Отечественной власти последние лет сто как будто не везет со стратегиями. Поначалу «наши цели ясны, задачи определены; за работу, товарищи», а потом принимаемся за работу и что-то идет не так. Не надо думать, что проблема стратегического планирования — проблема нашего времени. В СССР тоже были стратегические планы, назывались они «Программа КПСС» или «Сталинский план преобразования природы», но и с ними ничего не получилось. «Третья программа КПСС», если кто не помнит, была про «создание материально-технической базы коммунизма в течение двух десятилетий». Программа была принята в 1961 году, но к 1981 году стало ясно, что какая-то материально-техническая база создана, но коммунизма нет и не будет в ближайшей перспективе. Через несколько лет партия поставила задачу попроще — каждой семье отдельное жилье к 2000 году, но и эта задача оказалась стране не по силам.

Новое время заставило писать новые стратегии, но и здесь удача словно отворачивалась от исполнителей. Взять хотя бы «Стратегию-2020», о которой никто уже не вспоминает. Разбирая неудачу «Стратегии-2020», мы писали, что проблема здесь исключительно в нашем непонимании ее истинных целей. Нам кажется, что начальству что-то не удалось.

Так ведь, кстати, вышло и с «материально-технической базой коммунизма» — она ведь по большому счету просто досталась в собственность тем, кто обещал людям построить коммунизм.

Чем гордится правительство

Как сообщают осведомленные люди, особенность новой «Стратегии-2030» в том, что ее созданием займется непосредственно правительство, оставив за бортом всякие там «академические институты», «национальные университеты» и прочие «мозговые центры».

Самоуверенность правительства объяснима. Министры могут поздравлять друг друга с небывалым достижением — по итогам «карантинного года» экономика РФ потеряла не 7%, как предсказывали заморские эксперты, не 3,9%, как считали в Минэкономразвития, а всего лишь 3,1%.

Так что «план восстановления экономики», оплаченный, как мы и предполагали, за счет зарплат трудящихся, сработал на все 100%. Росстат не даст соврать — «расходы на конечное потребление домохозяйств упали на 8,6%». За минувший год реальные располагаемые доходы людей откатились на уровень 2010 года, а текущий уровень зарплат в пересчете на доллары оказался минимальным с 2009 года.

Зато падение потребления помогло сохранить валютную выручку, сокращение фонда зарплат обеспечило рост прибыли, «фонд национального благосостояния» не был потрачен, а налогообложение физических лиц даже возросло. Закрытые для туристических поездок границы оставили «внутри страны» без малого 20 млрд долларов, за счет которых и была обеспечена «помощь».

История с «льготной ипотекой» может войти в учебники как пример rent-scarping — манипуляции экономической политикой в частных интересах.

Волшебные слова «снижение процента» настолько заворожили людей, что они бросились брать кредиты, и возросший спрос так разогнал цены на жилье, что ежемесячный платеж «по льготной ипотеке» оказался не ниже, чем платеж без всяких льгот. Девелоперы получили свои деньги, но риски по платежам принял на себя не бюджет, а люди, которым еще долго предстоит платить по своим долгам.

Решив не давать людям денег, начальники предположили, что падение доходов люди компенсируют кредитами, и не ошиблись. В 2020 году банки выдали «физлицам» 2,393 трлн рублей новых займов. Общий долг достиг рекордных 20,044 трлн рублей, или 36% от денежных доходов населения (оцениваемых Росстатом в 55 трлн рублей в год). При этом просрочка по кредитным картам за 2020 год подскочила на 20%, по автокредитам — на 22%, по «кредитам наличными» — на 12%. Чтобы рассчитаться с банкирами, люди идут к ростовщикам — микрофинансовые организации переживают бум спроса. Да и вообще финансовый сектор в карантинный год показал отличные результаты — как сообщает Росстат, «возросший спрос на финансовые услуги обусловил увеличение добавленной стоимости в сфере финансов и страхования (рост на 7,9%)».

Кроме того, состоялось давно обещанное «импортозамещение». Статистика увидела «снижение внутреннего конечного спроса (–5%) и рост чистого экспорта товаров и услуг за счет опережающего сокращения импорта (–13,7%) по сравнению с экспортом (–5,1%)».

Вы ведь думали, что «импортозамещение» — это когда вместо дорогих импортных вещей вы покупаете дешевые российские с таким же качеством? Нет, импортозамещение — это когда вы вообще ничего не покупаете, а сэкономленная валютная выручка уходит туда, откуда пришла, — по данным ЦБ РФ, вывоз капитала в 2020 году составил 48 млрд долларов.

Можно отметить и другие достижения правительства — состояние российских миллиардеров выросло, в Москве продажи «роллс-ройсов» побили прошлогодний рекорд (Россия — главный рынок этого бренда в континентальной Европе), а продажи недвижимости класса де-люкс и премиум в столице РФ по итогам 2020 года стали крупнейшими за шесть лет. Если это не успехи министров-капиталистов, то я уж не знаю, каких вам еще нужно.

Планы и люди

Поэтому нечего удивляться, что воодушевленное такими результатами своей деятельности правительство решило, что со стратегией достижения национальных целей к 2030 году оно справится легко. Пять рабочих групп, которые должны возглавить вице-премьеры, должны будут представить первые контуры стратегии уже к концу февраля. Как писали «Ведомости», группу «новая высокотехнологичная экономика» возглавил первый зампред правительства Андрей Белоусов, за «агрессивное развитие инфраструктуры» отвечает зампред Марат Хуснуллин, «новый общественный договор» составит зампред Татьяна Голикова, «клиентоцентричное государство» опишет руководитель аппарата правительства Дмитрий Григоренко, «национальная инновационная система» — в руках зампреда Дмитрия Чернышенко.

Я не буду углубляться в детали начальственной работы и шутить над планами создания десятилетней стратегии за пару месяцев. Как говорил академик Струмилин, писавший план первой сталинской пятилетки, «лучше стоять за высокие темпы роста, чем сидеть за низкие».

Тем более что один из авторов будущей стратегии вице-премьер Белоусов имеет блестящий опыт верного прогноза, изложенного им в статье «Сценарии экономического развития России на пятнадцатилетнюю перспективу» и опубликованной в журнале «Проблемы прогнозирования» РАН в 2006 году.

Это не просто интересный, но и откровенный текст. Доктор экономических наук Белоусов прямо указал на такой социальный тренд, как «увеличение слоя населения, составляющего «средний класс», его революционизирующее воздействие на стандарты потребления» как на источник «рисков для России». Откуда же тут взяться рискам? А вот откуда: «переключение спроса на качественные импортные товары, снижение роли низких цен как фактора конкурентоспособности и сужение ниш рынков, занимаемых российскими товарами», вызовет «усиление социальной конфликтности и рост притязаний на увеличение оплаты труда, превышающий возможности компаний для повышения производительности труда».

Точный прогноз экономиста Белоусова

То есть само существование «среднего класса» представляет собой угрозу для прибылей российской олигархии, потому что рост доходов людей будет означать рост претензий людей — как на качественные товары и на качественную жизнь. Кому надо, прочитали эти выводы, и в результате средний класс у нас не растет — кто не успел в него вписаться, тот опоздал навсегда. В то же время из среднего класса тебя могут выкинуть в пять минут — как захочет начальство. Надо сказать, будущий вице-премьер не ограничился перечислением рисков, он ярко описал и «сценарии для России», по одному из которых мы сейчас и живем.

• «…Сокращение численности трудоспособного населения и повышение на него демографической нагрузки совпадет по времени с ухудшением здоровья населения. Это приведет, с одной стороны, к распространению бедности, с другой — к невозможности повышения производительности труда в соответствии с требованиями конкурентоспособности.
• …Вероятен кризис социальных систем, включая пенсионную, жилищное и коммунальное хозяйство, системы массового образования и здравоохранения.
• …Развертывание кризиса социальных систем вызовет дальнейший рост государственных расходов и, следовательно, повышение фискальной нагрузки на экономику. Это повысит вероятность дальнейшего снижения темпов экономического роста — вплоть до околостагнационного уровня.
• …Снижение сальдо торгового баланса, усиливающийся вывоз капитала и стабилизация прямых иностранных инвестиций вынудят монетарные власти проводить политику «слабого рубля». (…) Обострится региональный кризис, связанный с дифференциацией регионов по уровню и возможностям развития, формированием территориального пояса застойной бедности, распространением очагов деградации социальной инфраструктуры.
• …Динамика экономического развития снизится до 2% в год — значительно ниже, чем в развивающихся регионах мира.
• …Характерной чертой экономики станет многоукладность — резкое различие между производственными анклавами, вписавшимися в мировое хозяйство, и стагнирующими секторами. Эта многоукладность спроецируется на социальную сферу, социальные структуры и территориальные образования», делает вывод экономист Белоусов.

Ну и что здесь не так? (Сценарий назывался «Энергетический аутизм».)

Настоящий план власти

В общем, один человек с ясным пониманием происходящего в экономике РФ в команде разработчиков новой стратегии есть. Но не стоит сомневаться в компетентности всех членов российского правительства. Каждый раз, когда большой начальник будет говорить вам что-то о национальных целях и об объективных трудностях, которые мы должны преодолеть все вместе, напомните себе, что перед вами — долларовый мультимиллионер, виртуозно умеющий превращать планы и постановления в «живые деньги». Нет сомнений, что стратегия не просто будет написана в срок — власти очень постараются ее реализовать. Зная их прошлые и нынешние дела, спрогнозировать контуры начальственного плана не очень трудно.

«Агрессивное развитие инфраструктуры» будет достигнуто теми же способами, что и рост строительства через «льготную ипотеку»: всех, кто нуждается в новой инфраструктуре, агрессивно заставят оплачивать ее по двойной цене. «Национальная инновационная система» будет выстроена вокруг камер слежения, а также принудительной установки соответствующего программного обеспечения в каждый гаджет (в этих инновациях нам нет равных) и контроля над расходами людей. Ну а идея «клиентоцентричного государства» заставляет вспомнить советскую историю о представителе малого народа, который много раз слышал о том, что в СССР «все делается для блага человека», но, только попав на съезд КПСС, увидел этого человека.

А вот «новый общественный договор», за который отвечает вице-премьер Голикова, — это самое интересное.

Дело в том, что «старый общественный договор», в рамках которого власть освоила «общенародную собственность», уже исчерпан. Тридцать лет назад все было ясно — люди не спрашивают, откуда у начальников взялись заводы, порты и горно-обогатительные комбинаты, а начальники отдают им ключи от «советских» квартир и не мешают наполнять прилавки в магазинах. Руководители получили «социалистическую собственность» — люди получили полные супермаркеты и телевизор с 30 программами вместо трех. Но молодежь супермаркетом и телевизором не удивишь, разговором о «пустых прилавках» не напугаешь. Она хочет минимального уважения к себе и денег в руки. Но ни того, ни другого начальство людям давать не собирается.

А главная задача — это трансфер собственности на те самые «заводы-пароходы-трубопроводы», которые начальство прибрало к рукам 20–30 лет назад.

Это ведь только «кажется, что легко на вид, а посмотришь — так просто черт возьми!» Когда-то власть ведь уже решила, кому быть миллиардером, а кому работать на ипотеку. Что помешает новому начальству (если оно вдруг сменится) перерешить это еще раз? Собственность в РФ была и осталась производной от власти. Нет власти — нет собственности. Поэтому дети начальников, готовящиеся принять собственность от своих отцов, пойдут на все, только чтобы люди не вмешались в процесс ее передачи. Отсюда такое ожесточение власти против всех, кто сомневается в ее правах. И «новый общественный договор», скорее всего, просто вычеркнет из общества всех, кто не впишется в начальственные планы. Если прежняя «стратегия» была направлена на то, чтобы людям не хотелось спрашивать, откуда у власти столько собственности, то новая стратегия сделает так, чтобы люди не могли этого спросить.