Роль и место спецназа в системе вооруженной борьбы
Особенность современной войны заключается в том, что только небольшое количество — не более 20% — военнослужащих в условиях боевых действий низкой (средней) интенсивности могут оказаться в непосредственном боевом соприкосновении с противником. Остальные их «коллеги» занимаются разными видами всестороннего обеспечения тех, кто лицом к лицу сражается с противником. При этом стоит учесть, что время такого контактного боестолкновения является скоротечным и длится от нескольких минут до нескольких часов, а периодичность может составлять от нескольких боестолкновений в день, до одного-двух раз в месяц и реже.Конфликт приказа и совести
Отдельно стоит отметить действия спецподразделений, которые составляют 7,5% от численности всех войск и действуют как правило самостоятельно в отрыве от главных сил и баз (бесконтрольно) на территории противника. При выполнении задач они сами ищут противника, а также выбирают формы и способы выполнения поставленной задачи.
Это является основным фактором, влияющим на формирование психологического портрета, психических наклонностей и отклонений военнослужащих специального назначения.
Они себя считают реально крутыми, суперсекретными и самыми незаменимыми в системе вооруженного противостояния, что дает толчок росту гордыни и завышенной самооценки.
С другой стороны, частая задействованность в реальных боевых операциях ведет к профессиональному росту, а внутреннее напряжение сменяется уверенностью в себе и в своих товарищах. Это состояние может продолжаться относительно долго и может смениться растерянностью, злостью и отчаянием при больших потерях или невыполнении боевого задания по субъективным причинам.
Это состояние может привести к излишней жестокости по отношению к мирным жителям и пленным в интересах выполнения поставленной задачи, оно может быть и санкционировано командованием. К такому случаю можно отнести эпизод расстрела четырех мирных жителей в Чечне в 2002 году группой спецназа под командованием капитана Эдуарда Ульмана, по приказу из штаба руководства. Повторное оправдание присяжными группы Ульмана и изучение общественного мнения показало: большинство законопослушных граждан России принимают как должное тот факт, что для военных подчинение командиру важнее соблюдения любых законов. И верят, что командование могло отдать такой приказ. Ибо армия — это орудие убийства и инструмент уничтожения противника. В этом случае
военнослужащий стоит перед выбором: не выполнить преступный приказ и быть наказанным за это вплоть до суда военного трибунала или отвечать по закону за совершение преступления.
Примерно такой же расклад получается, когда командир самой группы принимает преступное решение и принуждает своих подчиненных выполнять это в интересах выполнения задачи. В моей боевой практике есть примеры, когда приходилось идти на риск, задерживать местных жителей, случайно встретившихся при выдвижении к месту проведения мероприятия и, ослабляя боевые возможности группы, оставлять под присмотром своих бойцов до выполнения задачи в этом районе, правда, не более чем на сутки. Слава богу, калечить, а тем более убивать никого не пришлось, хотя это очень все осложняло. Такое случается редко. Как правило, местные жители стараются не отходить далеко от своих домов, а гулять по горам остается боевикам и их связным.
Третий вариант, когда кто-то из военнослужащих сам берет на себя право казнить или миловать по собственному пониманию текущего момента. Причинами для этого могут стать трусость, испуг, слабые навыки владения оружием и другие случаи, где это может произойти без целенаправленного желания убить, а, скорее, чтобы защитить себя. Такой случай показан в фильме «Афганский излом», где испуганный, слабо морально подготовленный боец-разведчик убивает афганца на рынке.
Такие случаи редки в нашей армии и специальной профилактики не требуют, ибо вопросы морали и психологической устойчивости находятся у наших бойцов на высоком уровне, не говоря уже о том, чтобы
убивать безоружных для повышения боевого духа. Это уже клиника, и по таким людям прокурор плачет вместе с психиатром.
Тот факт, что каждый убитый солдатом на войне человек остается в памяти. Ты можешь не помнить его лица, но обстоятельства и нюансы этого события остаются с тобой навсегда, и со временем начинаешь сожалеть, что убил, а мог бы взять в плен и сохранить чью-то жизнь. Сегодня сожалею, что в 2008 году не спас из осетинского плена грузинского капрала, которого содержали, как собаку, — прикованным к лестнице полицейского участка. Тогда я его допросил, но оставил, меня остановили его исколотые руки конченого наркомана. Это событие теперь со мной навсегда. Я мог спасти его, ибо в нашем пункте сбора военнопленных были условия содержания гораздо лучше. Представляю, что испытывает всю жизнь человек, убивший без особой нужды ради самоутверждения, наверное, эти мысли и ведут в петлю, как это сделали бравые спецы Австралийского SASR.
Автор — ветеран военной разведки, бывший начальник разведки сухопутных войск российской армии, участник боевых действий в Афганистане, первой и второй чеченских войн, осетино-ингушского конфликта, военной операции в Грузии, миротворческих миссий МО РФ.
