В настоящий момент в мире есть семь вакцин, которые проходят третью фазу. Это три западные вакцины — Oxford-Astra Zeneca, Moderna и Pfizer-BioNtech. Это четыре китайские вакцины — вакцина Пекинского института Биологических продуктов, Уханьского института, Sinovaс и Cansino. Cansinо 25 июля стала первой вакциной, получившей разрешение на массовое (но ограниченное) применение. Ее колют китайским военным. Индия тоже запускает третью фазу испытаний одной из своих вакцин.

Нам было бы достаточно сказать, что Россия тоже сделала вакцину и переходит к третьей фазе. Это было бы серьезное достижение. Тем не менее пиар — пиаром, а ковид — ковидом.

У каждого из нас есть сейчас шкурный вопрос: что такое вакцина Гамалеи на самом деле? Стоит ли ее колоть себе? Своим близким? Какие плюсы? Какие минусы? Не опасно ли? Можно ли «срезать углы» при испытаниях в отчаянной ситуации и при каких условиях срезание углов превращается в подтасовку результатов?

Мы поговорили с вирусологами, врачами и экспертами. И постарались собрать все, что они сказали, в несколько понятных тезисов.

Эта вакцина — сегодняшний мейнстрим

В самой концепции аденовирусной вакцины, в которой один из генов заменен на ген, вырабатывающий специфически ковидный S-белок, нет ничего шарлатанского. Это не кагоцел и не арбидол. Это хороший, добротный труд ученых НИИ им. Гамалеи во главе с Денисом Логуновым. Логунов — ученый мирового уровня, который долго работал на Западе. «Несомненно, он сделал бы на Западе большую карьеру», — считает Константин Чумаков, сын выдающегося советского вирусолога Чумакова, который эту карьеру-таки сделал и в настоящий момент является замдиректора по науке отдела вакцин FDA (американский регулятор в сфере здравоохранения. — Ред.).

Глава НИИ им. Гамалеи Александр Гинцбург предложил Логунову такие условия, которых у него на Западе еще долго бы не было. Логунов вернулся в Россию и получил в свое распоряжение все, что ему было надо: отличную технику и отличную команду.

Вакцина, которую разработала эта команда, построена на том же принципе, что и оксфордская вакцина. Это хорошо. Потому что в изготовлении вакцины, как в изобретении колеса, особых прорывов, в общем, не существует.

Это векторная вакцина. Взяли аденовирус и встроили в него ковидный ген (в данном случае это был ген, кодирующий специфический для короны S-белок). Перед этим перевели этот ген из РНК в ДНК. Ген, попав в человеческий организм, будет производить ковидный белок, иммунная система на него будет реагировать, а аденовирус в данном случае — просто средство доставки.

Ракета, на которой прилетела боеголовка.

ADE

У этой векторной вакцины может быть множество проблем, которые не зависят от самого Института Гамалеи, а зависят от характера коронавируса. Иначе говоря, если эти проблемы будут, они будут у всех вакцин векторного типа и даже, возможно, у всех вакцин против коронавируса.

Одна из них называется ADE-эффект. Или антителозависимое усиление реакции.

Причина усиления заключается в том, что некачественное антитело связывается с вирусом, как и положено, но вместо того, чтобы убить вирус, оно, наоборот, затаскивает его в клетку. Это свойственно целому ряду вирусов, в частности, желтой лихорадки, Зика, Денге, ВИЧ. К сожалению, свойственно и целому ряду коронавирусов.

Долговременность действия вакцины

Второй сложный вопрос — о том, насколько долго будет действовать вакцина.

Обычно вакцина действует так: она продуцирует антитела, которые живут в крови три недели. Антитела производятся плазматическими клетками. Пока вирус есть, клетки производят антитела. Если вирус исчез, эти плазматические клетки отмирают, но при этом часть их, как правило, превращается в клетки памяти. Они уходят в костный мозг и сидят там. Когда вы в следующий раз сталкиваетесь с этим же антигеном, клетки памяти быстро просыпаются, из них быстро возникают плазматические клетки, и они снова быстро начинают вырабатывать антитела.

Проблема заключается в том, что

Это, например, происходит с ВИЧ, и поэтому нельзя создать вакцину против ВИЧ (то есть можно, но она действует недолго). Клетки памяти просто не возникают для этих вирусов. Это также происходит с многими простудами, особенно теми, которые вызываются сезонными коронавирусами. «Есть основания опасаться, что с ковидом будет так же, как и с ВИЧ, — говорит Константин Чумаков, — потому что хотя этот вирус совсем другой, его S-белок по структуре похож на аналогичный белок ВИЧ — это сильно гликозилированные белки, покрытые сахаром, возможно, что они и будут вести себя сходным образом».

Но, даже если клетки памяти не будут возникать, это еще не конец. У организма есть много способов обеспечить иммунитет, кроме антител и плазматических клеток. Существует, например, огромное семейство Т-лимфоцитов, которые сами распознают клетку, инфицированную вирусом, и убивают ее. Вообще, 20 процентов генома так или иначе связаны с иммунной системой, и иммунитет создается целой армией различных специализированных клеток, которые обмениваются друг с другом цитокинами.

Вакцина Гамалеи в принципе должна задействовать все части иммунной системы, в отличие от некоторых других проходящих сейчас испытания вакцин. К примеру, вакцина компании Moderna создается на основе мРНК. Есть большие опасения, что мРНК-вакцина будет задействовать только механизм антител (который у ковида может быть нестойкий) и не задействовать другие части иммунной системы.

Как мы уже сказали, это не проблема вакцины Гамалеи. Это проблема коронавируса.

Теперь мы переходим к проблемам, которые являются специфическими для российской вакцины.

Где третья фаза?

Вакцина Гамалеи официально испытана на 38 добровольцах. (Неофициально известно, что ее вкололи себе, по крайней мере, два российских олигарха — глава крупнейшего госбанка, глава РФПИ Кирилл Дмитриев. И еще много кто. Путин сообщил, что вакцину вколола себе его дочь.)

То есть вакцина прошла то, что называется первой и второй фазой испытаний. Фаза 1 — оценка безопасности (есть ли сильная побочка), Фаза 2 — оценка иммуногенности (продуцирует ли антитела). По случаю аврала эти фазы допустимо совместить.

Аналогичная по принципу действия оксфордская вакцина тоже прошла первую и вторую фазу на 543 добровольцах (плюс столько же в контрольной группе получали плацебо).

Ответ заключается в том, что российская вакцина не готова, она зарегистрирована.

«В США сейчас вакцину, проходящую третью фазу испытаний, испытывают на 30 тысячах добровольцах, — говорит Чумаков. — В России, если учитывать уровень эпидемии, для того чтобы получить статистически достоверный результат должно быть где-то 50 тысяч человек. На этих 50 тысячах Россия сэкономила. Вместо того, чтобы набирать добровольцев, подписывать informed consent, возмещать им расходы, возьмут подневольных врачей и учителей и вакцинируют их».

Где публикации?

Результаты испытаний оксфордской вакцины опубликованы в престижном The Lancet. Результаты первой и второй фазы вакцины Гамалеи не опубликованы нигде, в отличие от результатов испытаний их предыдущей вакцины против Эболы. «Это для меня непредставимо, — говорит известный российский кардиолог Ярослав Ашихмин. — Я просто не понимаю, как это возможно. Сейчас существуют специальные медицинские райтеры, возьми их, они тебе быстро все оформят и напишут, ковид — горячая тема, любой журнал оторвет эту статью с руками, если отдать это в какой-то менее престижный журнал, они даже быстро организуют peer review, вот, здорово, вакцина от ковида, им тоже нужно, чтобы их цитировали».

Отсутствие публикаций —

Как я уже говорила, Логунов — блестящий ученый, который долго работал на Западе. Какие мыслимые причины могли побудить его манкировать общепринятыми правилами? Это настолько дико, что мои собеседники выдвигали самые разные объяснения. Константин Чумаков даже предположил, что дело не в Логунове, а в параноидальной секретности, отравляющей сейчас российские НИИ.

Эту версию отчасти подтвердил и Илья Ясный, руководитель научной экспертизы венчурного фармацевтического фонда Inbio Ventures. «Этот институт связан с Минобороны, у них у всех есть первый отдел, и атмосфера закрытости не позволяет им публиковать результаты так быстро», — говорит Илья Ясный. Вместе с тем Ясный напомнил, что результаты первой и второй фазы вакцины от Эболы были Логуновым опубликованы, хотя и не в самом престижном журнале.

Отсутствие публикаций в данном случае — плохой признак. Потому что если мы уже сейчас ничего не знаем о безопасности этой вакцины, то где гарантия, что мы когда-нибудь узнаем о ее эффективности?

«До сих пор в мире не внедрено ни одной вакцины на основе аденовируса, — говорит Чумаков, — эта первая. Аденовирус может сам по себе быть опасной штукой. Он сам по себе может вызвать цитокиновый шторм».

Если не дай бог у людей со слабым иммунитетом или пожилых, или больных эта вакцина будет в некотором количестве случаев вызывать тяжелые осложнения, то как мы это узнаем в стране, где умершим от коронавируса ставили диагноз «инсульт»? Что мы увидим в графе «причина смерти»? Какой врач осмелится написать «вакцина» после высочайшего заявления?

Хорошая новость (для тех, кто привьется) тут одна: если вы укололись и с вами ничего не случилось сразу, то вероятность каких-то плохих последствий в будущем очень мала.

Что с промышленным производством?

Наконец, есть еще одно обстоятельство. Самое, на мой взгляд, опасное.

Допустим, Логунов и его команда сделали хорошую вакцину. Она защищает от вируса и не дает побочки. Где гарантия, что российская фармацевтическая промышленность сумеет повторить этот опыт в промышленных масштабах?

Скажите, какие дорогие и сложные лекарства были сделаны впервые в России в последние два десятка лет? И если в России не умеют производить подобных лекарств, то где гарантия, что в ней могут произвести нормальную вакцину?

Знаете ли, как делается вакцина в промышленных масштабах?

Ответ: берется биореактор. В нем выращивают клеточную культуру. Это могут быть клетки человека или обезьяны, или собаки. Это клетки, которые умеют бесконечно делиться. Если вы скажете, что бесконечно делятся раковые клетки! Вы будете правы, но только отчасти. Ваши стволовые клетки тоже бессмертны, но они не раковые. Так что не бойтесь, от вакцины раком вы не заболеете, даже если бы она была сделана на раковых клетках, по той же причине, по которой вы не заболеете раком, если съедите больную раком курицу. Для рака должна сломаться ваша собственная ДНК, а не чужая.

В общем, позвольте мне преувеличить на правах писателя.

Представьте себе, что в реакторе варится одна большая-большая опухоль. Или, если вам легче, одна большая-большая почка эмбриона человека. В нее, как в питательную среду, высеивают вирус.

А дальше нужно подобрать правильный режим. Температуру, среду, время. «Это сложнейший процесс, — говорит Константин Чумаков, — сначала параметры подбирают для маленького реактора на полтора литра. Потом — десять литров, двадцать». У промышленных биореакторов может быть и три тысячи тонн. Это называется поэтапное масштабирование. И каждый раз параметры меняются. Возможно купить импортное оборудование, но знание режимов купить невозможно.

«При масштабировании может случиться что угодно, — говорит Илья Ясный, — может не наработаться достаточный титр вируса. Вирус может мутировать». Он может погибнуть в одной части реактора и выжить в другой.

Еще раз: в России просто пока нет самостоятельного опыта подобных производств. Пробирка — это одно, реактор — другое. «Это как если бы люди научились собирать велосипед, а про них сказали, что они сделали космический корабль», — говорит Константин Чумаков.

Вакцину Гамалеи планируют производить на старом заводе АФК «Система». Ну-ну. Помните, как «Система» производила новейшие наночипы?

Итого

Ученые НИИ им. Гамалеи проделали хорошую, качественную работу, которая ставит их в один ряд с другими ведущими вирусологическими центрами. Это круто. То, что они сделали — это вам не арбидол.

Увы, отчасти их работа была испорчена токсичной политической средой.