Мы ждем перемен. И дождались
ГКОУ ЦИО (извините, так теперь принято называть учебные заведения) «Южный» — школа, где учатся дети с самыми разными диагнозами: от расстройств аутичного спектра до ДЦП, от синдрома Дауна до эпилепсии. При прежнем директоре, Ольге Бурлакиной, как рассказывают родители и учителя, школа была уютным, домашним местом — даже, может быть, несколько застойным, так что перемен ожидали, но не таких.
В начале прошлого года в работе школы выявили нарушения, и Бурлакина уволилась. В начале октября 2019 года Департамент образования назначил нового директора, Наталию Ивановну Петрову. По образованию Петрова учитель физики, почти всю жизнь проработала директором — но не инклюзивной школы, а обычной; уже оказавшись в «Южном», окончила краткосрочный курс «менеджмент инклюзивных и образовательных систем» в негосударственном вузе ИМПЭ имени Грибоедова, где нет ни педагогического, ни дефектологического факультета.
Сегодня в московских школах ситуация, когда руководить ими приходят директора, ничего не знающие и не желающие знать о специфике, — практически норма:
уклад, традиции, атмосфера, принципы взаимодействия с детьми и родителями, — все это оказывается не важно, если в школу приходит управленец, главная задача которого — считать деньги.
Реформы в «Южном» начались со снижения зарплат учителям: им оставили голый оклад, срезав все надбавки. В феврале всем педагогам и дефектологам, имевшим первую и высшую квалификационные категории, эти категории сняли, — а значит, сняли и доплаты за них.
Метод копипаста
11 февраля этого года Управляющий совет «Южного» на своем заседании решил запретить родителям вход в школу — еще до начала мер, вызванных эпидемией коронавируса. Да, родителей не пускают в большинство московских школ. Но в «Южном» есть дети, которые не могут самостоятельно передвигаться, не могут обходиться без помощи взрослых. Сейчас родителям вход в школу запрещен. Хочешь быть рядом с ребенком — становись ассистентом-волонтером. Не хочешь — можешь помочь одеться-раздеться при входе и выходе.
Ассистентов и тьюторов в школе не хватает, говорят родители. Директор школы Наталия Петрова в ответ на запрос редакции сообщает, что сейчас в Центре работают 61 ассистент и 36 тьюторов; что детям с расстройством аутистического спектра индивидуальный тьютор предоставляется на период адаптации — сейчас в Центре таких учеников 9. Но вопрос о том, сколько всего учеников Центра нуждаются в ассистентах и тьюторах по рекомендациям специалистов, оставлен без ответа.
Второй причиной конфликта стали программы обучения. Дети приходят в школу с рекомендациями ЦПМПК — Центральной психолого-медико-педагогической комиссии. В школе для каждой группы заболеваний завуч должен создать адаптированную общеобразовательную программу (АООП): она содержит учебный план, программы предметов, коррекционной работы и т.д. На ее базе для каждого ребенка на каждый год создают специальную индивидуальную программу развития (СИПР) — план работы с ним лично. Весь прошлый учебный год школа работала безо всяких планов — их просто не сделали. Школа начала их оформлять только после жалоб одной из мам, Галины Демьяновой-Назарьевой, в Департамент образования, и разместила эти планы на своем сайте по окончании учебного года, в июне 2020 года.
Когда родители увидели их — ахнули. К примеру, в некоторых из программ (6.2, 6.3) упоминаются «медицинские средства», «медицинское воздействие», «медицинская коррекция», «медикаментозное лечение». Но у школы нет ни медицинской лицензии, ни врача в штате.
Галина Демьянова-Назарьева жалуется, что в декабре прошлого года семье не представили результатов текущей диагностики ее дочери, а в августе нынешнего — на психолого-педагогическом консилиуме оказались совсем не те люди, которые приказом директора включены в его состав. «Сидят какие-то незнакомые люди, перед ними нет никаких документов — как они будут оценивать прогресс моего ребенка, которого они в первый раз видят? Протокола не дали и с ним не ознакомили — в нарушение всех положений».
Другая проблема — у Елены Кульма. У сына психиатрическое заболевание и астма. В школе у него произошел конфликт с учителем, и тот однажды сказал ему: «Когда я смотрю на тебя, мне жить не хочется». «Ребенку это так запало в душу, что, когда мы ехали домой, он мне это несколько раз повторил», — вспоминает Елена.
В школе провели расследование конфликта и решили, что виноват ребенок. Мама пожаловалась в Департамент образования. А директор школы, в свою очередь, пожаловалась на нее в опеку и комиссию по делам несовершеннолетних: ребенок пропускает больше половины учебного времени — значит, мать не исполняет свои обязанности по его воспитанию. Елена, однако, настаивает на том, что у ребенка есть справки, которые объясняют все пропуски.
10 сентября произошло ЧП. Елена Кульма, не успевая забрать сына из школы, позвонила туда, предупредила и попросила организовать досуг ребенка, пока она не приедет. Но взрослые не уследили за мальчиком, и он ушел из школы сам. Директор после этого направила в районную комиссию по делам несовершеннолетних еще одно заявление, в котором потребовала привлечь Елену к ответственности за неисполнение родительских обязанностей. Своя проблема — у выпускников 9-х и 11-х классов: с этого учебного года в школе перестает действовать пункт приема экзаменов, и они больше не могут сдавать ОГЭ и ЕГЭ в своей школе. Для маломобильных детей это дополнительные трудности и ограничения.
И самое больное для родителей — из школы один за другим уходят любимые учителя, логопеды, дефектологи.
«На начало сентября я уже могу насчитать не меньше шестнадцати хороших профессионалов, покинувших школу», — говорит одна из мам (имя есть в редакции).
Мокрая пепельница и священная корова
Учитель музыки Галина Ратова (уже уволилась) рассказывает, что на первом же педсовете директор сообщила сотрудницам, что они «одеваются, как колхоз». Ратовой (она курит) директор однажды сказала на педсовете, что «от нее воняет, как от мокрой пепельницы». «Я 36 лет отработала в школе, три директора сменилось, но такое оскорбление впервые», — говорит Ратова.
Уже к середине учебного года сотрудники школы стали ходить к директору и на педсоветы с диктофонами. Несколько записей они представили редакции. Слушать их очень тяжело: чувствуешь себя пятиклассником, которого бранят за двойки и разбитое стекло. На записи с педсовета (ее подлинность подтвердили несколько сотрудников школы, которые там присутствовали) директор называет маму ученика Елену Кульма «священной коровой». А по поводу сломанного лифта произносит целую речь: «Скажите, пожалуйста, для кого в нашем центре сделан лифт? Для детей? А что ж на нем ездят каждое утро педагоги-то? И стар и млад прется в лифт! Я прям «прется» говорю! <…> Вы чо — в обычных школах пользуетесь лифтами? Почему вы здесь позволяете себе ими пользоваться?»
«Детки наши в инклюзии — очень сложные, ранимые. Работают люди с высочайшим практическим опытом — например, логопед Илларионова Галина Евгеньевна, которую обожают, — ее тоже уволили, — говорит дефектолог Елена Лопарева. — Ей при всех было сказано: если вы не можете подниматься с первого этажа на третий — вы не можете пользоваться лифтом. Вам нужно уволиться, а на это место придет опытный прекрасный логопед. Были уволены лучшие люди, в том числе нейропсихолог Татарникова. Люди для нее [директора] —просто мусор».
Да, про лифт. Его недавно починили, но он все время ломается. В сентябре в кабине застряли дети.
И люди — уволенные и уволившиеся — не вернутся.
«Почему ваши дети ржут?»
Некоторые бывшие сотрудники не хотят называть своих имен даже после увольнения. Но рассказывают. О внезапных требованиях представить поминутный тайминг рабочего времени за истекшие три недели, что не записано в трудовом договоре и не входит в должностные обязанности; о внезапных проверках, дестабилизирующих рабочий процесс; о требованиях немедленно, за один день, написать программу или провести инвентаризацию в кабинете; о видеокамерах, установленных в кабинетах некоторых учителей.
«Директор позволяет себе выпады не только в сторону сотрудников и родителей учеников, но и в сторону самих детей. Ее раздражало, что наши дети — такие, что девочки громко смеются: «Почему ваши дети ржут на весь коридор?» — вспоминает бывшая сотрудница А. (имя есть в редакции). — Новые люди, которые пришли вместе с ней, грубо обращаются с детьми: я своими глазами видела, как ассистент говорит ребенку, который медленно идет с палочкой, — ну быстрей, что ты так медленно?!»
Педагог-психолог Татьяна Казанина рассказывает: «Наша школа много лет считалась одной из лучших по нашему направлению в городе, а потом пришла новая директор и сказала, что мы бездарные, ничего не делаем, недоучки.
Мне кажется, она не понимает, что происходит в этой школе, — не понимает ни родителей, ни детей, ни педагогов. Я уже решила для себя, что не могу с этим человеком работать — не могу допустить, чтобы об меня вытирали ноги».
Жалобы и переговоры
Родители сначала ждали, что новое руководство исправит ошибки прежнего, что прислушается к ним. А потом начали жаловаться в Департамент образования — уже на все подряд: на отсутствие программ, на нехватку ассистентов и недостаточную квалификацию тьюторов, на увольнение опытных специалистов, на отсутствие сенсорной комнаты и занятий по социально-бытовому ориентированию.
Две встречи родителей с представителями департамента и руководством школы произошли в июне. Департамент поручил Веронике Шамшиевой, инспектору по Южному округу, «курировать вопрос». А в августе мама ученика, Галина Демьянова-Назарьева, решилась на одиночный пикет. «Я пишу в департамент: «В классе нет интерактивной доски», — сердится она, показывая толстую пачку распечаток переписки с департаментом. — Шамшиева мне отвечает: «В классе есть интерактивная доска». Но доски-то нет!» 19 августа Демьянова-Назарьева встала у здания департамента с портретом своего ребенка и портретом директора школы. После этого ее принял глава департамента Александр Молотков.
Другая мама написала об этом темпераментный пост в инстаграме, обвинив руководство школы в непрофессионализме. Через несколько дней в комментариях появилась группа родителей и сотрудников центра: «Провокация и вранье! <…> Коллектив центра — это профессионалы высокого уровня и просто отзывчивые люди. Мои дети посещают ЦИО «Южный», и ни в коем случае не хотелось бы, чтобы что-либо в нем менялось». «Разве вам не стыдно клеветать на потрясающих руководителей и воспитателей этого центра?» «Сплошная ложь! По данным обвинениям можно продолжить разговаривать в суде».
В конце августа инициативную группу родителей принял заместитель главы департамента Гайар Алимов. 8 сентября они получили от него письменный ответ, в котором сказано, что права детей-инвалидов в ГКОУ «Южный» действительно нарушались, поэтому уволены два заместителя директора — по содержанию образования и по конвергенции образовательных программ. Для центра разработана «дорожная карта», работа директора Н.И. Петровой поставлена на контроль инспектора Южного округа — все той же Вероники Шамшиевой.
…А учебный год уже идет. И дети-инвалиды ходят в школу, куда родителям вход воспрещен, откуда бегут учителя, где родители готовы стоять до победного конца за права детей на образование, а директор — за свою профессиональную честь.
И сама эта ситуация — уже, кажется, окончательная победа «эффективного менеджмента» над здравым смыслом, педагогикой и детьми-инвалидами.
Поскольку школа, даже современная московская, — это не только эффективный менеджмент, упорядоченная документация и безупречная бухгалтерия. Это все-таки в первую очередь люди. Чем скорее это поймет новое руководство департамента — тем меньше затяжных конфликтов ему придется разбирать.
