В том, что движение АУЕ Верховный суд по ходатайству Генеральной прокуратуры правильно запретил, сомнений никаких нет. Есть недоумение по поводу деталей решения, которое было вынесено 17 августа в закрытом судебном заседании. Почему в закрытом? Что и где граждане об этом могут узнать? В чем выражается его «экстремистская направленность»?
Это как раз тот случай, когда здоровое гражданское общество единодушно, прежде всего в лице родительских организаций, было бы готово поддержать правоохранительные органы. Одним из первых вопрос об АУЕ по результатам выездного заседания в Забайкальском крае был поднят СПЧ в декабре 2015-го. Но, судя по тому, как развивается тема, правоохранительные органы от помощи гражданского общества решили отказаться. А сами они с этим движением не справятся — если только запрет не наложен под какое-то уже готовое дело «о молодежном заговоре» в духе ранее запрещенной «Сети»*, пусть и с кардинально иной идеологической окраской.
В сообщении Генпрокуратуры по этому поводу читаем: «В судебном заседании установлено, что АУЕ является хорошо структурированной управляемой организацией».
Увы, никаких фактов в подтверждение этой точки зрения нет, а, на мой взгляд, если она и является правильной, то далеко не в полной мере.
В значительной части и в той, которая нам известна, АУЕ — это не организация и даже не движение, а «бренд», используемый разными, друг от друга никак не зависящими и даже ничего друг о друге не знающими группами молодежи, причем каждой для своих и чаще всего ближайших, а не каких-то стратегически «экстремистских» целей.
И еще это российская традиция, причем очень российская («глубинная» по Суркову) и очень старинная, тянущаяся точно с царских времен. Называться она могла по-разному, но в целом это «воровская традиция» или «блатная культура» (субкультура). В этой культуре, помимо известных любому россиянину блатных песен (в том числе и очень хороших) и начатков «фени», существует масса легенд о «справедливых ворах», которые большей частью давно не соответствуют реальной практике даже в мире за колючей проволокой, но сами по себе как «понятия» носят нормативный характер и основываются на общих представлениях о справедливости.
До какой степени эта субкультура пронизывает российскую культуру в целом, можно судить хотя бы по распространению блатного жаргона не только в обыденной разговорной речи, но и в переговорах коммерсантов и чиновников самого высшего уровня (примеров в том же YouTube тьма). И эта субкультура, занимающая все более прочные позиции в национальной культуре, была и является реакцией общества (отнюдь не только в его криминальной части) на несправедливость государственной власти и в первую очередь суда и тех самых «правоохранительных органов».
Разгромить одну-две молодежные шайки, использующие для устрашения сверстников или просто «ради романтики» бренд АУЕ, не проблема для полиции и следствия, было бы желание, а мы посмотрим, насколько этого желания хватит. Искоренять блатную субкультуру в той части, в которой она действительно «блатная» и вредная, — это совсем другая задача. Она по плечу только гражданскому обществу, которое для этого, во-первых, должно существовать, а во-вторых, не быть до такой степени пронизанным «понятиями».
Начинать надо точно не с административного запрета АУЕ. Ничего плохого в такой мере как таковой нет, но она, во-первых, может быть использована, чтобы вылепить новый далекий от реальности «заговор», а во-вторых, просто ничего не даст.
Начинать надо с возврата к Конституции и правовому государству, со сближения правоприменительной практики с законом и общими для всех нормами справедливости.
И попутно — хорошо бы вместе с водой не выплеснуть и ребенка: тех на самом деле высоких культурных ценностей, которые успела создать протестная «блатная» субкультура: их полно, например, в произведениях Василия Шукшина, да и в любимых народом песнях, фактически альтернативных гимнах, — одна «Таганка» чего стоит!..
*Организация признана террористической и запрещена в России
