Они появились в Минске 11 сентября. Приехали к посольству Швеции, позвонили в дверь и попросили политического убежища. Вежливый голос в домофоне объяснил им, что зря приехали и не по адресу обратились, поскольку посольство политическое убежище не предоставляет. Но Виталий и Владислав легко перемахнули через забор и оказались на территории дипмиссии. С тех пор там и живут.

Едва оказавшись за забором посольства, Владислав Кузнечик провел стрим, в котором рассказал, что 6 сентября они участвовали в акции протеста в Витебске, которая закончилась избиениями и массовыми задержаниями. Так вот, отцу и сыну чудом удалось сбежать: их избили, применили газ, но сыну удалось отбить отца у силовиков. Больше они дома не появлялись, отключили телефоны, скрывались несколько дней, а потом приехали в Минск просить убежища в посольстве.

Юридически ситуация оказалась чрезвычайно сложной: посольства действительно не дают убежища. Но и отказать в помощи людям, которые уже оказались на их территории, выгнать и посоветовать решать проблемы как-нибудь по-другому — тоже очень трудно. За дело Кузнечиков взялся швейцарский юрист Вадим Дроздов. И сразу столкнулся с отказом.

— Рано утром, 14 сентября, мы отправили в Европейский суд по правам человека запрос на предоставление обеспечительных мер, — рассказывает Вадим «Новой». — Мы указали, что в случае, если заявители будут задержаны белорусскими силовиками, то будет существовать реальный риск, что они подвергнутся пыткам или бесчеловечному или унижающему достоинство обращению. 16 сентября, утром, ЕСПЧ обратился к правительству Швеции с вопросами о том, какая сейчас ситуация у заявителей и что власти Швеции планируют делать с ними. После того как правительство Швеции отправило ответ в ЕСПЧ, мы получили копиюписьма, которое было адресовано правительству Швеции. Там написано, что дежурный судья принял решение отказать заявителям в предоставлении обеспечительных мер.

— С чем связан отказ?

— Об этом можно только догадываться, ЕСПЧ никогда не мотивирует такие решения. Обычно суд просто присылает письмо, в котором в одном предложении написано, что дежурный судья отказал в предоставлении обеспечительных мер. На мой взгляд,

— Куда вы обратились после получения отказа?

— 23 сентября в Комитет против пыток в соответствии со статьей 22 «Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания» была направлена жалобаи запрос на предоставление временных мер. 1 октября мы получили письмо из секретариата Управления Верховного комиссара ООН по правам человека (УВКПЧ), который сообщил нам о решении Комитета против пыток (КПП). В письме сказано, что комитет постановил просить Швецию принять необходимые меры для обеспечения личной безопасности заявителей, пока их жалоба находится на рассмотрении.

— А вообще есть ли у Кузнечиков шанс получить политическое убежище прямо там, на территории посольства Швеции?

— Временные меры не обязывают правительство Швеции предоставить Кузнечикам статус беженца. Но Швеция может это сделать. На сегодняшний день главное то, что на основании решения комитета Швеция обязана воздержаться от выдачи Кузнечиков властям Беларуси. Каким образом это решение будет выполняться — это уже решают шведские власти.

— Что вообще означает для Кузнечиков это письмо Комитета против пыток?

— Хотя формулировка просьбы комитета слишком общая, для сторон, участвующих в деле, очевидно, что она, самое главное, включает запрет на передачу моих клиентов властям Беларуси. Никто и ничто другое сейчас не угрожает их личной неприкосновенности. По сути, комитет согласился с тем, что клиентам удалось предварительно доказать наличие риска применения к ним пыток или другого жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения после передачи властям Беларуси. Решение об обеспечительных мерах не означает, что комитет уже вынес окончательное решение по их жалобе. Теоретически он может в будущем и отклонить жалобу, в том числе по формальным основаниям.

— Что, на ваш взгляд, дальше будет с Кузнечиками?

— На сегодняшний день нет ответа на этот вопрос.

— А как долго они могут находиться в посольстве?

— Пока не исчезнет угроза их личной неприкосновенности вне посольства.

— Есть ли у них возможность уехать в Швецию из Минска?

— Это будет зависеть от правительства Швеции и доброй воли властей Беларуси. Например, правительства двух стран могут договориться, чтобы Кузнечики имели возможность беспрепятственно покинуть Беларусь. Так в свое время смог покинуть Азербайджан Эмин Гусейнов, который 10 месяцев находился в посольстве Швейцарии в Баку, пока власти Азербайджана после переговоров с властями Швейцарии не предоставили Гусейнову возможность покинуть страну. Но нужно понимать, что решение комитета не обязывает власти Швеции вступать в такие переговоры, если личная неприкосновенность Кузнечиков может быть обеспечена иным образом.

Только 2 ноября Вадиму Дроздову с помощью местного адвоката удалось выяснить, что Кузнечикам действительно угрожает арест. Оказывается, уже 9 сентября — через три дня после того марша в Витебске, после которого Виталий и Владислав скрывались и не появлялись дома, — витебским ГОСК было возбуждено уголовное дело по статье 364 УК Беларуси («Насилие либо угроза применения насилия в отношении сотрудника органов внутренних дел», санкция — до 6 лет лишения свободы). А 15 сентября, когда Кузнечики уже находились на территории посольства Швеции, было вынесено постановление о привлечении их в качестве обвиняемых. То есть избитые оказались обвиняемыми — собственно, этого и следовало ожидать. Так что, отец и сын все сделали правильно. Вопрос лишь в том, сколько им придется прятаться в посольстве.

Сотрудники посольства о своих неожиданных постояльцах заботятся. Им отвели комнату с удобствами. Телевизора и компьютера у них нет, зато есть стиральная машина и микроволновка. Еду сотрудники дипмиссии приносят готовую, Кузнечикам остается ее только разогреть. А еще у них есть турник, штанга и гири. Так что, каждый день в пять часов вечера Виталий и Владислав тренируются. Кроме того, Владислав ведет дневник. Когда-нибудь это наверняка станет книгой или сценарием — в зависимости от того, сколько времени Кузнечики проведут в посольстве и как его покинут: выйдут на улицу свободной Беларуси, в которой больше нет политзаключенных и репрессий, или выедут в багажнике дипломатического автомобиля, где и останутся до ближайшей европейской границы.

«Самое трудное — первая неделя»

С азербайджанским журналистом и правозащитников Эмином Гусейновым, который пережил почти то же самое — успел забежать в посольство Швейцарии в Баку, где в итоге прятался 10 месяцев в 2014–2015 годах, — все разрешилось почти цивилизованно. Правительство Швейцарии несколько месяцев вело переговоры с азербайджанскими властями. А в июне 2015 года президент Швейцарии Дидье Буркхальтер приехал в Баку на открытие первых Европейских игр. А уехал на следующий день вместе с Эмином Гусейновым, официально находящимся в розыске.

— В конце июля — начале августа 2014 года в Азербайджане произошла настоящая варфоломеевская ночь: за десять дней арестовали всех правозащитников. 6 августа я пытался улететь из страны, но меня не выпустили. В этот день арестовали Лейлу и Арифа Юнусовых. 7 августа мне позвонили из прокуратуры и вызвали на допрос на следующий день. И я скрылся.

В тот день, когда меня не выпустили, у немногих еще оставшихся на свободе была встреча в американском посольстве. В конце я спросил, можно ли у них остаться. Сказали, нельзя: прежний посол уже уехал, а новый еще не приехал, с нами встречался временный поверенный. Он объяснил, что если я укроюсь в посольстве, у нового посла будут проблемы. В общем, десять дней — с 8 по 18 августа — я скрывался. Изменил внешность: отрастил бороду, перекрасился в блондина, вставил светлые контактные линзы. Все это время шли переговоры с западными посольствами. Сначала меня хотели тайно вывезти в Россию и уже оттуда переправить в Европу, но этот план сорвался. Я всерьез думал о том, чтобы нелегально пересечь границу. А потом появился новый план.

18 августа я пришел в посольство Швейцарии в образе европейского фрика, даже дурацкую футболку с каким-то молодежным диджеем нацепил.

Но меня не узнал даже пресс-секретарь посольства, с которым мы много лет были знакомы.

Самое трудное — это первая неделя, когда ты привыкаешь к новому для себя положению. Ты в своей стране, в центре столицы, там, где объявлен в розыск, где тебя ждет тюрьма и срок. И в то же время — далеко за границей, и на этой территории тебе ничего не угрожает. Кстати, если бы мне не открыли дверь, я бы не смог войти внутрь. В отличие от шведского посольства в Минске, у которого есть небольшой двор, куда Кузнечики смогли попасть через забор, посольство Швейцарии в Баку — это старый трехэтажный дом без всякого двора. Стена и дверь, и никакого забора.

Я не думал, что застряну в 17-метровой комнате посольства на десять месяцев. Тем не менее так и произошло. Я знаю, что шли переговоры, и был практически уверен, что мне дадут возможность выехать. Ильхам Алиев слишком любит Швейцарию. И дело не только в огромных инвестициях и возможностях прятать там деньги. Он ее воспринимает как зимнюю дачу и каждый раз после Давосского форума едет в Гштаад или в Санкт-Мориц. Вопрос был лишь во времени. Кстати, в 2014 году именно Швейцария председательствовала в ОБСЕ. А в 2021 году ОБСЕ возглавит Швеция. Так что, думаю, вопрос статуса Кузнечиков будет решен гораздо быстрее, чем десять месяцев (если, конечно, предположить, что Лукашенко продержится до того времени).

Я считаю, что они ведут себя правильно. Находясь на территории посольства другой страны, которая предоставляет временное убежище, главное — не создавать рисков для дипломатов. Это значит, что нужно забыть об интернете и собственных гаджетах. Мне, к примеру, один раз в день посол приносил свой планшет на час. Я связывался с женой и с коллегами. Но, конечно, и речи не было о том, чтобы «зависнуть» в интернете, выйти в соцсеть или дать кому-нибудь интервью. Пока я вижу, что ребята ведут себя правильно. Надеюсь, у них все будет благополучно.

С Ильхамом Алиевым, выходит, договориться о вывозе человека было возможно. С Александром Лукашенко в его последней версии — уже никак. Впрочем, белорусы вовсе не собираются с ним ни о чем договариваться. «Уходи! Выпускай! Выборы!» — вот три требования, которые звучат на белорусских улицах каждый день. Так что есть надежда, что ни в каком багажнике Кузнечикам ехать не придется