Буй

Костромская область, население: около 23 тысяч человек

Ранее утро, Буй. Здесь нет ни одного круглосуточного магазина или бара, но в 7 утра я натыкаюсь на только открывшееся кафе с плюшками. Заказываю кофе — мне протягивают пакетик «три в одном» и стакан с горячей желтой водой.

Поэтому у нас везде продают артезианскую воду, а главу местного водоканала судили, но, правда, оправдали». Объясняет спокойно, но кофе себе не берет.

Блудный политолог

Кузнецов родился в Буе, но как и большинство его одноклассников, после школы уехал за счастьем (или как минимум образованием) в большой город. В Ярославле он стал дипломированным политологом, а после окончания вуза пошел работать журналистом сначала на радио «Свобода», а потом на портал «7х7». В 2020 году он «завершил этот жизненный этап» и, чтобы сократить расходы, вернулся в родной город, где пока живет у мамы. «Я понял, что даже из Буя можно работать на удаленке и зарабатывать приемлемые для этого места деньги», — рассказывает Кузнецов.

В гордуму Кузнецов выдвинулся по нескольким причинам: во-первых, потому что проходил курс по госуправлению в университете, а во-вторых, чтобы попытаться улучшить городскую среду: «Я вечером иду гулять в сторону облагороженной набережной, но по дороге к ней — кромешная темнота. Нужно заставить их — например, через прокуратуру — сделать так, чтобы фонари работали. Уже будет большой успех».

— Разве комфортная среда — это самая главная проблема в Буе?

Нужно попытаться сделать комфортным город, и тогда, возможно, кто-то захочет остаться в нем.

Пока что жители Буя даже в бассейн вынуждены ездить в соседний поселок Чистые боры, а про рабочие места и говорить нечего. Правда, сами люди, по словам Кузнецова, не особо-то и жалуются, потому что уже привыкли к лишениям. «Вот, например, тема воды уже изъезжена, она поднималась тут уже раз десять, проходил митинг по проблеме чистой воды в 2017 году, но власть не раз объясняла, что ничего не может с этим сделать», — говорит он.

— Как это? — не понимаю я.

— Говорят, что такая вот у нас мутная вода в реке; что древний водопровод; что очистные сооружения который год в процессе модернизации.

Кузнецов — либертарианец (правда, в ходе недавнего внутрипартийного конфликта сторонники Михаила Светова его из партии исключили), но баллотируется в депутаты от КПРФ. И — в полном соответствии со стереотипом о циничных журналистах — не видит в этом никакой проблемы.

— А как же идеология?

— Но для вас это должно быть важно, вы же предаете либертарианство…

— Я решаю конкретную задачу. Идеологию КПРФ я совершенно не разделяю, но к выдвижению я подошел с чисто технологической точки зрения. Это узнаваемая партия, у нас много пенсионеров, и не нужно собирать подписи, — объясняет Кузнецов. Избиратели, по его словам, его политическими взглядами не интересуются, а единственному дедушке, который спросил кандидата про его отношение к Путину, Кузнецов ответил, что тот допускает серьезные ошибки, например, поднял пенсионный возраст.

Вернувшись в Буй, Кузнецов сунулся было на место корреспондента на местный телеканал «Буй-ТВ». «Но быстро понял, что это совсем не мое, и ушел. Все-таки провинциальная журналистика — это в меньшей степени журналистика, а в большей степени создание видеоконтента», — говорит мне бывший житель Ярославля.

— А что-то изменить там не захотелось?

— Люди не хотят меняться, если все и так работает. Это их право, — отвечает рассудительный и немногословный Кузнецов.

Он не считает, что журналисту нельзя идти в депутаты. «Я надеюсь, что у меня не создается конфликта интересов, так как местный уровень очень локальный, а я привык работать по федеральной тематике. Но недавно я хотел предложить кому-то статью про моего друга, который проиграл местной единоросске суд по клевете, начал уже работать, но вспомнил, что она выдвигается [в депутаты] на соседнем округе и отложил ноутбук», — говорит он.

— Получается, в бой брошены последние силы? — уточняю я.

— Выходит так. Самый неприкосновенный запас. Журналисты либо популяризируют поход в муниципальную политику, либо сами поймут, что это дохлый номер.

Провинциальный телеканал

Главный редактор частного телеканала «Буй-ТВ» Ольга Дробышева, блондинка «бальзаковского возраста», в муниципальную политику пыталась попасть давно. В 2015 году она набрала почти 40% на выборах мэра родного города, а в 2019 году на довыборах стала депутатом городской думы Буя (со сроком полномочий в один год).

Частный (а не муниципальный) телеканал в городе с официальным населением чуть больше 20 000 тысяч человек — не самое распространенное в России явление. Дробышева, сидя в своем кабинете в принадлежащем телеканалу одноэтажном здании («Буй-ТВ» занимает несколько комнат, остальные сдаются), рассказывает мне, как так вышло: «Мой брат и мой муж закончили новосибирское высшее военное политическое общевойсковое училище. Потом мы с мужем полетели служить на Дальний восток, а там, в отдаленном гарнизоне, было свое телевидение, которое организовал замполит, который тоже когда-то учился в Новосибирске».

Он-то в 1995 году и посоветовал Дробышевым вернуться в Буй и открыть там телеканал. «Вы представляете, что такое тогда свое местное телевидение?

— Как вам удалось выжить?

— Наверное, это зависит от качеств руководителя. А живем мы за счет изготовления фильмов информационной продукции и на рекламе. 90% эфира у нас выходит бесплатно, но мы выживаем.

— А какая-то гражданская идея изначально у вас была?

— Нет, просто было здорово делать телевидение! Это же интересно! Не магазин открыть. Мы сначала жили на объявлениях и поздравлениях. Помню, 8 марта, в 96-м или 97-м году, было 80 поздравлений от мужей, 3 часа шел поздравительный эфир.

«Буй-ТВ» транслируется «на кнопке», есть у него YouTube-канал и, конечно, паблик в «Одноклассниках» с 5 тысячами подписчиков. Интересно, что желания переезжать в Кострому и расширять медиа-бизнес у Дробышевой желания не было и нет: «Я провинциальный житель, я устаю от больших городов, и завоевывать Кострому даже мыслей не было — соперничать с областными СМИ просто нереально».

По словам Даниила Кузнецова, главред телеканала «Буй-ТВ» выработала схему, при которой конфликт интересов ей «не так важен, как решить какую-то проблему». «Она совмещает в себе и журналиста, и политика, и общественного деятеля, и до кучи бизнесмена. Тут [в Буе] очень мало активных людей, и тому, кто есть в общественной сфере, приходится быть человеком-оркестром.

По мнению Дробышевой, «журналист видит изнанку жизни, поэтому в зависимости от характера либо сопротивляется, либо плывет по течению».

— Тот, кто сопротивляется, пытается себя реализовать, думает, что будет чем-то полезен для людей, — говорит она. — Когда жители стали приходить на канал с проблемами, я испытала чувство удовлетворения от того, что можно помочь людям, поэтому и написала на [предвыборной] листовке: «Хочу быть полезной людям». Это мое внутреннее желание.

По словам Дробышевой, она давно поняла, что «журналиста и информационный шум власть может проигнорировать и иногда рассказать в эфире — это просто сотрясать воздух», а депутата не замечать намного сложнее. «Когда ты с ними в шаговой доступности, когда им смотришь в глаза — это уже другая тема. Я сама это ощутила, став муниципальным депутатом», — говорит она.

Впрочем, в пример главред канала «Буй-ТВ» приводит только одну свою депутатскую победу: «Я увидела, что у нас очень много мусора в городе, несанкционированных свалок, которые образуются рядом с контейнерами. Я предложила коллегам съездить в ближайшие муниципалитеты, где такой проблемы нет, и изучить опыт, и если бы я была просто журналистом, то кто бы со мной поехал, а как с депутатом — поехали».

— И что-то изменилось?

— На моем округе у нас была очень большая свалка, и я начала взаимодействовать с фирмой, убирающей мусор, со старшими по домам, и буквально через полгода проблема была решена, — отвечает Дробышева. Еще новому депутату удалось «чаще выходить на главу администрации».

Став депутатом гордумы, Дробышева продолжила вести общественно-политическую программу «Лицом к лицу», куда она в основном приглашает простых горожан.

— А как же профессиональная этика?— спрашиваю я.

Здесь у нас все определяется тем, что мало активных людей, поэтому провинция это исключение из [журналистских] правил.

— Но ведь любой ваш негативный сюжет можно будет воспринимать как политически ангажированный.

— Да в последнее время особо их и не было, если только по касательной. Разве что вот с мусором проблему поднимала.

Оппозиционным каналом Дробышева «Буй-ТВ» не называет, но решать проблемы города у нее получалось и раньше, без статуса депутата. «Какая на местном уровне может быть оппозиция? Для меня оппозиция сопротивляется федеральной власти, а мы живем здесь на земле, и мне интереснее то, что у нас в городе происходит, и то, как мы можем повлиять на эти процессы. Я просто считаю, что мы на канале говорим правду», — говорит Дробышева.

По словам Кузнецова, главный редактор «Буй-ТВ» далеко не все проблемы, с которыми к ней приходят жители Буя, придает огласке на телевидении. «Она рассказывает только о самых вопиющих случаях, когда неформальные методы решения проблемы не помогли. И это реалии местной журналистики», — говорит Кузнецов.

Дробышева подтверждает, что сначала всегда пытается убедить главу района самому решить проблему. «За эти годы уже выработана схема работы. Если ко мне приходит человек, то я звоню главе и отдаю ему номер телефона. А если масштабная проблема, то мы ее снимаем и показываем», — рассказывает Дробышева.

— Ну это не по-журналистски!

— Да, есть заказ, но если есть серьезная проблема, то я понимаю, что ее надо показать и выпустить эфир, и в администрации это адекватно воспринимают, — объясняет она.

Атомный городок

В 18 километрах от города Буй находится поселок Чистые Боры, который построили в 80-х годах прошлого века для строителей Костромской АЭС. После Чернобыля проект заморозили, а жители остались (и работают исключительно на вахте). Сейчас Дробышева баллотируется в депутаты областной думы, и поселок входит в ее округ.

В три часа дня у нее должна состояться встреча с избирателями в местной школе, недавно получившей имя погибшего на Северном Кавказе старшего лейтенанта ФСБ Ивана Нечаева. Послушать Дробышеву приходят только 6 человек, и главный редактор не скрывает своей ярости.

— Это показательно, о чем-то мне это говорит. Мне даже неловко в такой аудитории! Всегда хотя бы 10–15 человек собиралось, должно же быть элементарное уважение. Раз так получилось, то я долго говорить не буду! — возмущается Дробышева.

Директор школы Марина Лазареваначинает объяснять, что есть объективная причина: треть из 34 учителей живут за пределами поселка и уже уехали. Главный редактор не удовлетворена таким ответом, она с раздражением рассказывает то же самое, что в редакции «Буй-ТВ» говорила и мне: за последние 10 лет ей удалось очень многое сделать с помощью «создания информационного шума не только на уровне города, но и на уровне федерации». Вместе с жителями Дробышева спасла от закрытия музыкальный колледж, не дала передать котельные в частные руки, решила проблему «чапаевских домов», которые сразу после сдачи попали в реестр аварийных.

— Соперник у меня один — [действующий мэр Буя] Валерий Васильевич [Катышев]. Вчера он был здесь, и думаю, что здесь был полный зал, — снова переходит в атаку на директора школы Дробышева.

— Неправда, у нас ограничение [из-за коронавируса] не более 30 человек, но было человек 15–16, — оправдывается Лазарева.

— Вот видите! Вы для него просто стараетесь и все организовали!

— По домам я не бегала, если вы об этом. Просто повесила объявления.

— Вот, а здесь иной подход, — не сдается Дробышева.

— Про вас не вешала объявления, потому что вы их не оставили…

Перепалку останавливает одна из учительниц, пришедших послушать кандидата. Она тихо и вежливо говорит: «Ольга Анатольевна, честно говоря, вчерашний кандидат меня вообще не убедил, и я с большим интересом хотела послушать вас, но то, что вы сейчас говорите, — немножко не в том ключе, каком надо».

— Ну, знаете что! Как вы думаете, как я себя чувствую в этой ситуации? — говорит Дробышева, но постепенно смягчается. — В истории с «Чапаевскими домами» и колледжем я не видела ни представителей местной власти, ни депутатов. Мы провели митинг, собрали подписи, пригласили центральные СМИ и победили.

Она рассказывает учительницам, что будет пытаться решить проблемы Чистых Боров, добиться того, чтобы здесь появилось какое-то производство. Дробышева рассказывает, что у больницы в Буе нет статуса окружной (в отличие от Галича), то есть нет, например, нефрологического отделения, и людей на гемодиализ приходится три раза в неделю возить в Кострому.

для этого нужно иметь желание и волю, а меня просто мочат (Дробышеву пытаются обвинить в том, что она как глава ТСЖ нажилась на ремонте крыши. — И. А.), как и любого, кто пытается говорить правду», — рассказывает она.

Она жалуется, что в Чистых Борах «Буй-ТВ» не смотрят, хотя в Буе, ее, наоборот, «каждая собака» знает.

— Надо было сделать несколько репортажей о проблемах Чистых Боров, чтобы люди вас узнали, — вмешивается Лазарева.

— Я вам рассказала, как нам удалось решить проблемы, которые должна решать власть!

— Но люди в Борах историю не знают! — спорит директор.

— Я вот удивляюсь! Вы вообще соцсети смотрите? В магазине меня останавливают люди в городе! Просто у вас в Чистых Борах нет таких проблем — у вас не закрывали ничего… — говорит Дробышева и вскоре завершает встречу.

— Нельзя им говорить, что они бюджетники. Они хотят вас полюбить, они ищут альтернативу, они хотят за кого-то проголосовать…

— Нет! Нет! Они? Меня полюбить? Если бы они пришли полюбить, то их хотя бы десяток сидел. Порой именно таким образом надо доносить до людей информацию, когда у тебя есть 20 минут, иногда нужно, чтобы они увидели это желание, эту волю, а не интеллигентничать, — не соглашается с ним Дробышева.

— Вы, как на войну, с ними пришли, а не надо с ними воевать, — не сдается Кузнецов.

— А чего их целовать что ли? — встревает в разговор муж Дробышевой.

— Я когда изучала политологию, то усвоила, как много зависит чисто от менталитета. Так вот, менталитет провинциального жителя мной изучен вдоль и поперек, — резюмирует Дробышева, садится в машину и вместе с Кузнецовым уезжает в Буй.

Мэр-сыродел

По словам Дробышевой, сразу после победы Валерия Катышева на выборах главы города в 2010 году в Роскомнадзор пришла первая жалоба на «Буй-ТВ». С тех пор Дробышева и Катышев, который быстро создал свой городской телеканал, воюют. «После выборов мы прошли за полтора года через 22 проверки, изъяли у нас основной рабочий компьютер, трижды пытались лишить лицензии», — рассказывает она.

В 2015 году Катышев победил Дробышеву на выборах мэра: «Я тогда прошла такую мясорубку, поняла, что система не хочет видеть таких, как я, и для себя решила, что никуда больше не пойду, чисто по-женски устала, и опустились руки. Но когда власть обманула нас с водой, народ просто сам стал меня выталкивать».

Теперь два врага схлестнулись на выборах в областную думу. Мэр Катышев соглашается на интервью без раздумий и начинает его с саморекламы: «Прежний мэр меня пытался научить, как надо работать, но я не внял его советам. Знаете, какой совет был? Не хочешь, чтобы тебя ругали, — ничего не делай».

— Так и сказал?

— Да, и примерно такая ситуация в Буе и была. Город не окашивался, не участвовал ни в каких программах, жил своей жизнью в рамках бюджета в 200 миллионов.

По словам Катышева, с его приходом в городе все изменилось: «Я смог город развернуть из того болота, в котором он прозябал, совершенно в другом направлении». Начал мэр с реконструкции центральной площади («Мы собирали деньги со всего города, но больше всех моя организация внесла средств», — хвастается Катышев), откуда убрал памятник Ленину и 13 деревьев.

— Не боялись Ленина убирать?

— Боялись, но это было принято на общегородском собрании, как на народном вече!

— А зачем убрали-то? Не любите Ильича?

— Ну а как? На фоне восстановленного храма в центре площади стоит Ильич…

— В куче городов так…

— Мы не хотели, как у всех. А вы за то, чтобы Ильич стоял?

— Нет, считаю, что это шизофренически.

— Вот! Так и большинство в нашем городе считает, — уверяет меня мэр.

Хотя Катышев и развернул Буй в сторону от болота, дороги здесь по-прежнему неидеальные. Например, на центральной улице Октябрьской революции.

— С завтрашнего дня ее начинают делать, — говорит мне мэр за несколько дней до выборов.

— Вот именно, что только к выборам все и делается.

— Нет. И к выборам ее все равно не сделают. Вы со своей колокольни судите, а я со своей. Нам удалось выбить дополнительные деньги на ремонт за счет экономии. Что же в этом плохого?

Когда же я пожаловался мэру на желтую воду, он заверил меня, что, во-первых, она всего лишь желтоватая, а во-вторых, это временно. «В 2015 году мы прошли первый этап, а сейчас нам выделены 130 миллионов рублей на строительство нового объекта очистки, и, думаю, в следующем году мы этот проект осуществим», — говорит он.

У Дробышевой другая версия событий: «Второй этап — это заслуга общественности города. Власть нам декларировала после первого этапа, что вода будет гостовской, губернатор приехал, перерезал ленточку, потрачено было порядка 20 миллионов, но воды так и не было. Тогда мы собрали 3 тысячи подписей и отправили губернатору, благодаря чему дело сдвинулось». Она уверена, что, став депутатом, сможет взаимодействовать с областью, чего нынешние городские власти не делали: «Главе администрации, если он в системе, скажут молчать, а если депутат придет с запросом и 3 тысячи подписей, то тогда придется рабочие места создавать в Буе, как это делается в Галиче, Мантурово или Шарье».

Мэр Катышев — самый успешный в Буе бизнесмен, и после ухода с поста хочет влиять на жизнь города и дальше. «Я же не уезжаю в Америку, я живу здесь и работаю, у меня есть предприятие — мы занимаемся торговлей, сельским хозяйством, сыроделием, делаем хлеб. Моей фирме будет в следующем году 30 лет, и я не использовал какой-то ресурс, чтобы зарабатывать деньги, как некоторые говорят. Все было заработано еще до того», — утверждает мэр.

Про Катышева и очевидный конфликт интересов написали громкую статью «Мэр до обеда».

Оппоненты мэра действительно считают, что он использовал служебное положение в интересах своего бизнеса.

«Это абсолютно отвратительный человек, который подмял под себя весь бизнес, который существует в Буе. Очень хорошо, что Дробышева выдвигается, ведь у нее есть поддержка и реальные шансы победить Катышева, которого ненавидит весь Буй и весь Буйский район», — говорит мне глава штаба Навального в Костроме Александр Зыков.

— Вы же получали муниципальные подряды…— спрашиваю я Катышева.

— Это было давно, и тогда просто никто не выходил на эти подряды, а мы участвовали в конкурсе, как все. СК, полиция и прокуратура не нашли нарушений, потому что их не было. Или вы считаете, что мы не должны были это делать? Или вы считаете, что если у главы города есть какое-то предприятие, то он уже изгой в этом городе?

После вопроса о Дробышевой мэр Катышев неожиданно распаляется, рассказывает, что та ничего не знает о городе, что в гордуме она голосовала по всем вопросам вместе с единороссами и что канал «Буй-ТВ» без него бы не появился. «Брат и супруг Дробышевой решили открыть телевидение и попросили у меня 3500 долларов, я согласился помочь, и до 2000 года практически содержал телеканал за свой счет через рекламу своего предприятия. Кроме того, в 2000 году я ей купил квартиру, где она живет до сих пор», — рассказывает мэр. Он даже помнит, что из 120 тысяч дал 90 тысяч, а она их так и не вернула. Дробышева с ним, конечно, не согласна: «Это неправда, мы отработали эту квартиру, мы 7 лет верой и правдой на него работали, и то, что он попал в областную думу нашими усилиями, он не берет в расчет».

— Он мелочный, очень мелочный, — соглашается ее муж. — Солнце без него не всходит, отец родной, хотя идет в областную думу, чтобы лоббировать интересы своего бизнеса.

Даниил Кузнецов резюмирует: «Мэра сейчас больше интересует сыроварение, чем власть, и никто не будет против, если он погрузится в этот сыр (кстати, очень неплохой. — И. А.). Пускай остается успешным бизнесменом. Удачи ему в этом».

Южа

Ивановская область, население: менее 13 тысяч человек

Свадебный фотограф

С кандидатом в депутаты городской думы Алексеем Кутьиным мы встречаемся в городском парке. Грязные лавочки, щербатый асфальт, разбросанный по траве мусор, самодельная семиугольная футбольная коробка — ничего необычного, классическая провинциальная неустроенность. Кутьин, правда, рассказывает, что в следующем году парк должны благоустроить — благодаря шуму в соцсетях.

Шум этот в Юже создает именно Кутьин. Несколько лет назад он создал YouTube-канал «Южа-TV», который быстро завоевал в городе популярность. «У нас информационное поле было просто как бы накрыто куполом, только одна районная газета. И я решил пойти в журналистику, когда просто устал от того, что куда не пойдешь по Юже, то везде грязь, везде какие-то непонятные движения [бюджетных средств]. Надоело смотреть, что в городе ничего не меняется, я понял, что нужна какая-то сила противодействия», — рассказывает Кутьин.

Раньше основным занятием журналиста были свадьбы: «Как в 98-м году взял камеру в руку, так с ней и пошел по жизни. Начинал со свадеб, юбилеев и корпоративов, потом все стези свадебной индустрии прошел — и диджеем был, и оператором, и фотографом». До того, как открыть свой канал, Кутьин проехался по соседним областям, но города в худшем, чем Южа, состоянии не встретил. «Иногда наткнешься в ЖЖ на статью с текстом: «Вот сегодня мы в Юже побывали», посмотришь фотографии —

Хотя сейчас Кутьин выдвигается в депутаты городского совета при поддержке «Объединенных демократов» (проект «Открытой России» Ходорковского) и хвалит его за юридическую помощь и дрон, с которого ему дали бесплатно поснимать город, стартовала «Южа-TV» при поддержке администрации, где ей выделяли 4 тысячи рублей в месяц на зарплату ведущему новостей. «Мы делали еженедельные выпуски и сначала показывали работу администрации, но

За час-два выпуск новостей набирал, по словам южского блогера, 1500–2000 просмотров. Сейчас у «Южи-TV» 6500 подписчиков в «Одноклассниках», около 4 тысяч в «ВКонтакте» и 1 тысяча на YouTube 1000, то есть примерно полгорода.

В администрации быстро опомнились — у муниципального СМИ появился свой YouTube-канал, а Кутьину сказали снимать только позитив. Он отказался.

— Угрожали?

— Маме говорили: «Пусть Лешка бросит свою камеру, иначе дело хорошо не кончится», а сейчас отдел полиции подал на меня в суд и требует признать не соответствующей действительности информацию о стоимости закупки своего информационного стенда, хотя этот тендер был и есть в открытом доступе. Надеюсь, суд разберется.

Сейчас выпуски новостей не выходят (хотя постов в сообществах публикуется много) — Кутьин ищет нового ведущего, да и денег не хватает. Свадеб в городе стало меньше, и журналист зарабатывает версткой газет и созданием видеороликов на фрилансе. «20 тысяч зарабатываю, но у меня двое детей, и я уже забыл, когда себе последний раз покупал джинсы», — жалуется Кутьин.

Достопримечательности города

С Кутьиным мы отправляемся на обзорную экскурсию по Юже. На главной улице города — Советской — он обращает мое внимание на раздолбанный тротуар. «Вечером не видно ничего, и можно ноги сломать, а дороги — отдельная проблема. В год делают одну или две улицы, и при этом в 2020 году сняли асфальт там, где его только два года назад положили, хотя кое-где асфальта вообще нет, и жители из-за пыли не могут окна открыть», — рассказывает Кутьин.

— А по следам ваших сюжетов власти исправляли что-нибудь?

— Яму на дороге могут и засыпать, а если проблема глобальная — вроде признания дома аварийным, — то такие сюжеты оставались незамеченными. Как-то даже из Иваново ГТРК приезжало, сделали репортаж про разваливающийся деревянный дом, а в нем после этого просто фундамент оштукатурили как бы по капитальному ремонту.

Мы проходим мимо необычного и уже забывшего, что такое ремонт, здания Дома культуры.

ПСД на эту сумму провалялось два года и уже неактуально, а недавно провели тендер еще на 13 миллионов на реконструкцию крыши и фундамента», — с иронией комментирует Кутьин.

Пока мы медленно продвигаемся по Советской улице, Кутьин рассказывает, зачем пошел в депутаты. «В первую очередь, чтобы сделать тротуар на Советской, во-вторых, чтобы иметь контроль над бюджетом и сообщать жителям, на что планируется потратить деньги. А еще хочу организовать у нас предприятие по переработке мусора», — перечисляет он.

Предприятие это он хочет разместить в здании Южской прядильно-ткацкой фабрики, к которой мы как раз подходим. Огромное кирпичное здание — городская доминанта — когда-то обеспечивало работой до трех тысяч жителей Южи. «Сейчас на 74 000 квадратных метрах промышленной площади работают человек 50 от силы. Недавно Фонд развития промышленности выдал займ в 600 миллионов рублей, но в итоге сюда привезли станки чуть ли не 1941 года, и ничего не происходит», — говорит Кутьин.

Он с ностальгией вспоминает, что на фабрике всю жизнь работала его мать, как он встречал ее на велосипеде, какая на проходной была «движуха», и как в 1998 году приехал новый хозяин и сказал: «Мне ничего не говорите, я фабрику закрываю».

— Бунта не было тогда?

— Нет, все спокойно, хотя разом больше двух тысяч рабочих мест закрыли.

— А что сейчас люди в Юже делают?

— Есть несколько частных швеек, ну и в Палехе есть предприятие, где наш южский лес перерабатывают. Там 20–25 тысяч получить можно, а вообще почти все уехали, из моих одноклассников осталось 3–4 человека. Единственное спасение — это вахта, мужики все в Москве охранниками работают или поддоны грузят, — объясняет Кутьин.

Напротив фабрики на центральной площади Ленина идет ремонт — тут перекладывают дорожки, которые сделали только два года назад, а фонтан, восстановления которого все жители Южи ждут с 2003 года, так и не заработает. «Мне ответили, что фонтан будет, но без воды, а я написал в администрацию, что в фонтане по определению должна быть вода — иначе это не фонтан», — говорит блогер.

Кутьин только недавно получил удостоверение журналиста и, когда рассказывает об этом, просто светится. «Да мне это депутатство [не слишком и нужно]! Я боролся именно за удостоверение журналиста», — признается он.

— Журналистика же эффективнее, наверное? — спрашиваю я.

— Как журналисту мне будет открыто много дверей. Приду к тем же депутатам, запишу их мнение. Но все-таки мне хочется стать журналистом-депутатом, нагоняющим волну, чтобы реально какими-то проблемами занимались. Мол, не хотите решать — тогда мы предадим все огласке. Как депутат, я смогу писать различные запросы депутатские, и на них будут лучше реагировать, чем на обращение обычного человека.

Но мечта Кутьина — создать «новостной портал, куда будут стекаться новости со всей Ивановской области». «Было бы круто конкурировать с областными телеканалом и газетами, потому что куда ни зайдешь — про проблемы не говорят, а хочется их показать, да и чтобы прокуратура работала», — объясняет Кутьин. Он даже начал договариваться с администраторами местных пабликов «Подслушано», но гонорары платить пока не из чего.

Кутьин вообще человек активный — для кафе «Сласти», где мы пьем кофе, он делал вывеску; раньше в Юже у него был компьютерный клуб, а начинал он работать в местной газете, хотя долго там не продержался, потому что главный редактор отказывалась печатать на сайте («Я сделал на «Народе» сайтик в 2003 году, когда еще ни у кого сайтов в нашем районе не было», — хвастается Кутьин) выпуски газеты и вообще «устраивать движухи».

Сам он, кажется, с энтузиазмом бросается в любую «движуху» (любимое слово Кутьина), особо не разбираясь что к чему. Например, в депутаты он идет от партии ЛДПР, потому что к нему «прибежала знакомая девчонка и предложила идти от этой партии».

— Это чтобы подписи не собирать?

— Подписи я бы собрал, — уверенно говорит Кутьин и смеется. — Но так какой-то тыл, что ли, появляется.

— А зачем партийный билет взяли?

— Да как-то так срослось…

— Или вам нравится ЛПДР?

— Да не то чтобы нравится, — отвечает Кутьин, усмехаясь, — я же прежде всего человек, а потом уже член партии. Если что не так, то выйду спокойно из нее.

Тем временем мы проходим Юбилейную площадь — на солнце блестит серебряной краской памятник Неизвестному Солдату. Кутьин рассказывает, что на покраску и обустройство тротуарчика вокруг мемориала потратили 3 миллиона рублей, а «с площадью что-то не срослось». Дорожное полотно перед памятником действительно все в ямах. «Ветеранам это бы точно не понравилось, но в этом году их здесь не было из-за пандемии», — говорит кандидат.

За памятником стоит кинотеатр, который был продан в частные руки и не работает много лет. «Чтобы посмотреть нормальное кино, нужно за 60 километров в Шую ехать, а директор ДК прокатное удостоверение получать отказывается, и все», — жалуется Кутьин. Кажется, он про любое здание или место в Юже может рассказать похожую грустную историю.

Когда мы подходим к конечной цели нашего маршрута — озеру Вазаль, — Кутьин говорит, что в него сливает отходы местный молокозавод, но доказать это никак не получается: «Когда приезжает комиссия, они все быстренько чистят».

Пока слушаешь Кутьина, начинает казаться, что, и правда хуже Южи города в России нет, а экскурсия продолжается, и вот наконец мы бредем по гравийным дорожкам главной новой достопримечательности Южи. Проект благоустройства набережной озера Вазаль выиграл первое место на Всероссийском конкурсе лучших проектов создания комфортной городской среды в малых городах. Кроме новых дорожек с гранитной крошкой здесь появятся новые скамейки, покрытые деревом пирсы, и лодочная станция. «54 миллиона федеральных рублей, по сути, вложили в пирсы и тропинки с гравием, — ворчит Кутьин. — Совершенно это ни к чему, а благоустраивать надо в центре города». Может, он и прав, но выглядят пирсы очень симпатично и уж точно лучше, чем ничего.

Правда, по плану реконструированная дорожка должна вести к озеру от площади Ленина прямо по территории фабрики, но там пока работы даже не начинались, путь к центру города преграждают закрытые ворота, и к прекрасной набережной приходится идти в обход. «Вот по этим разбитым дорогам люди будут добираться, чтобы посмотреть на красоту. И в чем тут логика?» — задается вопросом Кутьин.

— Вы себя оппозиционером считаете?— спрашиваю я кандидата-журналиста.

— Региональной власти на 100 процентов, я много раз с ними сталкивался, и постоянно мне говорили поесть говна. Глава [Южского муниципального] района [Владимир Оврашко] у нас человек военный, никогда ничем не руководивший, с уголовным прошлым, мне говорит: «Отстань ты, фантазер, мечтатель!» — и утверждает, что у нас ничего не происходит, потому что мы хотели 100 миллионов, а нам дали 20, — отвечает блогер.

По словам Кутьина, Оврашко живет в Шуе, откуда приезжает утром и куда уезжает уже после обеда. По его словам, недавно в Юже повадились отключать уличное электричество в час ночи, а когда журналист возмутился, глава района ему ответил:

Про федеральные власти Кутьи говорит не менее резко: «Когда начали движуху с пенсионным возрастом, то стало понятно, что в нашей стране что-то не так. Эффект произвело, как они это с чемпионатом мира все провернули! Плюс все эти схемы с миллиардами, найденными у эмвэдэшных начальников, доказывают, что государство нас везде обманывает».

«Бабком» и блогер

Несколько лет назад про Южу в журнале «Секрет фирмы» вышел материал Ксении Леоновой с запоминающимся подзаголовком «Город, власть в котором захватили женщины». Статья получила премию «Редколлегия», но в самой Юже, конечно, не понравилась ни мужчинам, ни женщинам.

В статье говорилось, что в Юже мужчин живет меньше трети, поэтому женщины занимают в администрации 40 должностей из 50, а называют все это дело «бабкомом». Кутьин от моих вопросов про женскую власть в Юже уходит, отшучиваясь (да еще и по-сексистски):

— Вон видите, как дерево кронировано? Так же не кронируют, женщина, наверное, подписала акт не глядя, а мужик бы такого не допустил…

Вместе с Кутьиным мы заходим в гости к Валентине Сысуевой, бывшей главе Южского района, которая собственно и была главой знаменитого «бабкома». Хотя Кутьин рассказывал мне, что Сысуева расставила на все должности своих подруг, а имущество распродала, при ней градообразующая фабрика в Юже еще работала.

Статья Леоновой ей тоже не понравилась, и она долго отказывается со мной разговаривать. «Была одна тут артистка, которая даже определила, что у нас забор в Юже выше всех… Вот и вы что-нибудь такое насочиняете», — говорит Сысуева. Она вроде и обычная деревенская бабушка на вид (ей уже 70 лет), но в ней чувствуются хитрость, характер и привычка повелевать.

— Есть у Алексея шансы депутатом стать? — пробую я разговорить Сысуеву, согласившись для начала, что забор у нее такой же, как у соседей.

— А зачем в депутаты? Какие у них полномочия вообще? — отшучивается она.

— Да никаких, — неожиданно отвечает Кутьин.

Про «бабком» Сысуева говорить не хочет: «Да когда это было! В 90-е годы, время было тяжелое, и кто брал на себя ношу? Бабы! Вот потому так и назвали».

— А сейчас без «бабкома» хуже? Мужчины лучше управляют или хуже?

— Не буду говорить ничего, не желаю. Пусть народ оценивает, — посмеивается Сысуева, и, сменив гнев на милость, приглашает нас посидеть на лавочке и поговорить.

Хотя Сысуева давно отошла от дел, она держит руку на пульсе и внимательно следит за происходящим в городе, в том числе смотрит «Южу-TV».

— Зачем Алексей идет на выборы, я не знаю. Он обиженный на власть. Они же его родили как ребенка, как журналиста, как блогера, а потом бросили, и он в беспризорниках вырос. Так, Леша? — обращается она к Кутьину.

— Нет, не так, — отвечает журналист, который сам мне об этом раньше рассказывал. Он повторяет историю, как пытался зарегистрировать СМИ с местным депутатом, но сразу после регистрации тот проект закрыл. Сысуева удовлетворенно кивает и настаивает, что сейчас Кутьин находится под контролем другого «нехорошего» человека, но блогер решительно это отрицает.

— Я смотрела, ты не хорошее снимал, а только плохое. Нельзя так! — повышает Сысуева голос. — Хорошего много, и люди хорошие, и пути решения проблем тоже надо показывать.

Сысуева начинает критиковать отдельные ролики журналиста: например, ругается, что в сюжетах об аварийном жилье он снимал не тех, кому реально нужно жилье, а женщину, которой родители оставили другую квартиру. Сысуева настаивает, что вообще-то жители сами виноваты, что не вошли в программу аварийного жилья; что сами не провели экспертизу; что подписали бумаги о капремонте, а возмущаться начали уже потом.

а Кутьин доказывает ей, что власти сами должны были жителей предупредить и им помочь. Спор продолжается долго: бывшая глава района откровенно посмеивается над наивным энтузиазмом Кутьина.

— Если мы покажем полную картину аварийного жилья в Юже, сделаем туда-сюда заявку, то какая разница, есть программа или нет, — говорит кандидат.

— А кто заявку сделает?

— Депутаты! А то они сидят и ничего не делают… Если я приду, то начну работать именно по этой теме! — хорохорится Кутьин.

— Да читала я, как ты сельское хозяйство подымать решил. Два трактора купишь за счет бюджета, и все будет вспахано, — с нескрываемой иронией говорит Сысуева.

— Главное начать!

— Вот-вот, я и смеялась… Я сельхозник, и вы никогда ни одного трактора не купите, чтобы село подымать за счет бюджета.

— Ну как же?

— Молча!

— Комбайн дадут — сделаем заявку в департамент, — не сдается Кутьин.

— Департамент даст? — хихикает Сысуева — Я с этими ребятами хорошо знакома…

Представители прошлого и будущего Южи переходят к обсуждению ТОСЭР (территорией опережающего развития Южа стала в 2019 году), говорят о том, как заманить в город инвесторов. Пока все имеющиеся проекты, по словам Кутьина, буксуют.

— Чтобы пришел инвестор, надо в районе создать спокойную политическую обстановку, ни один инвестор в скандалы и грязь не придет, — говорит бывшая глава района.

— Какие скандалы? Это вы про то, чтобы все тут из «Единой России» были? — встреваю я.

— Не-е-ет, я всего однажды за «Единую» голосовала, да и то за конкретного депутата. Оппозиция всегда должна быть, глаза замылятся, если нет оппозиции. Не все видит чиновник — затерла бумага, затерла текучка, и поэтому нормальная оппозиция подсказывает.

— А что не так тогда?

— Беда района в том, что сегодня слишком много юнцов, грамотных нет, как нет связи ни с областью, ни с правительством, и поэтому мы не входим ни в какие федеральные и областные программы, — говорит Сысуева.

Сысуева поражается, что площадку перед памятником Неизвестному Солдату не заасфальтировали, а о благоустройстве на озере отзывается скептически, причем особенно ей не нравятся дорожки с гранитной крошкой: «Вообще-то, мы — русские, и культура должна быть наша, а это благоустройство — не наше».

— Пирсы эти сделали какие-то, — поддакивает Кутьин.

— Пирсы ладно, но было бы нормально, если бы это все жители одобрили, но они-то голосовали за фонтан на площади Ленина, а никто не расшифровал, что уничтожат то, что до этого было сделано и что еще и асфальтовые дорожки разберут. Все ждали фонтана именно, а по гранитной крошке этой ходить невозможно, — говорит бывшая глава.

Кутьин и Сысуева соглашаются, что с фонтаном власть южан обманула, а дороги делают не те и не там. «Они опять на Фрунзе сняли асфальт! Это нормально вообще? Я им говорил Куйбышева делать, по которой покойников на кладбище везут, а те подпрыгивают в гробах и переворачиваются», — говорит Кутьин.

— Каждый народ достоин того правителя, которого выбрал, — назидательно говорит Сысуева и рассказывает, что в свое время закупила для улицы Куйбышева бетонные плиты, но их увезли в Москву на полигон.

— Тогда я поеду и прямо в департаменте дорожного хозяйства палатку поставлю! — снова взрывается Кутьин.

— И чего?

— И не уйду, пока не сделают!

— Вышибут! — смеется Сысуева.

— Не вышибут! Я журналист и депутат! Как это меня вышибут?

— О-о-о, нет, дорогой товарищ, если бы было так просто, то там бы сидели каждый божий день, — вздыхает бывшая глава района.

— Должно быть все просто. Есть плохая дорога, фотографию показали — сделали, — настаивает блогер.

Послушав эту беседу, я предлагаю Сысуевой вернуться на пост главы, но та в ответ снова посмеивается: «Каждому овощу свое время, пусть молодежь учится и работает».

— Вот я и учусь, — воспринимает слова Сысуевой на свой счет Кутьин. — Пройдем восьмером и снимем на хер на следующий день этого Оврашко!

Напоследок я обсуждаю с Кутьиным и Сысуевой перспективы Южи, которая потеряла градообразующий завод и постепенно теряет население.

— [Будет тут] спальный район, мы, пенсионеры, будем доживать, мощного производства ниоткуда не возьмется. Нас еще в 1974 году признавали бесперспективной деревней, но пока живы-здоровы.

— Я ни фига не сдамся, мне хочется, чтобы в Юже все было, как раньше, — и кинотеатр, и фабрика. Надо начинать с малого — хоть с одной дробилки — и постепенно шевелиться, — диссонирует с Сысуевой Кутьин.

Пока мы идем обратно в центр города, встречаем двух мужиков. Оба, Санек и Алексей, работают вахтовым методом в Москве — охранником и на шиномонтаже.

— Мы за него, — кивают на Кутьина, — руками и ногами!

— Но он же не из вашего округа?

— Будет из нашего, значит! Голосовать по-любому надо, — говорят мужики и признаются, что смотрят «Южу-TV».

Владимир

Владимирская область, население: около 350 тысяч

Довод не принимается

«Обычно люди начинают журналистами, а потом понимают, что надо менять власть, а у меня — наоборот: я изначально был активистом», — рассказывает главный редактор владимирского издания «Довод» Илья Косыгин.

Ему 37 лет, и в депутаты Городской думы г. Владимира он баллотируется уже во второй раз. После неудачи в 2015 году, когда его даже не зарегистрировали, Косыгин решил заняться медиа: «Наши СМИ в недостаточной мере освещают деятельность гражданских активистов, поэтому, устав просить журналистов прийти на нашу пресс-конференцию или акцию, я подумал, что легче будет самому этим заняться».

Именно протестам и активизму в первую очередь и посвящен «Довод», хотя есть на нем, например, и раздел про краеведение, которым давно интересуется Косыгин. Сначала «Довод» был чисто волонтерским СМИ, но потом главному редактору удалось получить европейский грант. Посещаемость, по словам Косыгина, составляет примерно 60–80 тысяч уникальных посетителей в месяц.

Косыгин уверяет меня, что если поначалу «Довод» был для него лишь инструментом в политической деятельности, то со временем ему стало интересно заниматься развитием своего медиа-проекта. «Меня заинтересовала сама по себе журналистика, а «Довод» превратился в медиа, которое приобрело ценность само по себе», — уверен Косыгин.

Власти, похоже, Косыгина все-таки считают активистом: в день голосования корреспондентов «Довода» не пустили на участки, а перед выборами у Косыгина и в редакции его медиа прошли обыски по делу ЮКОСа (в один день силовики пришли почти к трем десяткам участников платформы «Объединенные демократы»). «Хотели напугать и помешать работать, они же крадут все — штативы, светильник, проектор, — то есть даже то, что заведомо не может никакой информации содержать. В прошлом году у меня был обыск и по делу о ФБК, и это отдельный предмет для гордости, что и по Навальному, и по Ходорковскому свидетель», — смеется главред.

Тем не менее Косыгин утверждает, что сомневался, идти ли ему на выборы в 2020 году, так как стал «ощущать себя журналистом», но все-таки постепенно «вовлекся в выборы». Повлияло на это, во-первых, то, что Косыгин стал владимирским координатором «Объединенных демократов», а во-вторых, пресс-клуб при редакции «Довода», в котором читали лекции политики и эксперты вроде Михаила Светова и Александра Кынева. «Вокруг возникла молодежная среда, и меня начало смещать [обратно] в сторону политики», — говорить Косыгин.

Главный редактор «Довода» не верил, что его зарегистрируют, но когда это произошло, активно занялся «поквартиркой».

Я рассчитывал на гораздо больший негатив, но люди меня очень хорошо принимали», — рассказывает Косыгин. По его словам, даже пожилые люди, на поддержку которых он не слишком рассчитывал, внимательно следят за Хабаровском и Беларусью, и Путина после пенсионной реформы не поддерживают.

Локальной повестке Косыгин в своей кампании уделял значительно меньше внимания. «Я краевед, больше 10 лет работал в проектной фирме, которая занимается сохранением исторического наследия, и в городе очень много всего знаю. После стартовавшей мусорной реформы у нас тема экологии стала очень значимой, но я намеренно построил свою кампанию на повестке против «Единой России», а городская повестка для меня вторична», — рассказывает журналист-активист.

— При том, что у вас губернатор — не единоросс? (в 2018 году регион сенсационно возглавилВладимир Сипягин из ЛДПР. — И. А.)

— У нас губернатор — очень слабая фигура, и жители все равно винят во всем «Единую Россию» (которую во Владимире олицетворяет возглавляющий с 2011 года администрацию города Андрей Шохин. — И. А.), ведь ЛДПР тут не стала правящей партией, как в Хабаровске, — отвечает Косыгин.

То, что главред «Довода» шел на выборы с федеральной оппозиционной повесткой, хотя кандидаты-журналисты обычно стараются в агитации концентрироваться на местных темах, его не смущает. «Это не по-журналистски — я знаю, это антижурнализм в чистом виде, — смеется он.

При этом Косыгин все-таки соглашается, что в случае своей победы должен будет уйти с поста главного редактора «Довода». Он планирует в этом случае стать издателем и сосредоточиться на поиске финансирования. О перспективах журналистики у него как у неофита мнение неожиданно оптимистичное: «Я не считаю, что у нас журналистика в упадке, в последние два года она у нас на подъеме, очень много новых классных проектов — «Медиазона», «Проект», «Бумага», «Холод», — перечисляет он издания, скромно умолчав о своем «Доводе».

К возможному поражению Косыгин относится философски: «Большинство людей заведомые неудачи демотивируют, а я, наоборот, с удовольствием берусь за безнадежные дела. Это как в «Бойцовском клубе». Чего волноваться, если знаешь, что потерпишь поражение? Работай, а там будь что будет».

Чеснок и братья Достоевские

С главным редактором издания «ПроВладимир» Дмитрием Резниковым мы заходим на избирательный участок, на котором тот голосует за Косыгина. Правда, своим коллегой Резников его не считает (он утверждает, что в этом году даже ни разу не открывал «Довод») и к участию журналистов в выборах относится резко отрицательно.

«В этом нет совершенно никакого смысла, депутаты Горсовета Владимира просто поднимают руки за решения, которые принимаются в администрации города. Да, есть пара человек, которые периодически поднимают какие-то вопросы, но это ничем не заканчивается, кроме красивых слов и газетных публикаций, — ворчит Резников. — Конечно, ты можешь потрепать нервы власти, но это неконструктивно и не так позитивно, и, кроме личного пиара, ничего не добьешься, а я человек не слишком тщеславный».

— А как же ответственность за родной город?

— Я ее чувствую и делаю все, что могу в рамках моей работы, но я для себя избрал совершенно другой путь и пока не вижу плюсов в том, чтобы стать депутатом. Все проблемы, которые здесь есть, нельзя просто взять и решить от того, что ты находишься в горсовете. Увы.

Я спрашиваю, многих ли изменений добился Резников как журналист. «Думаю, мы сэкономили бюджету достаточное количество миллионов, когда писали про коррупцию и отменяли разные закупки, — отвечает он с гордостью. — Кто-то говорит, что мы повлияли в 2018 году на смену власти в регионе, потому что вместе с [другими местными СМИ] «Зеброй» и «Томиксом» показывали самодурство Орловой. Но мы писали то, что видели,

Резников очень недоволен тем, что в маленьких городах (к которым, как я понял, он относит и Владимир) журналистика часто подменяется активизмом. «Нельзя быть журналистом, если занимаешься политикой, нельзя сегодня объективно написать про что-то, завтра встать в пикет против «Единой России» или за нее, а потом снова проснуться и писать что-то объективно, это шизофрения. Если у кого-то получается разграничить журналистику и активизм, то он молодец, но получается это далеко не у всех, и многие используют журналистский ресурс в пропагандистских целях», — уверен Резников.

При этом до недавнего времени в «ПроВладимире» работал корреспондентом Иван Ростовцев, который в этом году, как и Косыгин, баллотируется в Гордуму Владимира. «Он работал с нами 5 лет, но [в какой-то момент], по сути, стал использовать ресурс независимого издания в своих целях. Закончилось все тем, что в декабре прошлого года на форуме «Объединенных демократов», куда он пришел как наш действующий журналист, он публично объявил войну Шохину и сказал: «Мы что, с вами не сможем набрать 25 достойных человек, которые смогут победить единороссов?» Это переполнило чашу терпения», — вспоминает Резников. После этого он предложил Ростовцеву выбрать что-то одно, и тот пошел в политику.

Бывший журналист «ПроВладимира» ничего страшного в совмещении журналистики и политической деятельности не видит. «Я не вижу здесь моральной дилеммы. Я считаю себя наследником традиции русской журналистики: Новикова, Огарева, Герцена, Некрасова и братьев Достоевских. Все они были журналистами и одновременно активистами, и для меня, как и для той части журналистов, которые считают своим делом решение проблем, а не просто банальную игру в псевдообъективность, — это просто продолжение работы», — говорит Ростовцев.

В подтверждение своих слов он перечисляет несколько владимирских журналистов, которые и в пикетах против «обнуления» стояли, и против проекта строительства платной дороги выступали. Сам же Ростовцев еще полтора года назад решил защищать парк «Дружба» от застройки многоэтажками. «Я понял, что лучше меня никто с этим не справится, так как журналист обладает связями, более-менее разбирается в законах, может информационно повлиять на решение проблемы», — говорит он. По его словам, пока парк не застроили, но генплан застройки уже утвердили.

— Вы от КПРФ баллотируетесь? В этом вы тоже не видите проблемы?

— Я уже лет десять являюсь членом КПРФ, но мне это особо не мешало быть журналистом и работать в «ПроВладимире». Я старался не писать про КПРФ или писать максимально объективно, чтобы не было агитации. Но вообще, если исходить из блага для большинства, то, наверное, объективностью можно немножко и пожертвовать.

В победу Ростовцев, как и Косыгин, не слишком верит: «Честной борьбу не назовешь, «Единая Россия» всеми силами пытается победить, а у меня таких ресурсов нет. Но для меня это не так принципиально, хотелось бы что-то решить в городе, и мандат депутата помог бы — появились бы статус и полномочия, да и с трибуны горсовета можно задать вопросы Шохину, который с независимыми журналистами не общается. Но если нет, то будем делать это по-другому».

Видимо, Ростовцев имеет в виду сайт «Чеснок», который он открыл после ухода из «ПроВладимира» и в котором, по словам Резникова, он один делает больше, чем весь «Довод».