Особенно жестоко расправлялись с моряками линкоров «Севастополь» и «Петропавловск». 20 марта слушалось дело по обвинению 13 человек с линкора «Севастополь». Всех обвиняемых приговорили к расстрелу. Один из самых крупных открытых процессов над моряками восставших линкоров состоялся 1–2 апреля. Перед ревтрибуналом предстали 64 человека. 23 из них приговорили к расстрелу, остальных — к 15 и 20 годам тюрьмы. Двадцатого марта на заседании чрезвычайной тройки слушалось дело по обвинению 167 моряков линкора «Петропавловск». Всех приговорили к расстрелу. На следующий день по постановлению чрезвычайной тройки было расстреляно 32 моряка с «Петропавловска» и 39 — с «Севастополя», а 24 марта по постановлению тройки расстреляли еще 27 моряков.

К лету 1921 года только президиумом Петроградской губчека, коллегией Особого отдела охраны финляндской границы Республики, чрезвычайной тройкой кронштадтского Особого отделения Особого отдела охраны финляндской границы и реввоентрибуналом Петроградского военного округа к высшей мере наказания были приговорены 2103 человека и к различным срокам наказания 6459 человек. 1464 человека были освобождены, но обвинения с них сняты не были.

С особым пристрастием карательные органы преследовали тех, кто во время кронштадтских событий вышел из РКП(б) — таких было более девятисот. Людей, «состав преступления» которых заключался только в сдаче партийных билетов, безоговорочно относили к разряду врагов и судили. Были арестованы члены Временного бюро кронштадтской организации РКП. Им не простили призыва к кронштадтским коммунистам поддержать действия ВРК. По приговору чрезвычайной тройки шестерых членов Временного бюро приговорили к расстрелу, а те кронштадтские коммунисты, которые были лишь ознакомлены с текстом «Воззвания Временного Бюро» до его опубликования в «Известиях ВРК», получили по пять лет принудительных работ.

Осужденных было так много, что вопросом о создании новых концентрационных лагерей специально занималось Политбюро ЦК РКП(б). Расширение мест заключения было вызвано не только событиями в Кронштадте, но и общим ростом числа арестованных по обвинению в контрреволюционной деятельности, а также пленных военнослужащих белых армий.

Что стало с некоторыми из участников тех событий?

• Тухачевский Михаил — комвойсками 7-й армии; расстрелян в 1937 г.; реабилитирован.
• Дыбенко Павел — командир сводной дивизии; расстрелян в 1937 г.; реабилитирован.
• Казанский Евгений — комвойсками Северной группы; расстрелян в 1937 г.; реабилитирован.
• Кузьмин Николай — комиссар Балтфлота, за Кронштадт награжден орденом; расстрелян в 1937 г.; реабилитирован.
• Агранов Яков — уполномоченный ВЧК; расстрелян в 1938 г.; не реабилитирован.
• Петриченко Степан — писарь с линкора «Петропавловск», председатель ВРК. Бежал в Финляндию, завербован советской разведкой, передавал исключительно ценную информацию; в 1944 г. вернулся в СССР, арестован, умер в эшелоне на пути в лагерь.
• Козловский Александр — генерал, начальник артиллерии Кронштадта; умер в Хельсинки в 1940 г.