— Применение силы, спецсредств и оружия сотрудниками полиции и Росгвардии регламентируется соответственно Законом о полиции и Законом «О войсках национальной гвардии РФ». Разница в том, что полицейские обязаны представляться, на акциях носить жетоны с номерами, по которым их можно идентифицировать, а войска Росгвардии работают обезличенно, так что и претензии предъявлять сложнее. Статья 18 закона о войсках Росгвардии и аналогичная норма Закона о полиции предусматривают, что военнослужащие должны действовать «с учетом создавшейся обстановки, характера и степени опасности действий лиц», к которым применяется сила, а также «обязаны стремиться к минимизации ущерба».

По роду деятельности Нижегородского комитета против пыток* нам постоянно приходится сталкиваться с полицейским (в широком смысле слова) насилием, с применением штатных и нештатных «спецсредств», но там речь идет о насилии по отношению к конкретным лицам (задержанным, подследственным, осужденным) со стороны тоже более или менее понятных сотрудников, а на массовых мероприятиях те же нормы ограничивают применение силы очень относительно.

В соответствии с частью 11 статьи 18 закона о Росгвардии, например, «в составе подразделения сотрудник применяет силу или спецсредства», «руководствуясь приказами и распоряжениями командира подразделения». Этот командир обычно сам делает по «матюгальнику» одно на всех предупреждение, и он же или его вышестоящий начальник, которого мы никогда не увидим даже в «скафандре», оценивает «обстановку, характер и степень опасности». По идее, о причиненных увечьях надо сразу докладывать прокурору, а в адекватности применения силы должен разбираться Следственный комитет.

Что такое «спецсредства» и каковы порядок и очередность их применения, закон не регламентирует; на этот счет, конечно, существуют ведомственные инструкции, но мы о них можем знать только понаслышке. Дубинка, которой по минимуму вооружены полицейские и гвардейцы, несомненно, относится к спецсредствам, но мы не знаем, когда и как им разрешено ее применять, да они, я уверен, и сами это не очень твердо понимают.

С точки зрения статьи 20.2 КоАП РФ («Нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования»), которая сейчас массово применяется в Нижнем, не очень понятно, что означает «участие» в таком мероприятии, а именно это вменяется большинству задержанных. Например, я шел не в колонне, а сбоку как наблюдатель, какие-то люди просто на это глазели, и меня, а также одну пару рядом со мной задержали, когда акция уже закончилась, — до кучи. Насколько мы «участники», будет определять суд на основании показаний сотрудников полиции или Росгвардии, причем вряд ли тех же самых, которые нас задерживали.

Я в таких случаях не представляюсь как член СПЧ, хватит и того, что я просто гражданин РФ,

Остальным, кто там был, светит в лучшем случае та самая часть 5 статьи 20.2 КоАП за «участие» — это чаще всего штраф от 10 до 20 тысяч рублей; кто станет отпираться да еще придет с адвокатом, рискует получить часть 6 за «действия, повлекшие причинение вреда здоровью или имуществу» — это уже штраф до 300 тысяч рублей или до 15 суток, а самым упрямым грозит статься 19.3 КоАП за «неповиновение законному требованию» — и это тоже чаще всего арест.

Особого садизма в действиях силовиков в Нижнем не было — насмотревшись всякого, я могу утверждать, что излишнюю жестокость они на этот раз не демонстрировали. Но вот эта неопределенность в КоАП опасна привлечением как минимум к административной ответственности не только «участвующих», но и массы сочувствующих и просто случайных прохожих.

— В воскресенье силовики провели в Санкт-Петербурге акцию устрашения, были очень грубые задержания и немотивированное насилие с их стороны — видимо, получили такую команду. Тем более меня поразила обстановка в отделе полиции в микрорайоне «Металлострой», куда в 10 вечера я приехала выручать сотрудника Института проблем правоприменения Дмитрия Скугаревского, который просто вышел из дома в районе Сенной площади и попал под горячую руку.

О военнослужащих Росгвардии я ничего особо сказать не могу, мы проводили много исследований в отделах полиции и с участковыми. По косвенным данным я могу сказать, что

— в отличие от сотрудников полиции, которые пусть и не с лучшими представителями чаще всего, но все-таки встречаются с горожанами и чувствуют перед ними больше ответственности.

В этот раз правоохранительные органы, задерживая людей в центре города, сразу развозили их в окраинные отделы. При массовых задержаниях в центре невозможно «переварить» такую толпу, и понять логику силовиков можно, но она противоречит закону, тем более что материалы будут потом направлены в суды по месту «доставки», а не по месту совершения нарушений — да и при задержании это создает значительные неудобства и для задержанных, и для их адвокатов и сочувствующих.

Сотрудники Росгвардии добились для себя права на задержание граждан, нарушающих общественный порядок, но оформлять задержания их никто и не учит. А если административное дело направляется в суд, подразумевается все-таки достаточно высокий стандарт доказывания: нужен рапорт о задержании, надо получить объяснения, с момента задержания задержанные могут требовать помощи адвокатов (по идее, еще на месте, но это нереально). Так что этим занимаются полицейские в отделах, но в рапортах росгвардейцев пишутся под копирку заранее заготовленные стандартные обвинения — на этот раз всем вменяли статью 20.2.2. КоАП РФ об организации массового пребывания граждан, это штраф до 20 тысяч рублей для граждан или арест до 15 суток. Какое отношение люди на улицах имеют к организации мероприятия, остается загадкой.

Нашего Диму, который при задержании был избит, с Сенной отвезли сначала в Колпино, с ним в автобусе было 17 задержанных. Там задержанных было уже полно, они посидели в автобусе и поехали в «Металлострой», но и там оказались «второй очередью». Перед ними уже привезли 38 человек, а потом, уже ночью, еще 12. Пока я нашла адвоката и мы туда добрались, было уже десять вечера, а еще первую партию не закончили оформлять.

Я видела много отделов полиции и должна сказать, что этот — практически образцовый, но на такой вал задержанных он, конечно, не рассчитан. Протоколы оформлял очень вежливый местный участковый Сергей Владимирович, хотя это точно не его участок. Сначала он с каждым пытался поговорить, но потом понял, что людей слишком много, и перешел в режим конвейера. Я ему успела немного рассказать о наших исследованиях, а он пожаловался, что его в тот день подняли в четыре утра.

В этом отделе никого не принуждали снимать отпечатки пальцев, беспрепятственно пропускали к задержанным адвокатов, записывали объяснения, принимали от сочувствующих воду и еду, даже составляли копии протоколов, если кто-то просил.

Это противоречит тому, что я слышала о других отделах, но у нас было так.

Тем более обидно, что как раз в этом звене и подделываются, по существу, те документы, которые затем отправляется в суд: ведь выяснить, кого за что схватили, при таком способе оформления просто нереально. Полицейским все это не нравится, но они ориентируются на команды начальства и боятся ему не угодить. У нас в «Металлострое» всех жителей Санкт-Петербурга после оформления отпускали по домам под обязательство явиться в суд, но у нашего Димы московская регистрация. Сергей Владимирович ему сочувствовал и был не против его отпустить спать, но все ждал, пока начальство даст «добро», поэтому мы уехали оттуда только в полпятого утра, а еще много людей оставалось неоформленных.

Думаю, что ни с какой точки зрения нельзя задерживать на этих акциях такое количество народу. Не говоря уже о том, что люди имеют право мирно выражать протест, такие задержания автоматически дискредитируют закон, саму полицию и судебную систему.

• Организация включена Минюстом в список организаций, выполняющих функции иностранного агента.