Закон, обязывающий суды выкладывать в интернет свои решения, вступил в силу в июле 2010 года. На публикацию отведен достаточно большой срок — месяц с момента принятия решения по гражданским делам или вступления в силу приговора по уголовному преступлению.
По отдельным категориям УК заседания закрытые, а решения в принципе не подлежат публикации. Например, дела о преступлениях, связанных с половой неприкосновенностью, несовершеннолетними и госбезопасностью, — мы не обсуждаем их в этом исследовании.
Приговоры по остальным преступлениям суды публикуют с опозданием, а часть не публикуют вовсе.
Доля скрытых текстов по России — около 20%. Некоторые регионы, например, Крым, Ингушетия и Приморский край, не публикуют рекордные 70% приговоров.
Судьям стыдно?
Преступления, решения по которым судьи скрывают в рекордных 95% случаев, не такие популярные, как кража или мошенничество. Самые «стыдные» дела — по «экстремизму». То есть за «возбуждение ненависти или вражды» (статья 282) и «призыв к экстремистской деятельности» (статья 280).
Эти преступления известны реальными сроками «за репосты». Запрет Госдумы наказывать за однократное нарушение сократил количество «экстремистов» в 2,5 раза. Но репрессивный характер статей изменился несильно. Среди последних фигурантов — оператор ФБК Павел Зеленский, задержанный 15 января за два твита, опубликованных в день самоубийства журналистки Ирины Славиной.
Приговоры «за репосты» суды не выкладывают в Сеть без видимых причин: заседания открытые, тексты гостайны не содержат. Тем не менее из 2053 приговоров (по статьям 280 и 282 УК), вступивших в силу до октября 2020-го, прочитать можно только 128.
Один из регионов, где суды за последние 10 лет не выложили ни одного приговора по «экстремистским» статьям, — Москва.
Все 32 дела за «призывы к осуществлению экстремистской деятельности» и «возбуждение ненависти или вражды» столичные судьи предпочли скрыть. При этом на сайте реестра отсутствуют пометки с информацией о запрете публикации.
В целом по Москве ситуация с публикацией приговоров не самая плачевная: только 12% дел остаются неопубликованными, тогда как в некоторых регионах этот показатель переваливает за 50%.
Рекордное количество публикаций — более 90% — по преступлениям в сфере дорожного движения. В 2016–2017 годах, по данным Дата-отдела «Новой», суды охотнее всего выкладывали в Сеть решения по наркопреступлениям.
Три года колонии за <данные изъяты>
Суды публикуют в интернете решения не полностью, а предварительно изъяв оттуда некоторые адреса и имена участников процесса. Последнее обычно касается свидетелей и понятых. Сведения же о судье, прокуроре, секретаре, обвиняемых и их защитниках должны оставаться в документе. Также нетронутыми должны публиковаться детали преступления.
Под лозунгом защиты персональных данных суды зачастую «стирают» из текстов базовую информацию: имена потерпевших и все адреса.
Закон позволяет, однако из-за автоматического удаления этих сведений из приговора может пропасть место преступления. Что касается имен потерпевших, то решения с закрытых заседаний в принципе не публикуются. Речь идет о «сексуальных» преступлениях и дел с несовершеннолетними фигурантами. Вычеркивание потерпевших по остальным статьям — запрещено.
Дата-отдел «Новой» изучил более 30 000 опубликованных приговоров, вынесенных судами Москвы за последние десять лет. Около 8 000 текстов доступны в полном объеме, из остальных же изъяты персональные и другие данные.
Треть приговоров выложены с грубыми нарушениями: из документов удалены имена ключевых участников процесса, размеры штрафов и сроки лишения свободы.
Чаще всего из текстов пропадают адреса. При этом суды редко разбираются, что изымать законно, а что — нет, где указаны персональные данные, а где — место преступления. И удаляют все.
Мы прочитали 100 приговоров с изъятыми оттуда адресами, чтобы понять, насколько правомерно суды их «вырезают». В 70 изученных текстах удалением мест регистрации и проживания участников суды не ограничились. «Чистка» адресов поставлена на конвейер: из приговора может исчезнуть название улицы, где подсудимый украл кошелек, адреса ОВД и УМВД, точки «закладок».
Ссылаясь на деперсонализацию, иногда суды «выдергивают» целые фразы, без которых невозможно понять суть преступления. Злоупотребления критичны для приговоров, где удаление отдельных слов может скрыть состав преступления. В том числе в делах за «возбуждение ненависти и вражды». Классический приговор по «экстремистской» статье, выложенный в Сеть, обычно ограничивается оценкой судьи, иногда — эксперта. Понять адекватность наказания, которое доходит до пяти лет лишения свободы, в таком случае невозможно. За последние два года количество «экстремистов» резко упало. Осужденных по статье 280 меньше в 1,5 раза, а по 282-й — в 15 раз по сравнению с 2017 и 2018 годами. Дата-отдел прочитал все опубликованные в 2019 и 2020 годах приговоры за «экстремизм». Повторимся: из 124 решений в интернет попали только 4. Но даже в этих смело опубликованных текстах мы не смогли определить состав преступления, а значит — адекватность наказания. Такая практика позволяет безнаказанно скрывать суть обвинения из «неудобных» решений. Оценить адекватность приговора можно, если только он опубликован, известны состав преступления, отягчающие обстоятельства и размер наказания. Поэтому за стремлением судей скрывать дела за «экстремизм», вполне возможно, стоит абсурдность самих обвинений.
