Челябинск видел митинги и крупнее — против строительства Томинского горно-обогатительного комбината, предприятия «Русской медной компании» (РМК), здесь выходили и 2000, и 5000 человек. Но важна не массовость отдельных акций, а их регулярность: главный город Южного Урала борется с ГОКом уже седьмой год.

Причина нелюбви челябинцев к медному предприятию проста: регион занимает предпоследнее место в Национальном экологическом рейтинге, в городе регулярно фиксируется превышение предельно допустимых концентраций фенола, сероводорода, формальдегида. Отсюда — лидерство по онкологии и сердечнососудистым заболеваниям.

Сами бенефициары «Русской медной компании» в Челябинске не живут.

В этом году активное противостояние развернулось не только на городских площадях, но и в суде. Челябинцы требуют остановить работу предприятия, которое формально еще не запущено, но медную руду «про запас» здесь уже начали добывать.

Часть 1. В захваченной деревне

От районного центра, поселка Томинский, до деревни Томино, рядом с которой возвели комбинат, пять километров по грунтовке. С апреля 2020 года ездить по ней запретили: на въезде в деревню поставили блокпосты с охраной «ЧОП РМК-Безопасность» и табличками, уведомляющими, что теперь это не просто деревня, а территория комбината. Жителям разослали вежливые письма: «В связи с возросшей интенсивностью работ проезд будет осуществляться по дороге Томино–Шумаки». Так незатейливо местных обязали вместо 5 километров ездить 32.

По грунтовке мимо дома депутата Томинского сельского поселения Игоря Олейника с грохотом проносятся КамАЗы. Это, говорит он, еще не беда. А вот когда начинаются взрывные работы — становится опасно: мебель в доме ходит ходуном, и в стенах появляются трещины.

Вид из окна деревенского дома внушает страх: с одной стороны — стометровые промышленные отвалы, с другой — серая громадина комбината. Но переселяться с промплощадки Олейник не собирается. По крайней мере, пока из Томино не уедут другие жители.

— Здесь люди, которые за меня голосовали. Я не могу их оставить, — говорит он без всякого пафоса: это статус звучит громко — «депутат», а вообще Игорь работает электриком, родился и вырос в деревне. — Мы же соседи с детства, — добавляет он.

Еще 5 лет назад в Томино было 50 дворов и 120 жителей. Сегодня их осталось всего семеро.

— В 2015 году РМК начала выкупать дома и участки. Ну как выкупать: давали 500–700 тысяч рублей, приговаривая: «Ваше имущество ничего не стоит». Люди брали, чтоб не жить под взрывами. Кому-то хватило на «однушку» в Коркино. Сейчас почти все жалеют: «Вот если бы мы уперлись, ничего бы не было…» — говорит Олейник.

И теперь оставшихся в деревне ГОК тягает, как хочет.

— В июне приехали четыре человека, — вспоминает житель двухквартирного дома Евгений. — В соседней секции, пустующей, выдрали окна. Стена между квартирами не капитальная — из-за этого даже сейчас, в сентябре, дома холодно, хожу в куртке. Что будет зимой — и думать не хочется. Больше всего боюсь, что вода в трубах замерзнет, где ее тогда брать?

За квартиру, говорит Евгений, ему предлагали миллион рублей. Он не согласился: что купишь на эти деньги?

Выдранные окна — во всех двухквартирных сельских домах, в которых еще продолжают жить люди.

— Я спрашивал «гоковцев»: на что вам эти окна? Они отвечают: «Это наша собственность». Разговор короткий.

Томино выглядит печально. К покинутым домам заросли тропинки. Сами избы покосились и постепенно рушатся от взрывов. Сельскую дорогу разбили большегрузы. Вместо полей — бытовки.

«Игорь! Игорь!» — к дому Олейника подъезжает серая «десятка». Из нее выходит плотного телосложения армянин — местный предприниматель Марат Алоян.

— Бывший предприниматель, — уточняет он. — У меня здесь все было: ангар, коровы, пастбища. Сейчас ничего нет. Судиться с ними хочу. Только вот с Игорем посоветуюсь, стоит ли?

— Стоит в любом случае, — заключает Игорь. — Если не бороться — проиграешь точно.

Пока разговариваем, подъезжает мужчина на квадроцикле. Зеленая жилетка, остальная одежда — черная.

— Вы кто? — обращается он к Марату.

— Местный житель.

— Документы покажите.

— Почему я вам должен документы показывать? Вы сами-то — кто такой?

— Охрана РМК. Проверяем, чтобы никто посторонний не проник на территорию.

Кто наделил охрану правом проверять документы — непонятно. И почему посторонний не может прийти в село Томино — тоже. Разговор заканчивается ничем, охранник, созвонившись с кем-то, уезжает.

— Мы уже однажды вызывали полицию, чтобы этим ребятам объяснили: территория деревни — общественное место. Тут может находиться кто угодно, — говорит Олейник. — Разговора с полицией хватило, наверное, на день. Полицейские уехали, и охранники снова начали спрашивать: «А вы кто? А ваши документы?»

— Главное: мы же не против съехать. Жизнь здесь — сами видите. Но предложите нормальную компенсацию. Чтобы можно было купить жилье, обзавестись хозяйством на новом месте, — говорит Евгений. — А то предлагают 500 тысяч, миллион рублей — что на это купишь? Когда говоришь, что нужно больше, ну миллиона три, начинается: «У нас денег нет. Сколько можем, столько даем». Но у них же миллиарды (чистая прибыль РМК в 2018 году — 7 млрд рублей. — И. Ж.)… разве проще окна выдирать?

Часть 2. Кто идет под суд?

Медные эксперты 

Главная битва челябинцев с ГОКом идет в арбитражном суде. Активисты требуют запретить работу комбината. В иске они указывают, что федеральные законы такой запрет допускают, если промышленные предприятия создают угрозу жизни и здоровью людей, а также — сложившимся экосистемам.

«В проектной документации АО «Томинский ГОК» указано строительство объектов, используемых для размещения опасных отходов, на водосборных площадях Северо-Шеинского хранилища подземных вод, являющегося стратегическим запасом питьевой воды для Челябинска, Коркино и прилегающих к ним территорий», — говорится в иске. Под угрозой, по мнению экологов, окажутся Шершневское водохранилище, озеро Синеглазово, река Миасс.

— Отходы от работы Томинского ГОКа, отвалы вскрышных пород в документации предприятия по какой-то причине отнесены к V классу опасности. Цинк, ртуть, свинец, мышьяк, стронций приравнены к соломе, — говорит химик-технолог Надежда Вертяховская. — Я даже могу предположить, почему. За тонну отходов V класса опасности нужно заплатить всего 1 рубль. А за отходы I и II класса — 2–4 тысячи рублей за тонну. Но тогда потеряется сверхприбыль.

— Почему ее не назначили — мне непонятно. Челябинцы этого требовали, мы писали об этом чиновникам.

Сам суд проходит в закрытом режиме: РМК считает, что часть материалов дела составляет коммерческую тайну. Этот довод промышленников для судей оказался важнее статьи 5 Федерального закона «О коммерческой тайне», согласно которой, информация о загрязнении окружающей среды никакой тайны составлять не может.

В августе прошлого года арбитраж назначил по делу экспертизу, определив исполнителей — сотрудников Российского государственного геологоразведочного университета Александра Лисенкова, Владимира Экзарьяна, Антона Мазаева и Владимира Яшина. На проведение экспертизы отвели полгода. Оплатить ее обязали истцов — рядовых горожан. А это — 800 000 рублей. Но Челябинск объединился: люди вносили по 50, 100, 1000 рублей и за неделю необходимую сумму собрали.

Представленное по итогам экспертизы заключение удивило всех:

• Во-первых, в нем оказалось всего 30 страниц, из которых 15 — перечисление регалий экспертов и список использованной литературы.
• Во-вторых, журналисты челябинского портала 74.ru обнаружили, что некоторые фрагменты были скопированы экспертами (докторами и кандидатами наук!) из студенческих работ. Так, в разделе, посвященном сейсмической опасности и риску загрязнения подземных вод, говорится: «Подземные воды Томинского участка относятся к территориям с условно защищенными водоносными горизонтами. Фильтрационным и изоляционным барьером, защищающим подземные воды от воздействия загрязнителей, служат химические коры выветривания, неогеновые глины и четвертичные делювиальные суглинки. Мезозойские химические коры выветривания глинистого состава распространены практически по всему Томинскому участку, мощность их колеблется от первых метров до 700 м».

Это — точное воспроизведение отрывка из дипломной работы студентки ЮурГУ Кристины Сухоевой, которую она защитила в 2016 году.

• В-третьих, эксперты просто не выезжали на место: это уже установлено в суде. Степень опасности ГОКа они оценили по проектной документации. И, разумеется, пришли к выводу: объект не опасен.

Не тех защищал? 

26 августа челябинские полицейские задержали юриста и руководителя общественной организации «Экологический консалтинг» Владимира Казанцева. Именно он подал иск о запрете деятельности Томинского ГОКа и до задержания лично представлял интересы экоактивистов в суде.

Казанцева обвинили в мошенничестве. По версии следствия, в январе этого года он взял у челябинского предпринимателя Максима Шейна 500 000 рублей, чтобы «решить» в его пользу спор в арбитраже. Попросту — чтобы передать деньги сотрудникам суда. Но передавать, утверждают полицейские, не стал. Присвоил сумму себе.

Заявление против Казанцева подал компаньон Шейна Воробьев.

— Сейчас трудно судить о подоплеке этого дела: у нас пока слишком мало информации о фактуре, которой располагает следствие, — говорит адвокат Владимира Казанцева Андрей Лепехин. — Но странно, что два предпринимателя приходят в отдел полиции и говорят: «Мы дали взятку».

Лицо, сообщившее о взятке, подчеркивает Лепехин, освобождается от ответственности. Но только в том случае, если обращается в орган, уполномоченный расследовать дела о взятке. То есть — в Следственный комитет.

— А они обратились в полицию. Причем именно в тот отдел, где в отношении одного из них расследуется уголовное дело. Второй в этом деле также фигурирует, — говорит адвокат.

Другая странность — время подачи заявления.

— Деньги Казанцев получил якобы еще в январе-феврале, а в полицию бизнесмены обратились только в августе. То есть полгода они продолжали работать, Владимир представлял их интересы и в других судебных спорах. Все было хорошо. А потом внезапно — заявление.

Лепехин отмечает, что задержание Казанцева произошло в тот момент, когда в суде по ГОКу началась «горячая фаза» — допросы экспертов, давших спорное заключение о его безопасности. Юриста, который вел весь процесс, просто убрали из дела.

По ч. 3 ст. 159 УК РФ Казанцеву грозит до шести лет лишения свободы.

Подстрекатель 

В октябре может завершиться рассмотрение еще одного уголовного дела. Лидера движения «СтопГОК» Василия Московца обвиняют в «подстрекательстве к поджогу древесины» на строительной площадке комбината.

Поджог произошел 11 сентября 2017 года. Правда, шел дождь, и древесина не занялась. А Московца и вовсе на месте «преступления» не было. Но, по версии следствия, именно он уговорил двух задержанных мужчин, Евгения Медведева и Гамиля Асатуллина, облить штабеля горючей жидкостью и поджечь.

— Возбудить уголовное дело против меня удалось не сразу, — говорит Московец. — Полицейские анализировали записи моих разговоров с Асатуллиным и Медведевым, отдавали их на экспертизу и в июле 2018 года были вынуждены отказать в возбуждении дела. Гамиль Асатуллин говорил, что призывы к поджогу звучали от Медведева, а не от меня. Эксперты пришли к аналогичному выводу.

Отказ в возбуждении уголовного дела был подписан следователем по особо важным делам МВД Чепрасовым 12 июля 2018 года. Но 10 декабря 2018 года Московец объявил о намерении баллотироваться на должность мэра Челябинска. И шансы у него были: все, что связано с борьбой против ГОКа, получает в Челябинске широкую поддержку. Через неделю после заявления об участии в выборах уголовное дело на Московца было возбуждено.

— Сейчас я понимаю, что Евгений Медведев был провокатором. Он записывал все наши разговоры и передавал их полиции. Он предупредил СОБР, что пойдет с Асатуллиным поджигать штабеля. И СОБР организовал засаду. Асатуллина задержали, а Медведеву дали сбежать. Но все это не отменяет одного факта — я никого ни к чему не подстрекал. Единственное, на чем строится обвинение против меня, так это показания Медведева.

Василий Московец передал в распоряжение «Новой» материалы уголовного дела. Из расшифровки аудиозаписей следует, что он предлагал другую тактику борьбы с ГОКом — хотел «зайти» на территорию предприятия толпой из нескольких сотен человек и поставить там палаточный лагерь. Как в Шиесе или на Куштау. Но разговора о поджоге, судя по расшифровкам, действительно не заводил.

По ч. 4 ст. 33, ч. 2 ст. 213 УК («подстрекательство к совершению хулиганских действий группой лиц по предварительному сговору») и по ч. 4 ст. 33, ч. 2 ст. 167 УК РФ («подстрекательство к умышленному уничтожению имущества из хулиганских побуждений») Василию Московцу грозит до 7 лет лишения свободы.

— Интересно, что никакого реального ущерба ни «Русской медной компании», ни кому-либо еще этот неудачный поджог не нанес, — говорит адвокат Андрей Лепехин. — Но Московцу и Асатуллину пытаются вменить возможный ущерб. В том числе говорят, что если бы все загорелось, то предприятию пришлось бы на день остановить работу, и «РМК» бы «упустила выгоду» на бирже — 124 млн рублей.

Часть 3. Медные слуги

Челябинцы, разумеется, пытались бороться с ГОКом не на улицах и не в судах. Пытались ходить по чиновникам. Несколько раз писали действующему губернатору Алексею Текслеру. Безрезультатно. И в этом молодой глава региона не отличается от своих предшественников.

Впервые проект Томинского ГОКа презентовал в ноябре 2013 года на Российско-казахстанском форуме находящийся ныне в бегах экс-губернатор Челябинской области Михаил Юревич: «Такие большие проекты придают импульс развитию экономики в целом. В регионе сформируется замкнутый цикл производства и переработки меди. ГОК даст налоги и рабочие места».

При Юревиче же Томинский горно-обогатительный комбинат включили в «Стратегию развития цветной металлургии России на 2014–2020 годы и на перспективу до 2030 года». Сразу после этого «правая рука» губернатора Олег Грачев перешел на работу в РМК — вице-президентом по региональному развитию в Челябинской области.

В 2014 году пост губернатора занял Борис Дубровский. И усомнился в безопасности комбината. Областное министерство экологии заказало аудит проекта ГОКа в Уральском горном университете. Аудит показал: проект экологически безопасен. А теперь — внимание: министром экологии Челябинской области на тот момент была Ирина Гладкова, которая до этого трудилась в РМК руководителем отдела природопользования. Уральский горный университет за два года до проведения экспертизы был реконструирован за деньги «Русской медной компании».

Борис Дубровский эту связь почему-то не проследил. И впоследствии изменил свое мнение о проекте. На работу в РМК после отставки губернатора перешел его пресс-секретарь Дмитрий Федечкин. А в декабре прошлого года должность советника президента «Русской медной компании» занял бывший главный федеральный инспектор по Челябинской области Сергей Морев.

Среди бывших и нынешних парламентариев поддержкой РМК отметились:

• депутат Госдумы от ЛДПР Виталий Пашин;
• лидер челябинской «Справедливой России» и депутат Госдумы Валерий Гартунг;
• руководитель фракции КПРФ в Законодательном собрании Челябинской области Игорь Егоров;
• депутат Законодательного собрания от «Справедливой России» Анатолий Еремин и вовсе официально является советником президента РМК.

Часть 4. Медный взгляд

«Новая газета» направила запрос в «Русскую медную компанию». Мы спрашивали, почему до сих пор не завершено расселение деревни Томино и зачем было демонтировать окна в пустующих секциях двухквартирных домов? Спрашивали, на каком основании охрана РМК проверяет у людей документы? Также нас интересовало, почему проект не прошел общественную экологическую экспертизу и какие отходы планирует вырабатывать Томинский ГОК? И, наконец, — сколько на предприятии работает человек и сколько оно уже заплатило налогов в бюджет Челябинской области?

Пресс-служба РМК ответила оперативно. Правда, не на все вопросы. Приводим ответ без купюр:

Расселение деревни Томино 

На сегодня расселено в общей сложности 56 домов. Еще три дома находятся на стадии расселения — по одному из них сделка уже совершена, по двум домам сделки состоятся в середине октября текущего года. Таким образом, к концу месяца деревня Томино будет полностью расселена.

Экологическая экспертиза 

На проектную документацию Томинского ГОКа получено более 30 положительных заключений экспертиз и разрешительных документов, выданных независимыми аккредитованными организациями и государственными надзорными ведомствами, в том числе положительные заключения государственной экологической и градостроительной экспертиз. Это говорит о безопасности Томинского ГОКа и полном соответствии его проекта законодательству Российской Федерации.

Социально-экономический эффект 

Реализация проекта Томинского ГОКа будет способствовать экономическому и социальному развитию Челябинской области. Комбинат обеспечит порядка 120 млрд рублей налоговых отчислений в бюджеты разных уровней и даст работу 2500 жителей Челябинской области. Приоритет в трудоустройстве будет отдаваться жителям Сосновского и Коркинского районов Челябинской области, а также Челябинска.

Одним словом, у челябинской земли заботливый хозяин. С народом, правда, не повезло.

При участии Александра Шестакова, Челябинск