Цитата из культового фильма «Адъютант его превосходительства»: «Пал Андреич, вы шпион?» — (после тягостного молчания): «Как ты думаешь, Юра, Владимир Зеноныч — хороший человек?»…

Наверное, примерно так представлял себе телефонный разговор Ивана Сафронова с его мамой в день ее рождения следователь Михаил Степанов, отказывая подследственному в его очередной просьбе. Только под влиянием шпионских фильмов можно составить такой документ:

Постановление обнародовал адвокат Сафронова Иван Павлов — может быть, он тоже раскрыл какую-нибудь страшную «государственную тайну следствия»?

К государственной тайне относятся «защищаемые государством сведения в области военной, внешнеполитической, разведывательной, контрразведывательной деятельности…» Указ президента РФ от 30 ноября 1995 года «Об утверждении перечня сведений, отнесенных к государственной тайне» с многочисленными изменениями и дополнениями носит лишь общий характер, конкретно эти сведения зафиксированы в другом перечне, который также засекречен.

Известно, что Иван Сафронов как журналист, специализирующийся на военной тематике, а позже и как помощник главы Роскосмоса мог самостоятельно получить из открытых источников сведения, могущие быть внесенными в указанный перечень, но, не имея специального допуска, определить, относятся ли они к охраняемой государственной тайне, он не мог. Тогда это означало бы, что тайна плохо охраняется, и ответственность должен нести не он. Главное же состоит в том, что состав преступления образует не разгадка своим умом охраняемо тайны, а только факт ее разглашения, который может «нанести ущерб государству». Состав преступления подразумевает умысел, то есть Сафронов должен был понимать, что он разглашает именно такие сведения.

В любом случае современная тайна носит высокотехнологический характер — это уже о том, что Сафронов мог, как считает следствие, «разгласить маме». Про папу Ивана мы знаем, что он был офицер-ракетчик, затем, как и сын, стал военным журналистом — допустим, он смог бы о чем-то догадаться и по губам, да вот только погиб в 2007 года при невыясненных обстоятельствах. А мама Ивана, как она разрешила нам сообщить, школьный учитель с 40-летним стажем. Но будь она даже академиком-ядерщиком,

Примерно таков же вопрос, свидетелем чего по делу Сафронова может быть его мама. Может быть, кражи им банки варенья в шестилетнем возрасте? Не эту ли тайну собирался поведать ей подследственный под видом поздравления? И почему бы тогда следствию на всякий случай не записать в свидетели всех знакомых Ивана и не отобрать у них подписки о неразглашении двух тайн: государственной и тайны следствия?

В той ситуации, когда ни его адвокаты, ни сам Иван до сих пор не могут понять, в чем же конкретно его обвиняют, речь идет по большому счету о конкуренции ценностей государственных секретов и прав гражданина. На этот счет в статье 2 Конституции РФ записано: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью» (подчеркнуто мной — Л.Н.). Никакой, даже самый секретный секрет не может охраняться за счет прав обвиняемого в преступлении. И далее в той же статье Конституции: «Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства».

Государство в государстве, где нормой считаются вот такие фантазии? Или это издевательство над Конституцией и над человеческой моралью? Если это и есть «тайна следствия», то она уже ни для кого никакая не тайна, увы.