Верховный суд РФ повторно внес в Госдуму законопроект об «уголовных проступках», к каковым он предлагает отнести ряд преступлений небольшой и средней тяжести. В прошлый раз, в 2018 году, правительство раскритиковало эту инициативу под предлогом невнимания к правам потерпевших, а на самом деле скорее уступив лобби силовиков, но на этот раз президент обещал проект «продвинуть».

За «проступки» проект предлагает применять «иные меры уголовно-правового характера» — в виде штрафа, общественных работ (выполняемых в свободное от основного занятия время) и ограниченно оплачиваемых работ (фактически тот же штраф, но в рассрочку). Новацией в случае принятия проекта станет отсутствие судимости, влекущей ограничение ряда прав после отбытия наказания, в отношении лиц, совершивших «проступки».

В целом давно лелеемый Верховным судом проект можно приветствовать — как альтернативу амнистии, которую предлагают президенту и Думе правозащитники, хотя и в сильно урезанном виде. Закон, смягчающий уголовную ответственность, по общему правилу имеет обратную силу, и хотя в проекте указания на это нет, прежние дела по преступлениям, которые будут трансформированы в «проступки», по идее должны быть пересмотрены.

На практике это может означать досрочное и «полуавтоматическое» (то есть все же по решению суда) снятие судимости и замену уголовного наказания на «иные меры воздействия». Но лишения свободы это чаще всего касаться не будет, так как к «проступкам» предлагается в основном отнести те преступления, за которые этот вид наказания и так не назначается. Исключения составят кража и мошенничество, но без квалифицирующих признаков и не в крупном размере (по ч. 1 ст. 158 и 159 УК РФ), то есть жизнь предпринимателей этот проект не облегчит.

В пояснительной записке к проекту указывается, что в 2019 году за преступления небольшой тяжести были осуждены 305 011 лиц (51% осужденных), из них 186 497 лиц, или 61%, — впервые. Аргумент этот несколько лукав, так как к преступлениям небольшой тяжести относится и одна из наиболее ходовых — ст. 228 УК, предусматривающая по ч. 1 (незаконное приобретение, хранение, перевозка, изготовление наркотиков без цели сбыта) до 3 лет лишения свободы. Этого «контингента», которым переполнены места лишения свободы, в том виде, в котором он подан Верховным судом, проект не коснется, поскольку и ч. 1 ст. 228 предполагает в числе наказаний и лишение свободы на срок до 3 лет.

Тем более проект не коснется тех статей УК, которые применяются сегодня как средство борьбы с массовыми политическими акциями, так что «революции» в государственной уголовно-правовой политике ждать не стоит. Тех же целей «гуманизации» можно было бы добиться и в рамках действующего УК — в частности, применяя ч. 2 основополагающей ст. 14 («Понятие преступления»): «Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности».

Однако попытки «гуманизировать» УК в рабочем режиме со стороны Верховного суда, очевидно, уже не находят отклика у судей на местах: те ориентируются на силовиков, от которых зависит в конечном итоге их карьера. В этом смысле предлагаемая конструкция «проступка» допускает намного меньше судейского усмотрения. И это хорошо, хотя дознание и следствие по делам о «проступках» будут проводить те же следователи и дознаватели, у которых, как правило, есть возможность «натянуть» и более тяжелую статью УК.

В целом различение преступлений и «уголовных проступков», как и уголовного наказания и «иных мер уголовного воздействия», мало что меняет и остается скорее теоретическим изыском. Если Вячеслав Лебедев, занимающий свой пост уже более 30 лет, хочет остаться в истории как автор концепции «проступка», пусть так и будет — вреда в этом нет, хотя и никакого особого прорыва тоже.