Президент Путин снова обратил свой взор к защите исторической памяти (видимо, самое актуальное на сегодняшний день). И поручил — по итогам заседания Совета по культуре и искусству — «подготовить к рассмотрению в период весенней сессии 2021 года проект федерального закона о внесении в ФЗ «Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» изменений, направленных на установление запрета публичного отождествления роли СССР и фашистской Германии во Второй мировой войне».
С одной стороны — совершенно прав председатель правления международного «Мемориала» (_по решению Минюста организация признана выполняющей функции иностранного агента — _ Ред. ) Ян Рачинский, — это выглядит как полный абсурд: никто и никогда не ОТОЖДЕСТВЛЯЛ роли СССР и Германии во Второй мировой. А с другой — понятно, что имеют в виду совсем другое: запретить публично СРАВНИВАТЬ эти роли.
И обнаруживать в них (как это многократно было сделано многими, в том числе и автором статьи) очень близкое сходство на первом этапе войны, в 1939–1941 годах.
Когда между СССР и фашистской Германией были заключены не только «договор о ненападении» от 23 августа 1939-го, он же пакт Молотова-Риббентропа, но и «договор о дружбе и границах» от 28 сентября 1939 года, уже после начала войны и нападении Германии на Польшу.
Когда, в полном соответствии с секретными протоколами к пакту Молотова-Риббентропа, СССР и Германия поделили между собой Польшу.
Когда, в соответствии с этими же протоколами, которыми размежевывались «сферы интересов» договаривавшихся сторон от Балтийского до Черного моря, от Финляндии до Бессарабии, а потом — в результате дополнительных переговоров о разделе части Восточной Европы, СССР захватил страны Балтии (разговоры о «добровольном присоединении» — при наличии советских воинских частей и допуске к выборам только просоветских списков кандидатов — оставим для профанов) и Бессарабию.
Когда Молотов передавал Шуленбургу после взятия Парижа «самые теплые поздравления советского правительства по случаю блестящего успеха германских вооруженных сил».
Когда в Бресте части германского вермахта проводили совместный парад с частями РККА, и рядом на трибуне стояли немецкий генерал Гейнц Гудериан и советский комбриг Семен Кривошеин.
Когда в газетах и на политинформациях Вторая мировая именовалась «преступной бойней, затеянной англо-французскими империалистами».
Все это — факты, которые невозможно опровергнуть никакими законами и запретами. Много раз обнародованные и не подлежащие никакому сомнению.
Роль СССР во Второй мировой войне в 1939–1941 годах была крайне неприглядной. И это самая мягкая из характеристик. Если же говорить жестче, то это была роль фактических союзников Германии, вместе с которой СССР противостоял антигитлеровской коалиции, вместе с которой делил Восточную Европу и несет свою долю ответственности за развязывание Второй мировой. Да и как еще назвать столь тесные отношения и совместные действия двух государств, если не союзническими?
Конечно, все радикально изменилось 22 июня 1941 года — с нападением Германии на СССР и присоединением Советского Союза к антигитлеровской коалиции. Но этот факт совершенно не отменяет все то, что было прежде. О чем изо всех сил старались забыть в советский период (кроме времен, когда с началом перестройки стала озвучиваться и известная доселе лишь немногим правда о периоде 1939–1941 годов) и о чем изо всех сил стараются не упоминать в последние годы. Или делают все для того, чтобы снова, как и в советские времена, представить заключенные с Германией договоры — правильным шагом, позволившим «начать войну на стратегически более выгодных для СССР рубежах», а население захваченных территорий объявить спасенным от нацистского террора, которому они «подверглись на два года позже». Лицемерно замалчивая тот факт, что на эти два года население подверглось советскому террору — который был ничем не лучше: достаточно вспомнить массовые депортации из стран Балтии в 1940–1941 годах и расстрел польских офицеров в Катыни.
Конечно, запрет на «отождествление роли» будут обосновывать ссылками на «подвиг народа» и недопустимость «оскорбления памяти» советских солдат, воевавших с фашизмом.
Подвиг народа несомненен и огромен. И память погибших в войне с фашизмом свято хранилась и будет храниться.
Но при чем тут сталинское государство, которое никаких подвигов не совершало?
Которое два года было союзником Германии, уничтожало миллионы собственных граждан во время сталинского террора и совершало преступления против десятков депортированных народов собственной страны?
Под видом запрета «отождествлять роли СССР и фашистской Германии» в Кремле пытаются отождествить народ — и государство. Народ — и диктатора.
Прикрываясь подвигом и памятью одних, запретить упоминать о преступлениях других.
Запретить говорить и писать — можно. Как это было, хотя и негласно, в советскую эпоху.
Вот только запретить саму историю не получится.
