«Интерес к витражам ведет меня уже 30 лет и не отпускает», — говорит Татьяна Княжицкая, куратор проекта, автор диссертации «Витраж в русской культуре: Санкт-Петербург и его памятники», создатель сайта vitroart.ru.

Все началось в девяностые: на третьем курсе исторического факультета Университета Татьяна прочла статью Бориса Кирикова о петербургских витражах в журнале «Наше наследие»: «Листала, видела вот эти вот стеклышки — такая красота и беда одновременно, и меня это больно ранило».

С фотоаппаратом «Смена 8М» она начала ходить по парадным и фотографировать старые окна, чтобы запечатлеть то, что еще живо. Теперь эти черно-белые снимки — архив того, что не сохранилось.

Пилотной территорией нынешнего проекта стал Васильевский остров: его разделили на 20 участков и зафиксировали 41 адрес с историческим декоративным остеклением. С лета прошлого года до марта 2020-го 60 волонтеров фотографировали и делали описание каждого витража — где находится, из какого вида стекла, в какой технике создан.

Проводили субботники: мыли подоконники, стены, перила парадных. Оставляли памятки жителям дома «Я ваш дом, давайте знакомиться!» — про архитектора дома, его знаменитых жильцов и про витражи, которые есть в доме, про их ценность, про законы, которые их охраняют, и что делать, если над ними нависла опасность демонтажа.

Первая книга по Васильевскому острову тиражом 150 экземпляров была напечатана на собранные благотворителями средства. В ней рассказывается о 150 объектах — окнах, дверях, потолках, где либо полностью, что очень редко, либо частично сохранились витражи. КГИОП предоставил фотографии, сделанные еще в 90-х годах XX века.

Издание сразу стало редкостью: 16 экземпляров ушло через Книжную палату в крупнейшие библиотеки страны, 10 — в ТСЖ и УК Васильевского острова, чтобы они знали, каким богатством обладают, и несли за него ответственность, остальные — моментально раскупили.

Следующая книга витражной инвентаризации расскажет о Петроградской стороне — она будет объемнее в два-три раза, сейчас уже известно о более чем ста адресах и полутысяче объектов. Вместе с Татьяной Княжицкой «Новая» прошла по Большому проспекту.

Угловой дом — Большой проспект, 96 (Каменноостровский, 38) — в 1911 году был построен для семьи Чубаковых архитектором Вильгельмом Ван-дер-Гюхтом. Большие окна освещают изящные лестничные пролеты. «Этот витраж достаточно редкий и дорогой — выполнен в свинцово-паечной технике с росписью, — рассказывает Татьяна. — Известно, что снизу шли гирлянды с розовыми цветами, видимо, работа была еще более мелкая в боковых створках и в нижней части окна, орнамент завершался красивой розеткой, а в центре окна, вероятнее всего, было бесцветное фактурное стекло, что традиционно для Петербурга».

Голос звучит в этой парадной красиво и гулко. Я пытаюсь представить себе, как лился свет сквозь окна — на лестницу, на людей, шедших по ней в квартиры, которые еще не были многонаселенными коммуналками с трещинами в стенах и потолках. Моя спутница рассказывает об атрибуции витражей — раньше подпись ставилась внизу у рамы окна, но, поскольку нижних частей практически не сохранилось, установить авторов этих произведений искусства из стекла и металла сейчас сложно: «Были, например, заводы братьев Максимилиана и Адольфа Франков под Петербургом в Саблино или в Финляндии, у братьев был торговый дом, но именно витражная мастерская прославила торговую империю Франков своими работами».

«Цветное окно несет в себе множество смыслов, даже если люди неспособны эти смыслы для себя вербализировать, все они их ощущают, — отвечает Татьяна на вопрос о том, как влияет этот витражный свет на тех, кто каждый день его видит. —

Она обращает внимание на оконную ручку, сохранившуюся со времен владельцев Чубаковых: «У окон была богатейшая фурнитура — ручки медные, бронзовые, латунные, с позолотой, затейливые, изящные. Рамы были сосновые или металлические. Причем для каждого типа рам существовала специальная замазка, на которую ставили стекла. Для деревянных — с белилами, для металлических — с суриком, что давало красновато-коричневый цвет».

Следующий адрес — на Большом проспекте П. С., 63. Выщербленные низкие ступени лестницы, огромные окна. Во фрамуге одного окна сохранился витраж с так называемыми розами Макинтоша, этот мотив назван по имени Чарльза Ренни Макинтоша, основателя шотландского модерна, художника, архитектора, дизайнера. «Эти алые розы — условные, легкие, будто собранные из геометрических элементов, были очень популярными в петербургском искусстве эпохи модерна, — рассказывает наш гид. — Было множество их вариантов — в росписи стен, окон, тканях». Рисунок в виде буквы Омега — распространенный графический элемент в орнаментах той эпохи. Теперь сохранилась только верхняя часть. Один из жильцов в этой парадной за свой счет занимается ремонтом, реставрирует арку дома, который, увы, памятником регионального значения не является. Он мечтает и витражи восстановить, и сделать всю лестницу парадной, образцовой и красивой.

Татьяна Княжицкая изучала в КГИОП материалы районных инспекторов по фиксации утрат в 1970–1980-х годах: все убранство дома было задокументировано в описи, например, общим числом 400 единиц — это ванные, оконная и дверная фурнитура, печи, витражи и т. д. А через год-два зафиксированы утраты: один арендатор съехал — исчезли десятки оконных задвижек и ручек, другой съехал — недосчитались камина и ванны на львиных лапах.

Татьяна рассказывает, что вот приходишь в парадную — в окне есть целая фрамуга с витражом и две форточки, а через месяц уже одна форточка с трещиной, через три — витража в форточке уже нет, обычное стекло стоит. Самая последняя утрата, о которой она знает, тоже на Петроградской, в центральной парадной по фасаду дома 22–24 на Ораниенбаумской улице. Еще в мае фотограф Сергей Васильев зафиксировал там пять рельефных стекол в трех окнах — паучки на тонких паутинках делали стекло совершенно волшебным. Татьяна написала: в соцсети: «В окнах лестницы еще при строительстве здания в начале ХХ века были установлены особенные — декоративные стекла: рельефные, выполненные способом прессования, уникальные для Петербурга, ведь были они только здесь. Орнамент из мелких паучков на фоне паутинок мягко рассеивал свет, добавлял красоты скромному интерьеру. Неизвестно, были эти стекла изготовлены на российских или зарубежных заводах. В каталогах европейских и американских производителей стекла с таким узором не обнаружены, но тот факт, что более нигде в Петербурге они не встречаются, говорит скорее о том, что стекла были привозными».

Дом на Ораниенбаумской не является объектом охраны, старые рамы совершенно спокойно заменили на стеклопакеты, паутинка растворилась, исчезла, как и не было ее вовсе…