—Владимир, пресс-секретарь Навального Кира Ярмыш рассказала, что уже в самолете Алексей попросил у нее салфетку, — у него была испарина. Затем, когда пошел в туалет, потерял сознание. Если вспомнить то, что дважды происходило с вами, когда вы переживали отравления, были ли у вас те же симптомы?

— У меня какой-то жуткий день сурка, потому что все, что я вижу и читаю (я, естественно, на связи с семьей и друзьями, близкими Алексея), — все один в один совпадает с теми симптомами, которые были у меня при обоих отравлениях. Я помню, что в обоих случаях я начинал сильно потеть, было тяжело дышать.

Но я выключился довольно быстро и первый раз, и второй. И перед самолетом прямо. Я не успел сесть в самолет, а Алексей успел. По тому, что я сейчас вижу, — совпадения точные, может, даже вещество одно и то же.

—В вашем случае вещество так и не было определено?

—Моей жене медики говорили, что у меня шанс был выжить процентов пять, поэтому у них был приоритет не причину узнать, а спасти мне жизнь, за что я им буду бесконечно благодарен до конца своих дней. Расследовать должны следственные органы. Мы с моим адвокатом Вадимом Прохоровым в 2015 и 2017 годах (после обоих отравлений) подавали соответствующие заявления в Следственный комитет Российской Федерации, чтобы было возбуждено уголовное дело о покушении на убийство по мотивам политической ненависти.

—И какой была реакция Следственного комитета?

— Мы сейчас с вами разговариваем в августе 2020 года — ответа нет до сих пор. Нет ни возбуждения уголовного дела, нет ни отказа в возбуждении. Просто ответа нет. Это к вопросу о причинах отравления. Но в моем случае есть еще более поразительная история: я не могу вам сказать, что я ожидал, что российский Следственный комитет будет расследовать покушение на оппозиционного политика. Мы видим, как они расследуют (в кавычках) убийство Бориса Немцова. Но после второго отравления — это 2017 год — моей жене удалось получить образцы крови, и она их отвезла в Америку в лабораторию ФБР, которая считается лучшей токсикологической лабораторией в мире.

В начале этого года мне пришлось пойти на крайнюю меру и подать в американский суд против ФБР. Для того чтобы суд их обязал выдать мне результаты моих собственных анализов. Мне не только из личного интереса было важно получить эти результаты. А для того, чтобы раз и навсегда люди перестали говорить: «Мы не знаем, что это было, а может, что-то съел или переел». Мы видим, что сейчас произошло с Алексеем, и я надеюсь, что те бюрократы, которые три года отказываются выдавать результаты, хотя бы немного задумаются.

—Когда стало известно об отравлении Алексея, действительно появились сообщения, что он якобы выпивал накануне. Кира Ярмыш это опровергла.

—Это уже четкий почерк. Когда травили Ющенко, кремлевские пропагандисты стали говорить, что он неудачную пластическую операцию сделал. Когда Литвиненко убили — стали вбрасывать, что якобы он торговал полонием и случайно что-то проглотил. Когда меня отравили — тоже стали кричать, что я переел каких-то таблеток. Это у них выработанный четкий темник.

—Если это было преднамеренное отравление, то с какой целью? На ваш взгляд, зачем это было сделано—частная месть за расследования, запугивание в преддверии выборов или что?

— Абсолютно у меня нет сомнений, что отравление преднамеренное, что оно политическое. Алексей Навальный — один из главных и самых опасных политических оппонентов Кремля. Мы все знаем и его антикоррупционные расследования, и насколько он и его команда эффективны даже на тех выборах, куда их самих не пускают. Мы помним, какой эффект был от его кампании на выборах в Московскую городскую думу, когда почти в половине округов проиграли кремлевские кандидаты во многом благодаря той кампании, которую он вел.

Тут еще важно отметить способ ответа. 2003 год: журналист «Новой газеты» Юрий Петрович Щекочихин, депутат Государственной думы. Ему поставили диагноз — синдром Лайелла — аллергическая болезнь, которая поражает примерно одного человека из миллиона. Какая должна быть вероятность, что эта болезнь поразила человека, который занимается антикоррупционными расследованиями и является оппозиционным депутатом? Анна Политковская, еще один журналист «Новой газеты», — ее отравили, когда она летела в Беслан. Виктор Ющенко на президентских выборах в Украине в 2004 году. В Англии все прекрасно знают случаи Литвиненко и Скрипалей. Два моих отравления, потом — Петр Верзилов, теперь — Алексей Навальный.

Как человек, который пережил это дважды, скажу: это очень больно. Во-первых, очень мучительно все это переживать. А во-вторых, если уж Бог дал выжить, как мне, и я очень надеюсь, что и Алексею, то потом очень долго приходится возвращаться в норму. Я учился ходить заново после первого отравления. Когда долго находишься в коме, весь организм начинает отказывать. Нужно, грубо говоря, все восстанавливать заново. Это страшно.