Дело красноярских подростков, свезенных ФСБ перед 1 сентября в психушку из-за подписки на паблик «ВКонтакте» о «Колумбайне», разрастается. Их уже больше, чем девять. Об этом «Новой» сообщили источники в медкругах, косвенно это подтвердил газете и адвокат «Агоры» Владимир Васин. Ранее он вступил в защиту семьи 14-летней Алены П. — ее увезли в краевой ПНД (психоневрологический диспансер) 24 августа. В последующие дни к нему обратились и другие родители, 31 августа он принимал последних.

На вопрос, неужели обследовать будут всю тысячу участников той закрытой группы «ВКонтакте», Васин ответил:

— Не знаю, честно. Возможно, флешмоб к 1 сентября, показательное выступление. Главное, что у всех похожа процедура обмана. Сотрудники ФСБ убеждают родителей, что дети совершили преступные деяния, уверяют, что для безопасности им будет лучше в больнице, обещают, что это на пару дней, а потом, после добровольного помещения, умывают руки… Профи своего дела.

Технология дела проста: паблик «Вконтакте» о «Колумбайне» почему-то не заблокировали, и продолжительное время дети продолжали сюда приходить и подписываться, общаться по этому поводу. Выждав, перед Днем знаний их стали брать.

Уголовная ответственность за преступления против общественной безопасности (именно в этом подозреваются подростки, интересовавшиеся расстрелом в американской школе), наступает с 14 лет. А по законодательству о психиатрической помощи самого подростка о согласии на госпитализацию начинают спрашивать с 15 лет, до этого — его законных представителей.

Ранее уполномоченный по правам ребенка в Красноярском крае Ирина Мирошникова в разговоре с «Новой» подчеркивала: все изначальные сведения о том, что на родителей Алены П. для получения их добровольного информированного согласия на обследование ребенка оказывалось психологическое давление, исходили не от законного представителя ребенка. Меж тем законные представители (родители), давшие поначалу согласие, его отозвали, когда через три дня дочь из ПНД не отпустили — как им обещали в ФСБ. 27 августа больница отказ от согласия получила.

По сути, Алена с этого момента находится в ПНД не только необоснованно (с каких это пор интерес ребенка к какой-либо информации, пусть и неподобающей, стал основанием для госпитализации и признаком психического расстройства?), но и неправомерно.

Те материалы, что «Новой» удалось добыть (не исключено, что у следствия их больше), нам прокомментировали несколько психиатров и психологов, в том числе ведущие отечественные специалисты.

Таково (с известными оговорками) их мнение.

И оно еще более однозначно насчет удержания пациента в стационаре после отзыва добровольного согласия и в отсутствие указаний на непосредственную опасность, да еще и при наличии свидетельств о нарушении процедуры получения согласия (для чего-то же оно именуется добровольным и информированным).

Чтобы исправить это и придать происходящему черты законности, через сутки после получения письма с отказом главврач ПНД вышел с заявлением в суд. Он состоялся (закрытый выездной в ПНД) 1 сентября. В День знаний. Родители проиграли, Алену будут держать в ПНД и дальше уже по решению суда.

Адвокат Васин рассказал «Новой» о судебном заседании:

— Я не увидел в суде доказательств, что девочка опасна для окружающих и для себя. Ни в иске, ни в заключении врачебной комиссии (ВК) это не доказано. На основании диагноза, который ставится, закон не допускает помещение детей в стационар. Нам удалось сделать свое заключение, рецензию на то, что четыре врача краевого ПНД написали на одном листке. Семь тезисов на восьми листах профессора Владимира Менделевича, доктора наук, завкафедрой Казанского университета, очень убедительно доказывают, что это не выводы, что это крайне непрофессиональная, неаргументированная работа красноярских врачей. Судья приобщила это заключение к делу, пообещала исследовать, но после пяти минут в совещательной комнате огласила резолютивную часть, разрешив принудительную госпитализацию.

Девочка нормальна. Обычный ребенок, я ее увидел в первый раз, но проникся к ней симпатией, понравилось и то, как она себя вела в процессе. Все, как заговоренные, твердили про ФСБ — мол, не будет же она зря что-то делать, однако ни одной бумажки, ни одной справки, ни одного доказательства от ФСБ нет. Только звук. Есть присутствие МВД, центра противодействия экстремизму, но это несущественная справка. И все. Решение будет обжаловано. Суд не установил срок нахождения девочки в ПНД, хотя мы этот вопрос задавали.

Во время суда у стен краевого ПНД собралась группа из 8 молодых людей — поддержать Алену и ее семью.

Из заключения ВК, рассмотренного судом: с 2018 года девочка «начала интересоваться закрытой группой с террористической направленностью в социальных сетях: обсуждала темы «Колумбайна», выставляла в социальные сети фотографии и рисунки агрессивного и аутоагрессивного содержания».

Похоже, врачи писали (во всяком случае, частично) свое заключение под диктовку ФСБ (опираясь на ее сведения).

Есть еще один аспект у этого дела, который, судя по всему, не принимается во внимание спецслужбой. По свидетельству матери, Алена занималась в киношколе. «Ей самой захотелось снять фильм на актуальную для подростков тему. Потому что травля в школе — это неоспоримый факт. Фильм снимался у меня на глазах». «Новая» нашла все подтверждения увлечений девочки. В Сети, например, выложен замечательный 36-минутный художественный фильм «Неоконченный рассказ». Алена там играет в эпизоде.

Фильм вышел пророческим, ее героиня спрашивает: «Кто вообще это такая, Белова?.. И зачем она это опубликовала?» Тот же вопрос, видимо, актриса сейчас задает себе: зачем она опубликовала один из своих роликов (или наметки к своему фильму)?

Драматургия детского фильма выверена, все сделано по классическим лекалам, да и сюжет классический — «Горе от ума». Чацкий — старшеклассник Костя Рыбаков — пишет в школьную газету о протекающей крыше в актовом зале, о хулиганах, терроризирующих младшеклассников, о случаях вымогательства. И о новом директоре Руслане Олеговиче Кашицине с его дурацкими тестами и нововведениями. Естественно, правдоискатель не находит понимания даже среди одноклассников и друзей: «Мы в разных школах учимся?» Ему говорят всем нам знакомое — что он оскорбляет школу и т.д. В итоге влюбленная в него Настя Белова все же публикует его статью, но, чтобы отвести от него удар и чтобы показать, что он не одинок, — под своим именем.

Вот директор говорит:

— Мы же понимаем, что сегодня социальные сети играют большую роль. Сегодня все социальные площадки находятся под особым контролем, вы же понимаете?

— Ой, не дай бог, — отзывается одна из педагогов. — В другие бы времена…

— Да, времена действительно не те, — замечает другая.

Очевидно, что не те. Но и те тоже. О практиках карательной психиатрии говорить рано, но о репрессивной уже пора?

И вот после съемок этого фильма Алена П. записывает свой ролик — тоже вполне художественный, игровой. Его с началом скандала выкладывают некоторые телеграм-каналы и городские СМИ. Однако Дария Г., старшая сестра Алены, утверждает, что видео перемонтировано и смысл его искажен, что это — информационная война с детьми.

По нашим данным, у следствия несколько подобных роликов. Также среди доказательств — найденные в гаджетах фотографии американских подростков, устроивших бойню в «Колумбайне», а также «керченского стрелка» Владислава Рослякова, рецепт коктейля Молотова. И — изъятые при обысках в квартирах мачете, пневматическое оружие, лук и колчан со стрелами с мягкими, пенопластовыми наконечниками.

…Детская психиатрия в России как специальность перестала вовсе существовать с 1995 года — как раз вовремя. Как раз к глобальным изменениям в стране и мире, к появлению новых опасностей (и это не только и не столько интернет и соцсети). Меж тем преимущество новой реальности дошло и до самых архаичных структур: не надо трудиться, подсылать сексотов, провокаторов, агентов, находить тайных свидетелей (как в делах «Нового величия» или калининградского БАРСа) — зачем, если есть Сеть (в смысле интернет)? Ее и закидывай, ее, с мелкой ячеей, и выбирай понемногу, доставай улов. Смотри, как дети хватают ртом воздух.

Летят в ту пропасть, что под рожью? И — никаких усилий. Получи личную переписку этих детей, их адреса.

И главное преимущество нового времени — теперь детей отдают не психологам, не врачам, теперь они сразу — в компетенции ФСБ. Ну а уж те решат, куда их — в психушку или в тюрьму.

Переход российского государства к откровенно репрессивным формам во взаимоотношениях отцов с детьми нагляден и ясен. Его бы, кстати, в таком обличье — ельцинско-путинском — не было бы вовсе, если б не гуманность государства позднесоветского. Тогда детей могли исключить из комсомола, но в психушки все же массово не прятали. Нынешний режим сделал выводы, как ему кажется, верные.