И хотя приговор Саркози вынесен с таким намерением, чтобы экс-президент республики, не дай бог, не сел в тюрьму — по французским законам, если дают до одного года реального заключения, то решетки чаще всего удается избежать, — он, кажется, не ждал, что будет назван виновным. Да еще и с такими формулировками. Впервые в истории бывший президент Франции официально признан коррупционером. И впервые его приговорили к «реальному» сроку.

Жаку Шираку в 2011 году давали срок (за «присвоение государственных средств» и «злоупотребление доверием»), но условный — два года. И в суд он не являлся «по состоянию здоровья».

Саркози не пропустил ни одного заседания, приходил вовремя. Так было и в решающий день.

Судья Кристин Ме, зачитывая приговор, не жалела патронов: «Преступления тяжелейшим образом подорвали общественное доверие. <…> Они требуют сурового уголовного ответа». «Николя Саркози (обязан был быть) гарантом независимости правосудия. Но он использовал свой статус и политические связи, — которые установил, находясь на своем (президентском) посту, — чтобы вознаградить судью, служившего его личным интересам».

А потом, попросив подсудимых встать, в полной тишине зачитала приговоры: Жильбер Азибер — три года, из них один — условно; Тьерри Эрзог — три года, из них два — условно и еще пять лет запрета на профессию. Николя Саркози — три года, из них два — условно.

Председательствующая, правда, подчеркнула, что реальная часть наказания может быть заменена на домашний арест с электронным браслетом.

Судья чуть снизила требования национальной финансовой прокуратуры (PNF), которая вела это дело. Прокуратура запрашивала для каждого по четыре года (из них два — условно). При том что в теории по этим статьям можно было получить до 10 лет реального.

Слушания по существу проходили в ноябре-декабре прошлого года.

Если бы тогда существовал WhatsApp…

В 2014 году прокуратура, прослушивавшая телефоны Саркози по «ливийскому делу», узнала о том, что у него есть номер, оформленный на израильского бизнесмена Поля Бисмута.

На этого же человека была оформлена и сим-карта, которую использовал Тьерри Эрзог — адвокат и друг Саркози с лицейской скамьи. (И заодно — школьный приятель Бисмута. При этом Бисмут ничего об использовании его имени не знал.)

Поставив на прослушивание «линию Бисмута», прокуроры узнали, что Саркози — посредством Эрцога — получал «услуги» от Жильбера Азибера, на тот момент — первого генерального адвоката (помощника генпрокурора) при Кассационном суде.

Азибер поставлял информацию о том, как движется расследование «дела Бетанкур» (пожилой совладелицы L'Oréal, в использовании «слабости» которой ради получения денег обвиняли Сарко), пытался способствовать тому, чтобы Кассационный суд запретил прокуратуре доступ к полному президентскому расписанию Николя Саркози за весь его срок, проведенный в Елисейском дворце (2007–2012)…

В обмен бывший хозяин Елисейского дворца обещал помочь Азиберу получить синекуру в Монако. Для этого, как утверждала прокуратура, Саркози даже встречался с князем. Защита в ответ говорила, что Николя ездил в княжество на лечение. Еще один довод зашиты — Кассационный суд вынес решение не в пользу Саркози, а прокурор Азибер не получил поста в Монако — значит, никакой договоренности не было. Защита утверждала, что если бы Саркози действительно хотел помочь, то уж помог бы.

Прокуроры — которые в прениях выглядели слабее адвокатов защиты — говорили, что обвиняемые отменили вторую часть «сделки», узнав о прослушивании «линии Бисмута». Что касается решения Кассационного суда, то отсутствие нужного подсудимому результата не снимает с него обвинения в коррупции. Попытка совершить коррупционные действия уже представляет состав преступления.

Сам Саркози на слушаниях сказал, что «рассматривал возможность» «оказать услугу» своему другу Эрзогу, поспособствовав трудоустройству Азибера. Но «видеть в этом коррупционный пакт — безумие». «Моя жизнь состояла из того, чтобы оказывать содействие, потому что моя жизнь — это 40 лет в политике, и в течение всех 40 лет меня просили оказывать содействие, без надежды на ответные услуги», — заявил бывший президент, известный своим непомерным бескорыстием.

Что касается «линии Бисмута», то Саркози объяснил и необходимость ее использования: у него не было другой возможности конфиденциально общаться со своим адвокатом, так как все другие телефоны прослушивались. Если бы тогда «существовал WhatsApp, мне не понадобился бы Поль Бисмут», — сказал Сарко. Защита потребовала признать незаконным и факт прослушивания телефонных разговоров Саркози и «нарушение адвокатской тайны» (так как прокуроры слушали разговор защитника с его клиентом).

Честный человек Саркози

Судья, зачитывая резолютивную часть, заявила, что прослушивание было законным и обоснованным. И что между тремя обвиняемыми был заключен «коррупционный пакт», как и утверждала прокуратура. «Доказательство существования коррупционного пакта вытекает из связки серьезных, точных и согласованных улик, которые являются результатом очень тесных дружеских связей между действующими лицами», — заявила Кристин Ме.

К слову, о дружбе: французские СМИ рассказывали, что прокурор Азибер удостаивался и чести отобедать с бывшим президентом, и права пройти за кулисы к выдающейся актрисе и певице Карле Бруни.

Госпожа Бруни приходила на слушания по существу. После того как весь этот кошмар закончился, она написала в своем Instagram рифмованную строчку: Quel acharnement insensé mon amour @nicolassarkozy … Le combat continue, la vérité fera jour. #injustice. Нерифмованный перевод: «Какое безумное остервенение, моя любовь @nicolassarkozy. Битва продолжается, правда проявится.#беззаконие».

Бывшего президента поддерживала не только жена, но и действующий министр внутренних дел Франции. Сначала Жеральд Дарманен высказался в декабре, после завершения слушаний по существу, а теперь повторил примерно то же самое в день приговора: «Каждый знает, какую нежность и уважение я испытываю к Николя Саркози, который был великим президентом республики и которому в эти трудные моменты я, безусловно, выражаю свою полную дружескую поддержку». В декабре глава МВД еще сказал — сразу после того, как прокуратура потребовала четырех лет для бывшего президента, — что тот «честный человек».

И возможно — без всякой «надежды на ответные услуги».

У бывшего президента очень много дел

Жаклин Лаффон, адвокат экс-президента на этом процессе, позже заявила: после этого «чрезвычайно сурового», «совершенно неоправданного и несправедливого» решения Николя Саркози «спокоен, но полон решимости продолжить демонстрацию своей невиновности».

И 66-летний Саркози, и 65-летний Эрзог и 74-летний Азибер намерены обжаловать приговор. На время, пока длится процедура, применение наказания приостанавливается — потому что суд не потребовал немедленного вступления приговора в силу. Рассмотрение апелляции, а затем — кассации может занять годы.

Но прокуратура в любом случае не дает экс-президенту времени для отдыха. Уже на 17 марта намечено начало суда по «делу Bygmalion» (название пиар-компании), по которому Саркози обвиняют в нарушениях при финансировании избирательной кампании. Здесь ему может грозить до 1 года тюрьмы.

И где-то на горизонте маячит убийственное «дело Каддафи» (оно же «дело о ливийском финансировании»). Прокуратура к концу прошлого года предъявила бывшему президенту обвинение в «участии в преступной группе», а также в коррупции, «укрывательстве присвоенных государственных средств» (полученных из Ливии) и незаконном финансировании избирательной кампании.

Муаммар Каддафи ничего не скажет: вышло так, что он был убит после военной операции, начатой по инициативе Николя Саркози. Сам Саркози говорил, что за «44 часа допросов» представил прокуратуре все доказательства своей невиновности. Но прокуратура «переступила новую грань беззакония». «Беззаконие не победит», — заверил экс-президент Франции.