Люди, которые выходят по воскресеньям на мирные марши, а потом расходятся по домам, на заговорщиков не похожи. Студенты, которые вместе со своими преподавателями выстраиваются в цепи солидарности и поют «Разбуры турмы муры», явно не тянут на экстремистов. Рабочие, которые вместо использования булыжников, оружия пролетариата, собираются в цехах и пишут петиции с политическими требованиями, за террористов не сойдут даже в гриме.

А без терроризма белорусским силовикам как-то уже совсем некомфортно: все эти спецсредства, резиновые пули и светошумовые гранаты, угрозы боевым оружием, сотни уголовных дел и тысячи административных, переполненные тюрьмы, пытки и убийства — зачем оно все нужно без терроризма? Несерьезно.

28 октября в Ельском районе возле украинской границы мозырский погранотряд задержал четверых граждан Беларуси — Игоря Олиневича, Дмитрия Резановича, Сергея Романова и Дмитрия Дубовского. Все они — анархисты. Телеграм-канал пограничного комитета Беларуси сообщил, что при них обнаружено две единицы огнестрельного оружия, холодное оружие, граната, специальная экипировка и снаряжение. Все четверо теперь обвиняются по статье 289, часть 3 — «акт терроризма, совершенный организованной группой», санкция — от 10 лет лишения свободы до расстрела.

Игорь Олиневич, Дмитрий Резанович и Сергей Романов уже отсидели за участие в анархистских акциях. Дмитрий Дубовский, по словам его соратника Николая Дедка, десять лет находился в розыске и смог избежать ареста в Москве в ноябре 2010 года. А Игоря Олиневича как раз тогда и задержали — 28 ноября 2010 года возле торгового центра «У Горбушки». Потом он рассказал об этом в своей книге «Еду в Магадан»:

«Со всех сторон метнулись четыре тени, схватив под руки. Я не удивился, ни один мускул не дрогнул. Дима отпрыгнул в сторону и бросился наутек. Случайный прохожий ставит ему подножку, но, к счастью, безуспешно. Страна рабов, страна господ.

Один из men in black успокаивает: "Это мы вашим помогаем". Хм, эти "наши" — ваши, а не наши. Звякнули браслеты, запихнули в машину, шмон по карманам, мобила, кошелек, плеер. За часа полтора до встречи я включил телефон, с которого звонил Буре. Думал, что в людном месте не успеют найти или не будут искать вовсе, чтобы не рисковать. Дурацкая ошибка… Шапка на глаза; одна машина, затем другая, между собой люди в черном — фээсбэшники — не переговариваются, пишут текст на телефоне и передают друг другу. Пара остановок в туалет, смотришь на поле, лес, и кажется, что это сон.

…Граница с Беларусью. Голову втапливают в пол, значит операция — нелегальная. Передача местным в бусик. Московские говорят:

— Больше такой … (ну, скажем, «фигни». — Ред.) не подкидывайте.

— Конечно, за нами долг, мужики, — отвечают тутэйшыя».

В мае 2011 года Олиневич вместе с несколькими соратниками был осужден по статьям «злостное хулиганство» и «повреждение имущества общественно опасным способом» и приговорен к восьми годам колонии усиленного режима. Анархистам тогда инкриминировали нападения на российское посольство, ЦИП на Окрестина, офис банка «Москва–Минск» и казино «Шангри Ла».

Олиневич вышел в 2015 году — тогда Александр Лукашенко перед очередным самопровозглашением избавлялся от политзаключенных и подписывал всем помилования — даже тем, кто о них и не просил. Через две недели после освобождения Игорь уехал в Польшу, где жил и работал, — он высококвалифицированный инженер-электронщик. В Беларусь возвращаться не собирался. Никто и не знал, что в октябре он оказался на территории Беларуси.

9 сентября, ровно через месяц после начала протестов и ответного насилия, Олиневич выставил на YouTube видеоролик, где призывал не поддаваться на мошенничество власти: «Никаких переговоров, никаких компромиссов, никаких кабинетных перестановок! Только немедленный уход Лукашенко и всей высшей номенклатуры власти, абсолютный и безоговорочный. Трибунал над августовскими мучителями за военные преступления». Сила белорусской революции, говорит он, в децентрализации. Анархист призывает создавать горизонтальные сетевые структуры — надо сказать, именно это сейчас и происходит в Беларуси, и человеческая горизонталь работает куда эффективнее, чем властная вертикаль.

Мать Игоря Олиневича Валентина (преподаватель экономического университета, с которой не продлили контракт после того, как сын стал политзаключенным) говорит, что ей позвонили пограничники в два часа ночи 29 октября и сообщили, что сын задержан при попытке пересечь границу. Валентина не знала, что Игорь в Беларуси, поэтому сначала даже не поняла, в какую сторону и откуда он эту границу пересекал. По версии КГБ, арестованные анархисты собирались уйти в Украину — точно так же, как прошли на территорию Беларуси, партизанскими тропами.

Олиневича, Дубовского, Романова и Резановича обвиняют в том, что в октябре во время нахождения в Беларуси они бросили «коктейли Молотова» в здания прокуратуры и комитета судебных экспертиз в Солигорске и ГАИ в Мозыре. Пострадавших нет, как и в 2010 году, когда были те же «коктейли Молотова» и административные здания. Но тогда это почему-то было хулиганством и порчей имущества, а сейчас — террористический акт.

Впрочем, не «почему-то», а по совершенно определенным причинам.

Одно дело — мирные шествия с веселыми плакатами вроде «Бастуй, зятек, — теща поддержит!». И совсем другое — «коктейли Молотова», летящие в административные здания. Это уже не те протесты, участников которых защищает весь мир. Это методы, которые нигде не любят. И поди разберись, кто там анархист, а кто из штаба Виктора Бабарико. В 2011 году, когда судили анархистов, режим смог обойтись хулиганством: тогда в апреле взорвали минское метро, и «коктейль Молотова» во дворе российского посольства стал бы некоторым архитектурным излишеством. Зато сейчас, на фоне шариков и зонтиков, — в самый раз.

Во-вторых, это повод для усиления репрессий. Все периоды активного сопротивления с последующими репрессиями обязательно сопровождались большой государственной ложью, в которой почетное место занимали диверсанты. В 2006 году они, по официальной версии, намеревались отравить минчан с помощью брошенной в городской водопровод дохлой крысы. В 2010 году — закупали в промышленных масштабах железные штыри и пруты. В 2017 году — тренировались в специальных лагерях и готовили провокации на 25 марта.

Нынешним летом сначала очень вовремя подвернулись «вагнеровцы» из санатория «Белорусочка», но потом украинские власти признались, что это была их спецоперация, которую они успешно провалили. Срочно нужны были новые диверсанты. Если бы на границе с Украиной случайно не попались анархисты, их бы все равно придумали. Или сотворили террористов из подручного материала, произвольно выдернув из тысяч протестующих кого угодно.

А вот это уже в-третьих. Протестующие за три месяца постепенно привыкли к «суткам» на Окрестина. Все знают, что брать с собой на акции протеста. Все перезнакомились с соседями и обменялись ключами, чтобы было кому присмотреть за детьми и покормить кошек на случай ареста. Все выучили наизусть телефоны дежурных в ИВС, ЦИП и СИЗО. Все перестали бояться. Значит, пора переходить на другой уровень.

15 суток административного ареста и арест как мера пресечения — это уже принципиально разные вещи. Особенно если статья предусматривает большой срок.

Но начинать можно и с малого. После воскресного марша подозреваемым по уголовному делу стал 231 человек. Это 80 процентов всех задержанных на акции. Дело возбуждено следственным комитетом по статье 342 («организация групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок»), санкция — до трех лет лишения свободы. Новый уровень, правда? Не терроризм еще, но уже «двушечка» или даже «трешечка».

Теперь можно не перегружать суды, которые не справляются с «административками», а сразу арестовывать минимум на два месяца по уголовному делу — в Беларуси арест санкционирует не суд, а прокурор. А там, глядишь, и задумаются, стоит ли по улицам ходить.

Игорь Олиневич, 9 сентября: «Несколько лет, находясь в заключении, я изучал методологию репрессий и утверждаю, что та вакханалия террора и зверств, которую каратели развернули на улицах наших городов, — запланированная карательная акция по усмирению всего общества.

Подчеркну, именно всего общества. Именно поэтому среди истерзанных в застенках оказалось так много заведомо случайных людей. Случайность и есть метод карательной акции, ведь страх только тогда всеобъемлющ и парализует волю, когда критерии отбора неочевидны, когда нет безопасной линии поведения».

Он прав, этот анархист-интеллектуал. И насчет неочевидных критериев, и насчет главного: то, что происходит сегодня в Беларуси, — это террор. Только террористы — это вовсе не те четверо, которых задержал мозырский погранотряд. Это те, кто врывается во дворы и в квартиры, забивает дубинками и берцами до полусмерти (иногда и до смерти), клепает приговоры и протоколы, угрожает изнасилованиями в автозаке и, конечно, летает на вертолете над городом, подсовывая автомат в руки подростку.