Короткая биография Бориса Окрестина — несколько абзацев
Родился 18 февраля 1923 года в Москве в рабочей семье. Окончил семь классов, затем работал авиатехником и летчиком-инструктором в аэроклубе.
В 1942 году был призван в армию. Во время битвы за Сталинград летал на самолете По-2 в полку ночных бомбардировщиков, на котором совершил 300 боевых вылетов (ничего себе, да?). Затем переучивался на штурмовик Ил-2.
Во время первого же боевого вылета на новом самолете Окрестин подавил зенитную батарею противника, а во втором вылете «при сложных метеорологических условиях уничтожил несколько минометных и пулеметных точек, а также вражеский танк», — так говорится в наградном листе.
Под Никополем был серьезно ранен. После лечения вернулся в свой полк.
В декабре 1943-го во время боевого вылета с целью штурмовки автоколонны противника на дороге Алексеевка — Шолохово «группа, в которой находился и Борис Окрестин, уничтожила 26 автомашин, а также десятки вражеских солдат и офицеров» — так говорится опять же в наградном листе. К этому времени Борис Окрестин совершил 381 боевой вылет, в которых уничтожил более 40 танков, 2 бронемашины, 2 самолета и другую боевую технику, а также живую силу противника.
Указом № 3370 Президиума Верховного Совета СССР от 13 апреля 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии замкомандира эскадрильи старшему лейтенанту Борису Семеновичу Окрестину было присвоено звание Героя Советского Союза.
Борис Семенович Окрестин погиб 6 июля 1944 года в 20 километрах юго-восточнее Минска. Похоронен с воинскими почестями на военном кладбище.
В свои неполных 22 года он был награжден семью боевыми орденами и медалью «За оборону Сталинграда».
Не знаю, справедливо ли, что его фамилия отныне ассоциируется с концлагерем, пыточной, застенком.
И я могу только предполагать, что воевал он не за это, а — против фашизма, против человеконенавистничества, против того, чтобы именно человеконенавистнические практики стали нормой.Во всяком случае, на фотографиях лицо у него — другое.
И вот его именем назвали… тюрьму. Мое нравственное чувство протестует. Совсем рядом с тюрьмой —– проспект Дзержинского, это имя для тюрьмы было бы значительно уместнее.
Что и подтверждают современные белорусские хроники (из сообщений коллег, писавших о «восстановлении порядка» на улицах Минска).
«…Забрали врачей, которые помощь оказывали, — рассказала врач скорой помощи Анастасия, попавшая в изолятор после задержания в ходе протестов. — Спецназ остановил машину с нами. Выкинули, поставили на колени, приставили автоматы к головам и привезли сюда молча, без объяснений…» Описывая условия задержания, она сказала, что в камере на четыре человека находилось несколько десятков: «Естественно, что мы не то что спать не могли. Мы некоторые ночи стояли просто, потому что даже сесть не могли». Анастасия также отметила, что впервые воду задержанным дали через 15 часов после требований «со скандалом, истерикой». «Туалет там был — дырка от люка под камерой прямо. Все все видели… Издевались охранники над нами, говорили, что никакой не будет вам медпомощи, ничего: «Сейчас кинем просто в вас гранату, и все закончится». Женщина также рассказала об избиениях: «Рядом были мальчики, к которым забегали, их постоянно избивали так, что ребята просто выли. Это был страшный вой… Кровь стыла в венах от того, что мы слышали каждую ночь. Это ужасно…»
«…Наверное, часов 10–12 приходилось стоять с наручниками на руках (до сих пор следы остались), на коленях, упершись лбом в пол, пока составлялись какие-то протоколы», — рассказала одна из женщин. По ее словам, «ребят избивали жестко, зверски, ужасно»: «Да, ребят били по-страшному, просто по-страшному. Здесь тоже что творилось, когда мы были в этом заточении, где их выгуливают. Ребят тут молотили так, что они бедные орали. Без слез, без истерик невозможно это было все слышать просто. Избивали на улице, избивали в камерах, творилось страшное… Что мы слышали по ночам — это ор, крики бедных, несчастных ребят». Задержанная отметила, что также «избивали девчонок», которые не соглашались с составленными протоколами. «Девочки в камере рассказывали, показывали свои синяки. Избитые все ноги, все коленки», — сказала она.
«…Людей привозили и заставляли петь гимн… Вчера опять же зверски избивали людей, привозили человека, заставляли кричать: «Мы любим ОМОН», — отметил мужчина по имени Евгений. По его словам, в помещении на 125 кв. м держали 120–125 человек, которым предоставили «по три глотка» воды только «на вторые сутки, к четырем часам ночи».
«Пытки электрошокерами, угрозы. Девушек тоже, когда привозили, слышали крики зверские. Угрожали, всякие мерзости говорили им. Просто подавление моральное и эмоциональное», — сказал мужчина.
Он также рассказал, что «людям красили волосы, в лицо балончиком распыляли газ». «Кого ловили, в уазиках травили газом, прямо в машине», — добавил Евгений.
Этим рассказам каждый вправе верить или не верить. Замминистра Внутренних дел Белоруссии Александр Барсуков, например, приезжавший сюда среди ночи, не верит. Он заявил: «Издевательств никаких не было. Я переговорил с каждым». Однако многих задержанных сразу после освобождения из СИЗО увозили в больницу. Ставшие известными диагнозы впечатляют. Их фотографии — тоже.
Наверное, лучшие гримеры города работали?
Журналистка «Белсата» Елена Дубовик упоминала «самую жесткую надзирательницу на Окрестина» — тридцатилетнюю блондинку: «Грубо толкала в спину, пинала, хватала за руки. После досмотра даже не дала мне до конца одеться и выгнала в их «приемную», где были мужчины, в одном бюстгальтере».
Сотрудница, которую, по словам Дубовик, называли Кристиной, била всех девушек. Она ударила журналистку в живот, когда та отказалась подписывать протокол. Вскоре Дубовик госпитализировали с подозрением на разрыв яичника. Она заявила, что разыскивает других девушек, пострадавших от действий надзирательницы.
Надзирательницу быстро вычислили. Известная самбистка, прапорщик.
Однако в то время, как народные мстители изливали ненависть на Кристину, разысканную в соцсетях (иначе как Эльзой Кох не называли), стало известно, что избивавшую заключенных звали Карина, и она — сотрудница ППС Фрунзенского РУВД Минска. А Елена Дубовик выпустила в фейсбуке новый пост, в котором заверила: она и другие женщины, побывавшие в изоляторе на Окрестина, не узнают в девушке с популярных сайтов свою мучительницу.
Но хорошо бы ее все-таки найти и сделать так, чтобы ни над кем издеваться она больше не смогла. И чтоб свидетелем на суде выступил замминистра Барсуков.
Главное, чтобы суд был справедливый и… при нашей жизни.
P.S.
