Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) провел исследования «Экономические потери от преждевременных смертей людей от COVID-19», целью которого была оценка экономических потерь от пандемии коронавируса, но не всех, а именно тех из них, которые являются следствием смертности от этой инфекции.

Вообще экономические потери от COVID-19, которые, по понятным причинам, пока могут быть только промежуточными, складываются из прямых и косвенных потерь. Экономические потери от преждевременной смерти людей как раз и относятся к прямым потерям. Точно так же как сюда относятся и потери от заболеваемости, ухудшения здоровья переболевших людей, в том числе от инвалидизации части из них.

А вот карантинные и т.п. ограничения, с которыми сегодня, прежде всего, ассоциируются экономические потери от COVID-19, — это косвенные потери. К косвенным же потерям следует отнести и экономические потери из-за резко возросшей неопределенности экономической ситуации, которая сильно ограничивает предпринимательскую активность.

Вернемся к прямым потерям, а именно к потерям от преждевременной смерти людей. Чтобы сделать соответствующие оценки, как раз и необходимо знать, сколько стоит жизнь человека в пандемию.

Существует достаточно много методов (подходов) оценки стоимости статистической жизни: доходный метод, оценка на основе среднедушевого ВВП, актуарный подход, затратный подход, демографический подход, метод «готовность платить», косвенные подходы. Не буду останавливаться на каждом из них. Могу сказать только, что в наших целях лучше всего использовать так называемый доходный метод.

Суть его проста: каждый занятый в экономике производит определенный доход, соответственно, если он преждевременно умирает, то этот доход произведен не будет.

Кстати, согласно последним подходам, используемым в мировой практике для расчета ВВП, домашний труд также должен учитываться соответствующим образом.

Чтобы рассчитать стоимость жизни в пандемию, надо ВВП на одного занятого в экономике умножить на число потерянных лет. Потерянные для экономики годы — это разность между ожидаемой продолжительностью жизни при рождении и средним возрастом смерти.

Учтем и то, что многие умершие от COVID-19 — это пенсионеры, значит, введем понижающий коэффициент. Американский экономист Луиджи Зингалис еще в начале пандемии коронавируса предложил использовать стандартный дисконт, применяемый в США при оценке стоимости среднестатистической жизни людей старше 65 лет, равной 0,37. Соответственно понижающий коэффициент был принят равным 0,63. Простите меня за такой прагматизм, но, как я уже говорил, эмоционального отношения к подобным расчетам не должно быть.

Результаты получились следующие: стоимость жизни в пандемию в России составляет 326,6 тыс. долларов США (расчеты по данным Всемирного банка). В США среднестатистическая стоимость жизни умершего от коронавируса не сильно отличается от российского показателя — 341,1 тыс. долларов США.

Почему так? Все просто:

Не забываем о понижающем коэффициенте и как раз выходим на упомянутые выше оценки стоимости жизни.

Кстати, один из самых высоких показателей — в Греции (652,8 тыс. долларов США). А все потому, что ВВП на одного занятого там заметно выше, чем в России (87,1 тыс. долларов США), и число потерянных лет тоже больше — 10,3 года.

Зная стоимость жизни в пандемию и число умерших, можно вычислить и текущие цифры общих экономических потерь от преждевременных смертей людей. В любом случае, в мировом масштабе на настоящий момент это будет несколько сотен миллиардов долларов США, в то время как общие экономические потери уже измеряются триллионами долларов США. Значит, мир масштабно пожертвовал экономикой ради спасения жизни людей, хотя экономическая рациональность, о чем свидетельствуют полученные оценки, диктовала иной подход.

Но вот вопрос: поступят ли таким же образом правительства в условиях, похоже, начинающейся второй волны коронавируса? Во всяком случае, когда слышишь о том, что останавливать экономику больше нельзя, складывается такое впечатление, что может быть избран и другой подход.