В 14:30 в московский чат «ОВД-Инфо» начинают поступать первые сообщения о задержаниях. Протестующие с помощью бота в Telegram, чатов и горячей линии «ОВД-Инфо» отправляют свои данные, сообщают, сколько человек в их автозаке, время задержания и название ОВД, куда их, предположительно, повезут.

Очень быстро становится понятно, что задержанных много и будет еще больше. Людей набивают в автозаки, но никуда не везут — это делается специально, чтобы не начинать отсчет времени: согласно п. 1 ст. 27.5 КоАП, по неарестным статьям срок задержания составляет не более трех часов. Теоретически он должен отсчитываться с момента, когда боец ОМОНа повел вас в автозак, но на практике полиция начинает отсчитывать его, только когда человека привозят в участок.

В чате читаю, как

Со стажером «Новой» Тасей Шеремет выезжаю в «Ашан» закупаться необходимым. Список похож на сбор передач для моей мамы в СИЗО и колонию (она была одной из немногих, кто оказался в тюрьме по делу «Оборонсервиса»)… Тася координирует нашу работу. Общается с админами чата, считает сколько и чего нужно, я бегаю по магазину, она вычеркивает из списка:

• влажные салфетки 15 упаковок
• сухие салфетки 5 упаковок
• гигиенические прокладки 5 упаковок
• вода питьевая в бутылках по 0.5 л 4 палеты по 12 штук
• батончики мюсли 40 штук
• шоколадные батончики с орехами на развес 3,5 кг
• печенье в шоколадной глазури 10 пачек
• арахис, миндаль, фундук по 10 упаковок каждого
• булочки с вареньем 5 упаковок по 2 шт

Не успеваем дойти до кассы. В чат прилетает: «ОВД Лужники везут 27 человек, есть ФИО двух задержанных, кто рядом?» . Навигатор считает 27 минут до места. Быстро расплачиваемся — едем. В машине на полную громкость Noize MC «Все как у людей» и Порнофильмы «Это пройдет». Тревожно и весело.

Пока толкаемся в пробке на ТТК, в чат продолжают падать сообщения о задержаниях. Цифры растут. Активист Михаил Плетнев, отвечающий сегодня за горячую линию «ОВД-Инфо» пишет Тасе: «Звонки поступают раз в секунду, такого еще не было, нужны еще волонтеры». На клич Таси в Twitter мгновенно откликаются люди: «Я готов помочь». Находится пять человек, они будут обзванивать ОВД и сверять списки задержанных, искать тех, с кем нет связи. Тася рассказывает: «Нужны устойчивые, дозваниваться и добиваться: у вас этот есть, а этот есть, а этот у вас, а основание задержания больше трех часов?! Они кидаются трубками, орут, просто не подходят».

17:50 паркуемся у ОВД Лужники, у ворот скорая, значит кому-то из задержанных стало плохо. У дверей встречаем еще одного волонтера «ОВД-Инфо», она приехала на метро, в руках четыре пакета с водой и пластиковыми стаканчиками. Быстро сортируем передачу: в один пакет средства гигиены и сухой паек, во второй большие бутылки воды и стаканчики, отдельно палету с водой по 0,5 л. На себя маски и перчатки, в карман паспорт, на всякий случай пресс-карту. В чат писали, что волонтеров в другом ОВД оштрафовали за отсутствие перчаток на 5 тысяч рублей.

На дверях амбарный замок. У ворот сотрудник отделения:

— Добрый вечер, у нас передача для задержанных.

— Какая передача, ничего не принимаем, их сейчас кормить будут все равно.

— Там мой брат и дядя, у них нет воды, вы воду не даете.

— Все им дают.

— У нас в передаче средства гигиены, прокладки вы тоже выдаете?

Полицейский смущается, замолкает, начинает кому-то звонить. Отсылка к менструальному циклу всегда работает на сотрудников безотказно. Теперь главное — не дать слиться, продолжаю: «У нас все в заводской упаковке, мясного, молочного, скоропортящегося нет, сухой паек, вода, средства гигиены, ничего запрещенного не передаем».

Брови полицейского ползут вверх, амбарный замок открывается. После быстрого досмотра сумок, молодой парень, которого полицейский называет «эй, стажер», уносит наши пакеты в недра отделения.

Тася ищет адрес следующего ОВД, куда везут людей, и ФИО хотя бы одного задержанного, чтобы на него сделать передачу. Я расфасовываю наши закупки на пять равных частей прямо в салоне машины.

Следующий адрес — Лианозово. В это ОВД везут 24 человека. До места нам 40 минут, на удивление нет пробок. По дороге выясняется, что среди задержанных есть несовершеннолетние и человек с атопическим дерматитом, у него из-за стресса может случиться отек Квинке. Нужны антигистаминные. Останавливаемся в аптеке, чтобы купить супрастин.

В ОВД Лианозово меня пару раз доставляли в детстве, когда не удавалась убежать от милиционеров гонявших нас за граффити на гаражах. До боли знакомый спальный район. Сразу становится понятно, что так просто, как в Лужниках, тут не получится. Дежурная на входе разворачивает нас за дверь со словами: «Никаких передач, их сейчас всех домой отпустят». Начинаем звонить координатору: у них такая же история в Бабушкинском районе, активисты с продуктами и водой стоят под дверями КПП уже 4 часа, никого не пускают, объявили план «Крепость», к телефону не подходят.

Пробую прорваться второй раз. Ловлю дверь за входящим сотрудником и с порога верещу:

— У меня там муж! У него отек Квинке, ему нужно лекарство! И вода запить! Заберите таблетки хотя бы и воду! Или вызывайте реанимацию, ему нечем дышать! Вы хотите реанимацию тут сейчас, протокол или труп в отделении?!

Дежурная меняется в лице, отжимает меня за дверь, но перед тем, как захлопнуть, бубнит, что сейчас позовет старшего, пусть он тут с нами разбирается. Тася находит телефон адвоката от ОВД-Инфо, в надежде, что он сможет войти, как представитель и занести передачу. Адвокат приезжает и его тут же разворачивают как и нас в дверях, пытаются вывести насильно. Пока это происходит, в противоположной двери появляется человек в погонах поважнее, чем дежурная:

— Лекарство для Виноградова заберите! Воду и передачу!

— Кто тут к Виноградову? Давайте таблетки и воду, еду не возьму, их все равно всех домой отправят.

— Они в автозаке с трех часов, сейчас почти девять! Вы за это время сколько раз ели?

Задумывается:

— Два…

Но передачу все равно не берет. Только 12 бутылок воды и пачку супрастина. Еще сорок минут проводим под дверью, адвокат пытается прорваться, инструктирует по телефону задержанных, чтобы они писали ходатайства и требовали допуск адвоката.

но, кажется, не в этот раз: на КПП выключают свет, все закрыто, звонок перестает работать. Похоже, что тоже «план крепость».

Уже почти собираемся уезжать, координатор говорит, что скорее всего еду не примут, но главное, что взяли таблетки и воду. Вдруг открывается дверь и дежурный кричит: «У кого тут передача — давайте быстро!»

На радостях отдаю два комплекта продуктов и еще воду на разные фамилии. Машинально сообщаю полицейскому: «Все в заводской упаковке, ничего не вскрыто, мясного и молочного нет, только сухие продукты и средства гигиены». Все забирают. Радостное и одновременно унизительное чувство.

Последний на сегодня адрес: ОВД Войковская. Все двери закрыты, но за забором молодой дежурный, вполне дружелюбного вида. Говорит, что все сообщил, но по приказу начальства все двери закрыты. Через какое-то время к нам выйдут и все примут. Звучит неправдоподобно обнадеживающе.

У дверей собираются родственники. В этом ОВД держат 22 человека. У жены одного из них есть связь с адвокатом, которого чудом пустили внутрь час назад. Он отвечает, что у некоторых не было с собой паспортов и почти у всех арестные статьи: это значит, что их оставят в отделении минимум на 48 часов до суда. Отправляем родственников за зубными щетками, протеиновыми батончиками и еще водой. Нашего набора не хватит на такой длительный срок задержания.

В дверях периодически появляется дежурный, извиняющимся тоном говорит: «Девушки, я про вас помню, я все передал, но вы же понимаете, я человек маленький, я бы вам все открыл прямо сейчас, но поймите меня тоже…» Еще через двадцать минут информация про задержание на 48 часов подтверждается звонком другого задержанного. У нас забирают передачу, отдаю все оставшееся. Инструктируем родственников, куда обратиться, что привезти утром в передаче.

ОВД-Инфо ищут адвокатов и волонтеров для повторной передачи утром. Наша работа на сегодня закончена. Домой возвращаемся заполночь.