Лукашенко в одном из своих выступлений сообщил, что о России и русских правильно говорить не «партнеры», а «братья». В качестве брата он и собирается в Москву.

Для Москвы это сложные переговоры. Думаю, мало кто вызывает у Путина такую неприязнь, как Лукашенко, — на уровне «в тазу бы утопил». Можно понять. Балаган с многовекторной ориентаций — с шантажом «уйду от вас», мог достать и людей, более толерантных, чем наше начальство.

Но переговоры не сведутся к теплым словам, которые Путин скажет Лукашенко, когда они останутся наедине.

Ради этого он уже предал всё и всех, получил доказательства, что Навального никто не травил (кстати, в Кремле может не понравиться утверждение, что его разведка круче нашей — мы не смогли подслушать, а он, значит, смог?), клянется защищать Владивосток и прочее.

Но все это бесполезно. Содержать его в качестве минского начальника слишком дорого. Для Запада он диктатор из прошлого века, для своего народа — сочетание клоуна, палача, труса и предателя. Авторитет если и остался, то в глухих деревнях, никто из заметных деятелей Беларуси не поддержал Лукашенко публично. Держать ситуацию железной рукой — за это многое бы простилось — тоже не получается.

Поэтому — может, ему этого прямо и не скажут — речь может идти только о времени и способах ухода. Причем вряд ли у него есть перспектива серьезной должности в России — он слишком часто обманывал и проявлял инициативу — властям не нужен на радикально-патриотическом фланге еще один известный, слабо контролируемый демагог.

Не из любви к Лукашенко (см. выше), а из страха — слишком уж близкая страна, даже не Армения, вполне может послужить примером для российских регионов. Кроме того, не любят они революций, искренне не любят. А мир обязан быть таким, как им хочется.

Москве важно не столько то, кто будет главным в Минске, сколько то, как он им станет. Переворотом, тайными соглашениями — пожалуйста. Волей народа — никогда. И если такой вариант замаячит, они, увы, могут пойти на крайние меры. Да, придется ставить БТР на каждом перекрестке — в варианте интервенции им не на кого будет опереться. Даже лукашенковские функционеры боятся предстать врагами собственного народа — это, кстати, видно по поведению приглашенных оттуда участников наших пропагандистских шоу. Но победа людей — еще страшнее с точки зрения Кремля. И сама по себе, и последствиями.

Вторая задача — поглощение Беларуси, включение ее, пусть и не сразу, но в понятные и контролируемые сроки, в состав РФ. Пережитый страх и унижение требуют компенсации — кажется, что теперь наше начальство не согласится ни на что, кроме единого государства, в котором Беларуси будет отведено место, аналогичное Татарстану или Якутии.

У Кремля есть несколько вариантов действий.

Можно отправить Лукашенко в отставку. И тогда в рамках действующей Конституции, а не по требованию людей — ни в коем случае не по требованию — провести новые выборы. Уход Александра Григорьевича снизит накал протестов, можно попытаться провести своего кандидата — кого-то из нынешних элит, не запятнавшего себя слишком большой близостью с действующим правителем. При этом тянуть с отставкой Лукашенко нельзя — он вызывает такую ненависть и настолько неадекватен, что от пассивного выжидания элиты могут перейти к прямой оппозиции ему (признаки этого, например, позиция многих священников РПЦ, уже видны). Тогда все пойдет по худшему для Кремля (лучшему для Беларуси) сценарию и «придется» вводить войска.

Если организовать уход Лукашенко, то можно и не раскручивать тех, кто сейчас на периферии общественных процессов, а поставить на кого-то из приемлемых деятелей революции, перекупить или переиграть его или ее. Такого человека легко избрать, но, во-первых, это будет выглядеть той самой недопустимой победой революции, а во-вторых, легитимность не столько от Кремля, сколько от народа сделает этого человека слишком независимым и непредсказуемым. И что делать, если он откажется выполнять тайные договоренности о сдаче страны Путину?

Но есть и вариант, промежуточный между договоренностями с революционерами и введением войск. Если в ближайшие недели сохранится неустойчивое равновесие,

со стоявшими перед ним задачами. А потому они, вот эти солидные люди, берут на себя ответственность за страну, объявляют себя переходным правительством и проводят новые выборы. На них, конечно, будет кандидат Кремля, который потом и осуществит мечту нашего начальства о едином государстве. Политических заключенных они, разумеется, освободят, чтобы, выйдя из тюрьмы, оппозиционеры начали бороться друг с другом.

Этот вариант может показаться Кремлю самым привлекательным. Победы ненавистной улицы не будет, глупости и преступления Лукашенко окажутся сброшенными с корабля современности. Новый марионеточный режим будет выглядеть вполне приемлемо, в эксплуатации будет прост и надежен.

Но ничего не получится! Кремль игнорирует важнейший фактор — народ. Он его всегда игнорирует. В Хабаровске, где, если две минуты подумать, можно было не доводить ситуацию до нынешнего тупика. В Башкирии, в Шиесе, в Екатеринбурге.

Точнее, они есть как объект благотворительности (нельзя же, чтобы с голоду дохли, мы ж не звери), как источник беспокойства, как манипулируемая врагами масса. Но их нет в качестве свободных субъектов — если они вышли на улицу, то лишь потому, что их «вывели», обманув или заплатив.

Это мироощущение времен, когда государство, по факту, было личной собственностью сюзерена. При такой аберрации сознания невозможно, конечно, осознать, насколько зрелым стало белорусское общество. Его уже не обмануть политтехнологиями. Если они попытаются управлять страной в режиме ЧП, без выборов, они получат тот же протест, что и сейчас. Если проведут выборы, то проиграют их.

Это не кино — мы не знаем, чем теперь все кончится. Но есть важный факт. Наблюдатели со стороны уже много раз похоронили белорусскую революцию — и ресурсов нет, и лидеры непонятные, и хождений с шариками Лукашенко не боится. Все так. Но звонишь в Минск, говоришь с теми, кто внутри, и видишь, что они полны оптимизма, считают, что время работает на них. Они что-то знают.