Не выбирал, но осуждаю

Наиболее широко традиция привлекать президентов к уголовной ответственности на постсоветском пространстве развита в Кыргызстане, где из пяти избранных президентов осуждены двое, а третий находится в статусе разыскиваемого. Этот третий — на самом деле первый президент республики Аскар Акаев, который был свергнут в ходе «тюльпановой революции» весной 2005 года. Акаев не дотянул до политического долголетия Лукашенко — просидел в своем кресле лишь 15, а не 26 лет, — однако также сам посеял революционные семена, сфальсифицировав результаты очередных выборов в свою пользу.

После начала народных волнений 24 марта 2005 года интеллигентного вида доктор физико-математических наук Акаев сумел уехать из страны и перебрался в Россию, а 11 апреля парламент страны де-юре принял его отставку. Вот только и народу, и новым властям этого было мало: после эмиграции Акаева Генпрокуратура Кыргызстана завела на него уголовное дело, но Россия отказывается выдавать профессора МГУ на родину.

При этом сменщик Акаева на президентском посту, который поддерживал уголовное преследование экс-главы государства, тоже в итоге стал обвиняемым. Курманбек Бакиев сумел удержаться на своем посту целый президентский срок, а в 2009 году даже переизбрался на новый срок при явке в 80% и в 90% голосов в свою пользу. Наблюдатели и противники Бакиева обвинили его в подтасовке результатов выборов, а также в кумовстве (на ключевые должности Бакиев расставил своих знакомых и родственников) и в злоупотреблении служебным положением.

В апреле 2010 года политический кризис привел ко второй революции в Кыргызстане, в ходе которой погибло около 100 человек, а Бакиев сначала бежал на юг страны, а затем — как раз в Беларусь.

В 2013 году Бакиева заочно приговорили к 24 годам колонии усиленного режима за «злоупотребление служебным положением», а проще говоря — за расстрел демонстрантов. Спустя год Бакиеву дали еще 25 лет за организацию покушения на жизнь британского бизнесмена Шона Дэйли в 2005 году. Тогда значительная часть семейства Бакиева, объединившись преступную группу, наняла киллера, который несколько раз выстрелил в представителя золотодобывающей компании, не желающей отдавать лицензию на добычу людям Бакиева.

Надо заметить, что человеческие и политические качества Бакиева близки Александру Лукашенко, потому что бывший президент Кыргызстана обласкан белорусской властью, прекрасно чувствует себя в Минске и даже награжден орденом «Дружбы народов». Примечательно также, что в Минске одну из ключевых агропромышленных корпораций возглавляет беглый премьер-министр Кыргызстана и соратник Бакиева Данияр Усенов. На следующий день после выборов Александр Лукашенко посетил как раз предприятие Усенова, скрывающегося под именем Даниила Урицкого, и под камеры назвал его Данияром.

Возвращаясь к уголовному преследованию президентов, в Кыргызстане прямо сейчас происходит еще одно расследование — в отношении предыдущего главы государства Алмазбека Атамбаева. Его резиденцию взяли штурмом в прошлом году, при захвате погиб спецназовец, Атамбаева подозревают в том, что это он его застрелил. Пока же бывшего президента уже осудили за то, что он помог сбежать в Россию крупному криминальному авторитету Азизу Батукаеву, подписав документы о том, что тот смертельно болен, — за это Атамбаев получил 11 с лишним лет лишения свободы.

Команда «Астанавитесь!» не работает

Другой пример преследования президентов есть у Лукашенко прямо под боком. В Украине уголовному преследованию подверглись два из трех последних президентов. Наиболее близок с точки зрения стилистики кейс Виктора Януковича, который после майдана 2013–2014 годов сбежал в Ростов, однако все равно был заочно осужден в январе 2019 года на 13 лет тюрьмы.

Януковича суд посчитал виновным в подготовке, разжигании и ведении агрессивной войны, а также в государственной измене.

При этом достаточно очевидным является тот факт, что одним из базисов преследования бывшего украинского президента является его команда на силовой разгон протестующих на Майдане Незалежности в январе — феврале 2014 года, приведший к гибели более 100 человек, обострению политического кризиса по всей стране и началу конфликта на востоке Украины с участием российских военных.

Лукашенко в своих гневных отповедях представителям белорусской оппозиции, вышедшей на улицы, регулярно и недвусмысленно намекает как раз на то, что «майдана он не допустит».

После прихода к власти Владимира Зеленского в отношении Порошенко завели, по разным данным, почти 30 уголовных дел по статьям в диапазоне от хулиганства до государственной измены, а также за разжигание межрелигиозного конфликта из-за получения Украинской православной церковью независимости. В июле 2020 года суд отказался выносить меру пресечения для Порошенко по одному из дел, что его сторонниками воспринимается как психологическая победа: сам экс-президент пока остается на свободе.

Законы Кавказа

Еще одним регионом на территории СНГ и — более того — Евразийского союза, где с президентами, тем более бывшими, не особо церемонятся — это Армения.

В июле 2018 года суд арестовал на два месяца бывшего президента Роберта Кочаряна по делу о разгоне акций протеста в 2008 году. Тогда Кочарян уходил со своего поста и передавал власть Сержу Саргсяну, но недовольные официальными результатами сторонники другого кандидата — Левона Тер-Петросяна — организовали акции протеста. Как считает следствие, Кочарян дал команду на силовой разгон демонстраций в Ереване, в результате чего погибло 10 человек.

Кроме того, Кочаряна обвинили в подготовке свержения конституционного строя.

Но дело бывшего армянского президента — пример перетягивания каната:

В декабре 2018 года Кочаряна арестовали снова, в мае 2019 года отпустили под поручительство, через месяц арестовали снова, а спустя год — в июне 2020 года — освободили под залог в размере $4 млн.

У преемника Кочаряна Сержа Саргсяна тоже проблемы: он пробыл президентом два срока и за это время сумел внести изменения в Конституцию, по которым главным в стране становится премьер-министр, — а потом сам стал им. Это привело к массовым протестам в стране, которые возглавил Никол Пашинян, сторонник соперника Саргсяна в 2008 году Левона Тер-Петросяна.

До силовых разгонов Саргсян доводить ситуацию не стал и ушел в отставку, передав власть как раз Пашиняну. Это, однако, не спасло его от уголовного дела, которое названо «дизельным»: якобы Саргсян во время тендера на поставку дизельного топлива для землепользователей помог выиграть конкурс фирме «Флеш» (ей управляет близкий друг Саргсяна), хотя конкурирующая компания предлагала гораздо более выгодную цену.

А в соседней Грузии множество уголовных дел заведено на бывшего президента Михаила Саакашвили. Его обвиняют в превышении государственных полномочий, растрате бюджетных средств, организации нападения на депутата Валерия Гелашвили (по этому делу Саакашвили заочно осужден на 6 лет тюрьмы). Кроме того, силовики Грузии проводили проверку в связи с антироссийскими протестами в 2019 году, в которых активное участие принимала поддерживаемая Саакашвили партия «Единое национальное движение».

Сам Саакашвили обвинения ожидаемо отрицает. А его пример, скорее, иллюстрация того, что уголовные дела на родине, если опальный лидер успевает уехать, в каком-то смысле становятся лишь фоном для остальной деятельности.

После окончания карьеры политика в Грузии Саакашвили стал главой администрации Одесской области, отказался от грузинского гражданства, получил украинское, потерял его, поругавшись с Петром Порошенко, и затем получил обратно от Владимира Зеленского.

Уголовные дела против Порошенко Саакашвили, к слову, одобряет.

Комментарий

Нужно ли привлекать к уголовной ответственности экс-президентов на постсоветском пространстве?

— При указанных условиях неизбежна амбивалентная позиция.

С одной стороны, мириться с их преступлениями нельзя. Но, с другой стороны, в новых постсоветских демократиях коррупция является неизбежным государствообразующим фактором. Это такие своеобразные правила игры, по которым работают почти все лидеры на постсоветском пространстве.

Соответственно, на каждого из лидеров есть «папочка», посадить можно вообще каждого, а у следующей власти всегда есть желание свалить все грехи на предыдущего руководителя. К тому же, если предыдущий лидер становится опасен или начинает говорить что-то лишнее, уголовное преследование экс-президентов превращается из восстановления справедливости в сведение счетов.

Как ни странно, чтобы избежать таких историй, вполне разумной выглядит стратегия Владимира Путина, который сразу пообещал неприкосновенность семье Бориса Ельцина — и сохранил ее. В бедах обвиняется эпоха, а не конкретная персоналия.

Но это если речь идет о коррупции. А в случае с Лукашенко есть две составляющие: эмоциональная и рациональная. Эмоциональная заключается в том, что у народа есть большое желание посадить его на кол, — и это, с их точки зрения, может быть даже справедливо. Однако рациональный путь может быть другим: если гарантии неприкосновенности станут каким-то аргументом для того, чтобы Лукашенко ушел, нужно, стиснув зубы, их давать и выполнять.

Если следующая власть, кто бы ей ни был, будет проповедовать европейский путь, то надо действовать по европейским лекалам, то есть в отношении Лукашенко нужно проводить полноценное уголовное расследование — но с правом на защиту и на отказ от дачи показаний.

Хотя я лично сомневаюсь в том, что кто-то согласится на такое благородство: соблазн растерзать Лукашенко за его грехи слишком велик, с общественной точки зрения это будет восприниматься как воздаяние.