Деньги есть, жизни нет

— Полгода прошло как один день — боль нисколько не утихла. Я не понимаю, зачем живу. — Мама погибшей медсестры Маргарита Тышко всегда плачет, когда говорит о дочке. — Я бы все отдала, чтобы рядом был тот, о ком можно заботиться.

— Мы сразу говорили, что хотим добиться справедливости, — добавляет отец Марии, Сергей, — чтобы Машу признали медработником, которым она и оставалась до самой смерти, чтобы подтвердили, что она заразилась «короной» на работе. А эти миллионы нам не нужны.

Супруги Тышко решили и губернаторскую, и президентскую выплату положить на счет в банке до того момента, когда их жизнь изменится. Вернее, когда она вновь у них начнется. Родители погибшей дочери сейчас пытаются если не усыновить (в силу возраста им могут этого не позволить), то хотя бы взять под опеку ребенка из детского дома.

У Сергея и Маргариты Тышко Маша была единственным ребенком. Девочка родилась очень слабенькой, в 4 года ей поставили диагноз ДЦП в легкой форме. Как вспоминают супруги, с того момента вся их жизнь целиком сосредоточилась на Маше.

— Мы не вылезали из больниц и санаториев, но дочку выходили, — рассказывает мама Марии. — Она ничем не отличалась от сверстников, с успехом училась в обычной школе и еще с особым интересом изучала свое заболевание. После школы дочь поступила в медучилище — сразу в университет не рискнула, но мечтала учиться дальше и стать врачом.

Практику Мария проходила в Госпитале для ветеранов войн, и туда же по окончании медучилища устроилась. За 8 лет успела поработать медсестрой в травматологии, потом в неврологии, а в феврале 2020 года Марию перевели в регистратуру.

— Маше как регистратору стали платить на 15 тысяч рублей меньше, хотя дочка выполняла все ту же работу: принимала и оформляла пациентов, мерила температуру им и медперсоналу. Плакала она не из-за денег: переживала, что формально ее лишили того, к чему она всю жизнь стремилась, — медицинского образования. Регистратором можно работать и без него.

В конце марта Мария заразилась ковидом. 15 апреля ее не стало.

«Была подсобным рабочим»

После майских праздников Маргарита Тышко приехала в госпиталь за Машиными документами и расчетом.

— Там мне с порога заявили: «Никаких выплат Марии не положено, даже не просите ничего». А еще добавили: «Ваша Маша на работе заразиться не могла, она вообще была подсобным рабочим».

До начала сентября супруги Тышко не могли добиться от госпиталя никаких документов по поводу заражения и смерти дочери. Родителей уверяли, что Мария не была медицинским работником, а значит, акта о признании или непризнании ее пострадавшей вследствие оказания помощи пациентам, заболевшим COVID-19, и быть не может. В конце концов отец и мать обратились за помощью в СМИ и к юристам «Правозащиты Открытки».

После публикации в «Новой» (см. № 95 от 2 сентября 2020 года)прокуратура Невского района Петербурга провела проверку и вынесла представление городской администрации.

— Прокуратура выяснила, что Марию Тышко только формально лишили статуса медицинского работника, фактически она выполняла эти обязанности, — объяснил «Новой» координатор «Правозащиты Открытки» Алексей Прянишников, помогавший семье Тышко добиться положенных выплат.

Акт о признании Марии «пострадавшей вследствие оказания помощи пациентам, заболевшим новой коронавирусной инфекцией» родители погибшей получили в тот же день, что и 1 миллион рублей от города, — 23 октября. Но датирован документ 7 мая. Если комиссия по расследованию обстоятельств гибели Марии Тышко сделала выводы еще полгода назад, то почему родные (отец и мать) смогли узнать об этом только сейчас?

«Новая» тоже направила запрос в Госпиталь для ветеранов войн. Начальник медучреждения Максим Кабанов ответил нам, что все сведения, касающиеся погибшей, «составляют врачебную тайну», разглашения которой «не допускает закон — без согласия гражданина или его законных представителей». Законные представители — Маргарита и Сергей Тышко — 23 октября поделились с «Новой» копией акта, в котором администрация госпиталя прямо признается в собственном неудачном трюке с лишением Марии статуса медработника: «Тышко М.С., регистратор АКО (амбулаторно-консультативного отделения. — Ред.) с медицинским образованием, проводила термометрию всем сотрудникам при входе на смену. Таким образом, Тышко М.С. имела длительный многократный контакт с инфицированными сотрудниками и фактически исполняла функции медицинского работника». Комиссия признает, что Мария заразилась коронавирусом, ставшим причиной ее смерти, от сотрудников госпиталя и в результате исполнения своих трудовых обязанностей при оказании помощи пациентам, заболевшим COVID-19. Под актом — подписи 11 руководителей медучреждения, включая Кабанова.

Жизнь дешевле смерти

Юристы «Правозащиты Открытки» убеждены, что прецедент Тышко должен послужить основанием для пересмотра Указа президента № 313 от 6 мая 2020 года и внесения в него изменений.

— Компенсации в случае заболевания или смерти в результате заражения коронавирусом следует выплачивать не только медицинским работникам, а всем сотрудникам медицинских учреждений, которые по работе так или иначе соприкасались с ковидом: водителям, регистраторам, гардеробщицам, уборщицам, лифтерам, дворникам, — настаивает Алексей Прянишников. — Человек, какую бы должность он ни занимал, не по своей воле находится в очаге заражения, и разве он меньше страдает, чем его коллега с дипломом?

Деление заболевших ковидом сотрудников стационаров на медработников и не медработников — больной вопрос с начала пандемии, решать который до сих пор никто не пытался. Лишь создатели петербургской «Стены памяти» погибшим от коронавируса медикам уничтожили эту грань после того, как коллеги гардеробщицы Боткинской больницы Светланы Чемодановой, муж и сын уборщицы Центральной станции скорой помощи Антонины Антоновой, жена водителя Пушкинской станции скорой помощи Андрея Еремеева, а потом и многие другие стали приносить им фотографии своих похороненных близких.

На 26 октября на петербургской «Стене памяти» насчитывается уже 104 портрета умерших от ковида работников больниц, среди них десять — не медработники. Такая мизерная цифра, по мнению самих врачей, не отражает реальную картину.

— Я много общаюсь с родственниками, друзьями, коллегами жертв ковида и уверена, что среди погибших не медиков в разы больше, чем медиков, — полагает одна из создателей петербургской «Стены памяти» Ирина Маслова. — Это медиков обязаны обеспечивать средствами индивидуальной защиты, а всех остальных — нет. А те же бригады скорой по несколько часов простаивают в очередях при попытке сдать пациента в стационар, и все это время бригада находится в одной машине с больным. Сейчас ситуация с очередями повторяется. На «Стене памяти» каждую неделю появляется несколько новых табличек.