Институт проблем правоприменения Европейского университета в Санкт-Петербурге много лет занимается анализом полицейских практик и правосознания, но случай извинения перед Маргаритой Юдиной — первый и единственный за все эти годы немотивированного насилия при массовых задержаниях. Понятно, что «Коля» пришел к ней в больничную палату с букетом не по своей воле: так ему приказало начальство, а непосредственное начальство — полковник Сергей Музыка — наверняка посоветовалось и с начальством вышестоящим.

По статистике Судебного департамента в 2019 году по ч. 3 ст. 286 УК РФ (должностное преступление, совершенное с применением насилия) были осуждены 626 человека, половина из них (316) — военнослужащие.

Сотрудники всех правоохранительных органов (не только МВД, но и ФСИН) составили 38% из всех осужденных по этой статье (242 человека). В 2019 году история о том, как полицейский сломал ногу Константину Коновалову, вышедшему на пробежку по Тверской, и видео, на котором сотрудник Росгвардии бьет кулаком в живот Дарью Сосновскую (оба уже были задержаны), также вызвали общественное возмущение, но не было никаких букетов с извинениями, не говоря уже об уголовных делах. А оставшиеся анонимными полицейские и сотрудники Росгвардии получали премии и повышения по службе.

Что двигало полицейскими на этот раз? Разумеется, страх уголовной ответственности при наличии неопровержимых доказательств немотивированного насилия. Но почему полицейское начальство не пошло по самому простому пути, не пожертвовало «Колей», сразу и публично открестившись от него как от «оборотня»? В чем причины этого неловкого спектакля с букетом? Ответ, очевидно, надо искать в сдвигах в восприятии полицейского насилия как россиянами, так и рядовыми сотрудниками «правоохранительных органов» и их руководством.

Нечто, похоже, случилось прошлой весной в США, когда при задержании был убит ранее судимый чернокожий Джордж Флойд. Это привело к массовым беспорядкам и возникновению движения Black Lives Matter, которое вышло далеко за пределы США. Снять напряжение в какой-то мере удалось лишь благодаря привлечению виновного к ответственности, притом немедленно. Российские полицейские чины, я думаю, обратили внимание на этот случай.

Сотрудники Росгвардии на массовых мероприятиях работают так, что их невозможно идентифицировать в принципе, но и в отношении полицейских это весьма сложно сделать. И если бы «Коля» не пришел к Юдиной сам, «не найти» его даже в случае возбуждения дела о телесных повреждениях «по факту» следствию было бы проще простого.

Тем не менее «Коля» пришел. Причина в том, что закон — это всего лишь закон (к тому же, по мнению многих экспертов, часто неправовой), а легитимность — это гораздо глубже. Только осознание легитимности своих действий может избавить правоприменителя от внутреннего страха за свои сегодняшние действия в будущем, придать ему уверенность, когда он еще только замахнулся дубинкой. И случай с букетом показывает, что на месте этой уверенности в коллективном сознании «правоохранительных органов» уже возникает страх и даже публично признанная вина.

Быстрее других это понял чуткий депутат Александр Хинштейн, который сначала потребовал возбудить уголовное дело и привлечь «Колю» к ответственности, но потом отозвал свою инициативу. Это означает, что целью спектакля являлось не признание ошибок и ответственности за совершенное преступление, а попытка смягчить общественную реакцию на них, легитимировать отсутствие уголовного преследования в отношении «хорошего парня Коли». Но легитимность уже подорвана, и не только этим конкретным случаем, но и действиями «коллег» в братской Беларуси, за которыми россияне внимательно следят.

В результате всем пришлось срочно возвращаться к привычной реакции в духе «а ничего не было, и даже если было, то все законно». Только российское общество такой поворот вряд ли уже поддержит.