За последний месяц было обнаружено сразу несколько новых штаммов коронавируса — в Великобритании, ЮАР и Японии. По предварительным данным, новые мутации распространяются гораздо быстрее: например, «британский» штамм COVID-19 может быть на 70% более заразным. 10 января стало известно, что «британская» разновидность вируса зафиксирована и в России.

Однако ученые призывают не делать поспешных выводов.

Так произошло со штаммом коронавируса из Испании, который быстро распространился по всей Европе в начале лета, когда многие страны начали возобновлять авиаперелеты. Исследователи опасались, что он более заразный, однако в конце осени пришли к выводу, что этот тип заболевания передавался быстрее из-за отдыхающих, которые возвращались из Испании и привозили штамм домой.

Также на распространение новых штаммов могут влиять «суперспредеры» — пациенты, которые заражают больше людей, чем остальные заболевшие. В начале эпидемии считалось, что один больной коронавирусом заражает в среднем одинаковое количество людей — около трех без учета ограничительных мер (такой паттерн характерен, например, для сезонного гриппа). Однако исследования показывают, что большинство инфицированных, скорее всего, не передают вирус никому, тогда как лишь 10–20% заболевших ответственны за 80% новых случаев.

«Суперспредеры» могут стать причиной возникновения очага — крупной вспышки, в результате которой коронавирусом заболевают от десятков до нескольких тысяч человек. Один из самых известных очагов возник в феврале в Южной Корее: одна из заболевших посетила службу в церкви, в результате чего коронавирусом заразились почти три тысячи человек. Места, где возникают очаги коронавируса, обычно соответствуют нескольким условиям: это закрытые пространства с плохой вентиляцией, где большие скопления людей долго находятся в тесном контакте друг с другом.

По словам главы Роспотребнадзора Анны Поповой, в начале сентября в России было зафиксировано почти две тысячи очагов распространения коронавируса, в которых заразились чуть больше 6% всех выявленных больных. Мы собрали по открытым источникам случаи возникновения очагов COVID-19 и проанализировали, где люди заболевают чаще всего.

Наиболее высокая «очаговая» заболеваемость оказалась в промышленных регионах, где возникали крупные вспышки на заводах, месторождениях и стройках, — это Мурманская область и Красноярский край, а также Ненецкий и Чукотский автономные округа, где общее число заболевших небольшое.

На промышленные объекты приходится пятая часть найденных нами вспышек (21,3%). Это наиболее крупные очаги: в среднем на промышленном объекте заболевает чуть более 60 человек, однако размер вспышки может достигать нескольких тысяч инфицированных. Так, на строительной площадке в Мурманской области, где возводился Центр строительства крупнотоннажных морских сооружений, выявили более двух тысяч заболевших.

Если 80% промышленных очагов сосредоточены в 10 субъектах, то вспышки в медучреждениях происходили в большинстве областей. Почти каждый второй очаг из тех, что нам удалось обнаружить, был зафиксирован в больницах (45,4%). В среднем в таких очагах заражалось около 30 человек.

Регионы, где возникали наиболее крупные очаги в медучреждениях, попали в топ по «очаговой» заболеваемости. Это Башкирия и Калининградская область. Самая большая вспышка, которую мы нашли в этой категории, произошла в апреле в больнице имени Куватова в Уфе. Там было выявлено около 400 заболевших, причем почти половина из них — врачи.

Москва и Московская область, где за время пандемии выявили больше всего больных, показали самую низкую «очаговую» заболеваемость. В этих субъектах меньше промышленных объектов, а ситуация в больницах лучше, чем в других регионах. Судя по всему, многие заболевшие подхватили инфекцию в других местах — например, в баре или на концерте, однако такие очаги в России не отслеживают.

Исключением стал Санкт-Петербург. Это единственный из лидеров по общему числу выявленных больных, где в очагах заразилось много человек — более 700 пациентов. Это связано с тем, что большая часть вспышек здесь возникала в психоневрологических интернатах и других соцучреждениях.

Всего по России на соцучреждения приходится 15,5% очагов. В среднем там заболевало около 45 пациентов, но размер вспышки мог достигать и нескольких сотен человек. Например, в Сальском психоневрологическом интернате Ростовской области было выявлено более 400 заболевших, что на тот момент составляло почти 90% от всех заболевших в регионе.

Больше всего очагов нам удалось обнаружить в Воронежской области (29 очагов), Псковской области и Пермском крае (по 17 очагов). Там возникали небольшие вспышки в больницах и интернатах, где заболевали 20–30 пациентов. Примечательно, что в Дагестане, где весной была одна из самых худших ситуаций с распространением вируса, мы нашли лишь одно сообщение о возникновении очага — в СИЗО № 1 Махачкалы, где, по официальным данным, COVID-19 заболели два человека.

В Роспотребнадзоре не ответили на запрос «Новой» о методике отслеживания очагов и их количестве по состоянию на декабрь. По словам главы ведомства Анны Поповой, к сентябрю в очагах заразились 65 тысяч человек — это чуть меньше 7% всех выявленных больных. Другим странам удается более эффективно отслеживать вспышки: так, в Германии на очаги приходится около четверти случаев заболевания, а статистика департамента здравоохранения штата Массачусетс (США) показывает, что в очагах заразилось около 50% пациентов.

тогда как в других странах отслеживают очаги не только в больницах и на заводах, но и в клубах, барах, на спортивных аренах и в других общественных местах.

На основе данных об очаговой заболеваемости страны вводят точечные ограничения, которые помогают сдерживать инфекцию. В октябре власти Массачусетса на две недели остановили работу крытых катков, после того как там было зафиксировано 30 вспышек COVID-19, в результате которых заболело более ста человек.

Похожую стратегию использовали и в Японии. В отличие от западных стран, местные власти сосредоточились не на изоляции отдельных больных и тех, кто с ними контактировал, а на отслеживании и ограничении крупных очагов, чтобы «увидеть лес, а не деревья». В результате в Японии один из самых низких показателей заболеваемости и смертности: 286 тысяч инфицированных и чуть более четырех тысяч умерших при населении в 126 миллионов человек.

Исследования показывают, что главный двигатель эпидемии — именно очаги: на них может приходиться до 60% заболевших. Чтобы остановить распространение вируса, нужно использовать так называемый обратный трейсинг: находить места массового заражения людей и изолировать тех, кто там находился. Такая тактика может быть в три раза эффективнее для сдерживания эпидемии, чем изоляция каждого заболевшего.

Тем не менее российские власти продолжают жестко контролировать всех, кто получил положительный тест на коронавирус, и штрафовать нарушителей. К декабрю общая сумма штрафов за нарушение самоизоляции и других ограничительных мер достигла почти двух миллиардов рублей, а главными технологическими решениями властей по снижению заболеваемости стали QR-коды и приложения для социального мониторинга. Кажется, результатов эти меры не приносят: осенью число выявленных больных уже в два с половиной раза превысило весенний пик и пока снижается не слишком быстро.

При участии: Анны Титовой, Никиты Кучинского, Андрея Серебрянского
Редактор: Арнольд Хачатуров