В конце 70-х, когда в газету, где проработала 19 лет, пришли люди с совсем другой «группой крови», ушла в «Литературку» — вместе с Логиновой, Щекочихиным, Ростом… И уже в «Литгазете» после публикации восьми ее статей, разоблачающих анонимные доносы, ЦК КПСС принял постановление о запрете реагировать на анонимки.

А тут (тридцать с лишним лет!) — одна-единственная тема. Она пробивала законы и боролась против принятых законов, она защищала людей, оказавшихся в безвыходной ситуации, и часто — побеждала. В защиту бесправных мигрантов она опубликовала более 500 проблемных статей (это, конечно, рекорд в нашей, а может, и в мировой журналистике). Причем писала, не подстраиваясь под начальников, что называется, наотмашь. Публиковалась в таких разных изданиях, как «Российская газета», «Новая газета», «Грани.ру»… И книги писала на эту, единственную, тему. И фильмы снимала (одиннадцать, как кто-то подсчитал). Она была правозащитником в самом высоком смысле, и при этом получала правительственные награды, не поступаясь ради этих наград ни строчкой, ни словом. Это она во время одного награждения сказала с высокой трибуны: «Нам дали — свободу слова, но себе оставили — свободу слуха. Когда то, что не нравится, можно просто не слышать…»

Конечно, наградить легче.

Тридцать с лишним лет непрекращающейся борьбы, в которой побед, увы, было тысячекратно меньше, чем поражений, от которых опускаются руки.

Но рук Графова не опускала никогда.

Я не просто не знаком, но даже не слышал и не читал о другом человеке, в котором так сочетались бы запредельный, непробиваемый идеализм и совершенно акулья профессиональная хватка.

Когда я сказал об этом на ее юбилее, Леша Симонов добавил с места: «Графова просто не умеет слышать слова «нет». Ей говорят — нет, а она не слышит».

…Думаю, десяток бы таких журналистов на Россию, и мы б сейчас жили в совсем другой стране.

А теперь у нас нет и Графовой.