Валерия достает толстое письмо из Следственного комитета. На ворохе бумаги много слов, смысл которых укладывается в одно предложение: «В возбуждении уголовного дела отказать». Еще там написано, что ее мать заразилась ковидом, лежа в кардиологическом отделении мурманской больницы, и оттого умерла. Как это стало возможным и кто в этом виноват, следователь проверять не стала, указав, что «медпомощь была оказана в полном объеме».

Из материалов проверки: «13.06.20 у С.А.Я. был взят мазок на ковид-19, и результат мазка был отрицательный. Пациентка С. находилась в контакте, то есть лежала в одной палате с другой пациенткой, у которой был назначен перевод в областную больницу, поэтому у этой пациентки был взят анализ на ковид-19 (по рекомендации областной больницы), который оказался положительным, поэтому были взяты мазки у всех ее соседей по палате, в том числе у С.А.Я. (мазок носоглотки № 63 от 26.06.2020). Результат С.А.Я. оказался положительным».

Мурманский областной клинический многопрофильный центр, где лечилась после инфаркта мама Валерии, по старинке называют горбольницей — много лет клиника работала именно как больница скорой помощи, обслуживающая областной центр. Год назад ее статус сменился, но ургентная — скорая и неотложная — помощь осталась. Поэтому когда летом в МОКМЦ, официально не признанном ковидной больницей, стали заражаться, болеть и умирать от коронавируса, мало кто удивился. Когда привозят на скорой экстренного пациента, нет времени ждать результатов мазка — человека нужно спасать.

Однако именно на такой случай эпидемиологи давно разработали специальные протоколы. Когда в регионе объявляется эпидемия, любой пациент, поступивший в любую больницу без отрицательного анализа на инфекцию, считается условно положительным. Создаются обсервационные боксы, где таких пациентов лечат, но они не контактируют при этом с другими больными. Однако к 13 июня, когда мама Валерии поступила в МОКМЦ, условий для изоляции здесь, очевидно, не было — об этом говорили «Новой» сотрудники учреждения, этого не опровергают и материалы доследственной проверки.

Ковидная ситуация в Мурманской области показала колоссальные ошибки, допущенные в организации медицинской помощи в регионе. Именно во время эпидемии стало ясно: причина этого — не столько недостаток финансирования или кадровый голод,

На Кольский полуостров в силу удаленности любая эпидемия приходит на месяц-два позже, чем в среднюю полосу — это прекрасно знают эпидемиологи. Так случилось и с коронавирусом, но фора, дававшая возможности учесть ошибки и успехи соседей, использована не была. Что должен был сделать минздрав области? Принять и облечь в форму приказов простые решения, о которых твердили специалисты с начала пандемии. А именно — выделить одну крупную общепрофильную больницу для ковидных пациентов, где могли бы лечиться люди, например, с инфарктами, травмами или хирургической патологией, имеющие притом положительный тест на COVID-19. Выделить в каждом лечебном учреждении, которое оказывает экстренную помощь, койки обсервации, куда поступали бы пациенты без отрицательного теста (условная «грязная зона»). В такую зону любой персонал заходит только со средствами защиты и выходит через санпропускник. Люди находятся там до получения негативного результата анализа на ковид. Физически развести потоки пациентов без теста и «отрицательных», неинфицированных. Ввести с первых дней пандемии обязательное тестирование на коронавирус для всех поступающих в больницы пациентов. В оправдание регионального минздрава скажем: соответствующие решения не были вовремя приняты и на уровне федерального министерства. Ценой этой инфантильности чиновников стали сотни смертей пациентов и медработников.

Если говорить только об упомянутом МОКМЦ, то еще летом сотрудники этого учреждения обратились в областную думу: «С апреля в городскую больницу начали поступать пациенты с COVID-19. И с каждым днем их количество увеличивалось троекратно. Сейчас ситуация плачевная. На износ работают реанимация, рентген, приемное отделение (в нем один бокс и для чистых, и для грязных пациентов, в котором сидят инфекционные и неинфекционные пациенты по 6–7 человек), терапия, которая забита настолько, что люди с данной инфекцией сидят на стульях в отделении и ждут свободного места. В реанимации ситуация та же».

«У нас строгие сортировочные правила, чтобы защитить других пациентов», — говорит на брифинге врио главы регионального минздрава Инга Анискова. А Валерия в это время пишет жалобу в Следком, пытаясь понять, почему ее мать, которую в городской кардиологии за две недели поставили на ноги после инфаркта, вместо выписки попала на кладбище? Просто потому, что в палате оказался человек с невыявленным при поступлении коронавирусом?

Выше мы назвали решения, которые спасли бы ситуацию, — это не дилетантские измышления, а мнение специалистов, ведь именно они позволили весной стабилизировать ситуацию в полыхавшей от ковида Республике Коми. Но Мурманская область решила искать свой путь: коронавирусные койки были созданы в большинстве больниц региона, в том числе в областной, которая единственная обладает лицензиями на ряд высокотехнологичных медицинских вмешательств. Например, в области кардиохирургии. На прошлой неделе, когда вторую волну в регионе уже стало трудно не замечать, в кардиохирургии среди послеоперационных пациентов вновь выявили ковид-положительных.

Еще одна системная ошибка, приведшая к распространению инфекции. Вахтовых рабочих со стройки в селе Белокаменка, ставшей самым крупным очагом заражения в России, развезли на обсервацию по разным городам области, в том числе в Мурманск.

Механизм перевода пациентов с выявленным ковидом из обычных больниц в инфекционную не был отработан. Специализированная клиника для них не выделена. Итог — очаги практически во всех больницах, остановка плановой медпомощи и третье место по уровню летальности в стране.

Правда, руководство области и регионального минздрава это оценивают по-своему. На последнем брифинге губернатор Андрей Чибис сделал маленькое открытие в сфере медицинской статистики, заявив, что «летальность считается от тех лиц, у которых был диагностирован коронавирус и которые скончались в больнице». «Если б мы делали тестов меньше, то и смертей от ковида на душу населения формально было бы сильно меньше», — добавил глава региона. Позиция удивительная: будто бы не попади пациент при жизни на тестирование, никто бы и не знал, что умер он от ковида. Это во-первых. А во-вторых, показатель смертности от тех или иных причин статистически рассчитывается все же не от популяции и не от числа протестированных, а на 100 000 человек. Только так и виден масштаб.

Но областному минздраву выгоднее считать процент «от числа заболевших». Хотя даже если Чибис имел в виду именно его, концы с концами тоже не сходятся, ведь тогда чем больше выявлять бессимптомных носителей, тем ниже будет процент умерших из их числа, а никак не наоборот, — это школьный курс математики.

С математикой, впрочем, вообще сложно. На том же брифинге врио главы регионального минздрава Инга Анискова, например, заявила, что у 70% умерших от ковида были сердечно-сосудистые патологии, у 30 — эндокринные, а еще у 10 — онкология. Позвольте, так проценты только на выборах считают, да и то в отдельно взятых регионах, в число которых Мурманск пока не входит.

Андрей Чибис говорит об открытости коронавирусных цифр: «У нас должна быть четкая диагностика; чем объективнее картинка, тем взвешеннее будут наши решения». С этим трудно спорить, но тогда отчего публикуемая штабом статистика не включает в себя ни силовиков (а это огромная доля населения области), ни жителей целых пяти городов и поселков? Полярные Зори, Полярный, Снежногорск, Гаджиево, Островной, Заозерск обслуживает не минздрав области, а Федеральное медико-биологическое агентство России (ФМБА), данных этих населенных пунктов в региональной сводке просто нет, что не раз признавали чиновники. При этом ФМБА цифр не скрывает. На утро 26 октября это 786 случаев вдобавок к официальным «областным» заболевшим 18 691 пациенту.

25-го область официально дала рекордный суточный прирост — 189 положительных тестов. Сколько нужно прибавить к этому числу, чтобы получить объективную картину — с учетом флота, военных и прочих «безопасников»?

Еще о тайнах. За пределами понимания так и осталась история «быстровозводимого госпиталя», за миллиард бюджетных рублей поставленного под Мурманском и пустовавшего несколько месяцев. Сейчас сооружение разбирают, оборудование из него вывезено. Что это было?

На оперативном совещании глава минздрава области Панычев сообщил, что под ковидный госпиталь (видимо, второй, так как головной продолжает работать в отделении областной больницы) отдают один из корпусов того самого МОКМЦ. Кардиологию, где лежала мама Валерии, а также другие отделения переводят в другой корпус. Решение принято на фоне роста заболеваемости.

Можно предположить, что не просто так пожарные заявляли о небезопасности чудо-палатки из виниловых полотнищ и алюминиевого профиля, который гордо презентовали чиновники как ковидный госпиталь. Самая низкая огнестойкость, самая высокая пожарная опасность, недопустимость постоянного пребывания людей — все это было в документах, на которые ссылалась «Новая», рассказывая об этом странном и очень дорогом сооружении. Однако глава региона на очередной пресс-конференции заявил, что «изложенные в упоминаемом документе опасения были учтены при проектировании. Сегодня нормативная документация позволяет этот госпиталь открыть». Что ж тогда не открыли? И где миллиард?

Из ответа вице-губернатора Сандурского на прокурорский запрос: «Госпиталь возводился в РФ впервые, не имел аналогов и является уникальным объектом. В нормативно-правовых актах РФ отсутствуют технические требования пожарной безопасности к подобного рода объекту». Вот так: коли палатка на 700 коек не капитальная, получается, и предъявить ее авторам нечего.

На пике второй волны палатка за миллиард демонтируется, а люди между тем снова жалуются на недоступность помощи. 18 октября в эфире канала «Россия 24» губернатор Чибис заявил: «Никаких очередей на КТ и неисполненных заявок на скорую медицинскую помощь у нас нет». К сообщению посыпались десятки комментариев: люди публиковали свои документы и неисполненные направления на госпитализацию по ковиду. Ожидание, судя по этим сообщениям, доходило до 16 дней.

В конце прошлой недели стало известно о смерти трех пациентов психинтерната в городе Кировск, на юге области. Как сообщают источники «Новой», всего с начала пандемии в регионе умерли от ковида 13 обитателей закрытых учреждений. Официально об этом не сообщали.