Закон об ОНК был принят в 2008 году, еще в другую эпоху, и закрепил за их членами ряд полномочий, главное из которых состоит в беспрепятственном доступе в закрытые места принудительного содержания, подведомственные ФСИН и МВД, а также в возможности задавать вопросы, связанные с соблюдением их прав, тем, кто там содержится. Региональные ОНК — уникальный институт гражданского общества, пока еще где-то выполняющий реальные функции общественного контроля за работой государственных репрессивных структур, хотя степень активности ОНК в разных регионах весьма различна.

По закону об ОНК их состав утверждается Советом Общественной палаты РФ. ОНК первых составов работали очень активно, широкой общественности стали известны системные проблемы мест лишения свободы, что не могло понравиться не только ФСИН.

а у правозащитников оставалось все меньше шансов попасть в их состав. В частности, при последних ротациях в московскую ОНК не попали такие активные их участники, как Андрей Бабушкин и Зоя Светова, а в состав ОНК СПб не были включены Яна Теплицкая и Екатерина Косаревская, в прежнем составе проанализировавшие практику применения пыток, в том числе по питерскому ответвлению «дела Сети» (запрещенная в РФ организация).

Механизм формирования ОНК в совете Общественной палаты непрозрачен. Московскую ОНК последнего созыва формально возглавил глава фонда «Добрые технологии» и предприниматель Георгий Волков, важную роль в ней играет лидер неформального объединения частных охранных предприятий Дмитрий Галочкин, а с заявлением об исключении Литвинович выступил Николай Зуев. Все трое в правозащитных кругах широкой известностью не пользуются.

Литвинович, ставшая членом ОНК в 2019 году, ходит в места принудительного содержания Москвы как на работу, она поговорила об условиях их содержания и нуждах с каждым из восьмисот арестантов спецприемника «Сахарово», отправленных туда судами после январских несанкционированных акций. Среди 22 членов комиссии, проголосовавших за лишение ее мандата (при семи против), просто нет людей, выполняющих сопоставимый объем работы, но

В 2021 году это было уже второе внеплановое собрание членов ОНК в «зуме» — на первом претензии предъявлялись Еве Меркачевой, освещающей свою работу в «МК», и Любови Волковой, якобы обидевшей коллег из ОНК Тверской области сообщением о плохих условиях содержания этапированного туда Александра Шестуна. Литвинович также было сделано замечание за то, что она передала семье одного из заключенных его просьбу связаться с конкретным адвокатом.

5 марта «товарищеский суд» также разбирал поведение не только Литвинович, но учел, что у нее уже есть «замечание с занесением». Зуев усмотрел то ли в ее интервью «Дождю», то ли в ее сообщении в фейсбуке о посещении Любови Соболь в ИВС на Петровке в декабре 2020 года «нарушение тайны следствия»: со слов Соболь Литвинович рассказала, что по ее делу о «проникновении в жилище» предполагаемого участника спецоперации против Навального Соболь допрашивали ночью и у нее были изъяты обувь и защитная маска.

Следователем по делу Соболь вопрос о нарушении Литвинович тайны следствия не ставился, подписка о неразглашении данных предварительного следствия у нее не отбиралась. Едва ли «обувь», в которой Соболь, «проникла», составляет «тайну», нарушение которой может поставить ход этого дела под угрозу. Статья 14 закона об ОНК, регламентирующая порядок прекращения полномочий их членов, не содержит такого основания как «нарушение тайны следствия».

через это давно прошли парламент и суды, а также Общественная палата, впрочем изначально созданная как симулякр. Изгнание Марины Литвинович из ОНК лишит прав тех, кто законно и незаконно находится в местах лишения свободы.

Так в этом же и смысл «внутренней политики».