Сколько бы ни говорили, что в ЕС правят «брюссельские бюрократы», это не совсем верно. Как неверно и то, что разноголосица внутри ЕС — это предвестники распада, а не норма. Так думают люди со стороны, которые привыкли к вертикали власти и видят в Брюсселе некоего «коллективного Путина» или, пускай, «коллективного Макрона».

ЕС, хорошо это или плохо, — союз независимых государств. Свою внешнюю политику эти государства определяют сами. Правда, руководствуясь ценностями, которым, вступая в союз, обязались следовать. Но есть еще национальные интересы и экономические резоны.

Происшедшее 10 августа в Беларуси вопиюще не укладывалось в приемлемые представления о европейских ценностях. Налицо был шок. Негативная реакция последовала немедленно. Никто из европейских руководителей не поздравил Лукашенко с победой на фоне учиненной им расправы над безоружными демонстрантами и журналистами. Официальная реакция была со стороны отдельных государств ЕС и союзных институтов.

Глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен в воскресенье вечером 9 августа связалась с польским премьером Матеушем Моравецким, и они обсудили ситуацию. С кем же еще? Польша — одно из крупных государств ЕС, соседка Беларуси. Не с ирландцем же обсуждать Беларусь и не с португальцем.

«ЕС бдителен и готов поддержать процесс деэскалации и диалога, который приведет к демократизации и более тесному, более интенсивному партнерству с Беларусью», — написала она в твиттере. В рамках своего мандата, а не от имени всего ЕС. Она призвала обеспечить точный подсчет и публикацию голосов.

Председатель Европейского совета Шарль Мишель осудил силовые действия белорусских властей. Глава внешнеполитического ведомства ЕС Боррель назвал события ночи на понедельник «непропорциональным и неприемлемым насилием государства против мирных демонстрантов». Председатель Европарламента Давид Сассоли напомнил, что «право на протест — фундаментальный принцип в Европе». Председатель ПАСЕ Рик Дамс сожалел, что выборы «далеки от того, чтобы считаться свободными и справедливыми».

Немедленной была реакция нескольких стран ЕС с особо значительными связями с Беларусью.

Глава правительства Польши Моравецкий, заявив об «ответственности за ближайших соседей», тут же призвал руководителей ЕС — Мишеля и фон дер Ляйен — созвать чрезвычайный саммит ЕС. Что заведомо нереально. Сбор лидеров 27 государств — мероприятие, сложное политически и организационно.

Министры иностранных дел Финляндии, Польши и стран Балтии, собравшиеся в Риге в понедельник, попросили о срочной министерской встрече ЕС по Беларуси.

Глава МИД Германии Хайко Маас сказал, что Евросоюз должен рассмотреть вопрос о санкциях против Беларуси. Надежды на улучшение ситуации с законностью в ней «потерпели несколько серьезных неудач». Находясь с визитом в Москве, он напомнил, что ЕС «снял санкции, потому что Беларусь сделала шаги в правильном направлении». Но сейчас должен очень серьезно обсудить, может ли он «изменить это решение и сделать это очень быстро».

В 2004 году ЕС ввел эмбарго на поставки оружия Беларуси и ввел санкции в отношении лиц, предположительно причастных к исчезновению противников режима. Потом, особенно после выборов 2011 года, санкционный список значительно расширился. Большинство мер было отменено в 2016 году, несмотря на критику правозащитников, после того как Лукашенко освободил группу политзаключенных. Для него, 169 его сторонников и трех компаний это означало, что их возможные активы в ЕС больше не будут заблокированы. Были сняты ограничения на поездки и бизнес.

Внешнеполитическая служба ЕС сначала осторожно реагировала на призывы к проведению специальной встречи министров. Но к среде давление стало слишком сильным. Объявляя о видеоконференции министров, Боррель сказал, что они проведут тщательный анализ связей с Беларусью и обдумают меры против тех, кто причастен к массовому подавлению демонстраций, или против официальных лиц, которые могли помешать честному голосованию.

Последним из тех, чьей реакции ждали, проявился Эмманюэль Макрон. Он позвонил Владимиру Путину и выразил «большую озабоченность» ситуацией в Беларуси. Заодно напомнил о важности своей инициативы по Ливану и попросил Путина участвовать в механизме поддержки Бейрута.

«Мягкая сила», которая притягивает к нему миллионы мигрантов, имеет слишком долгоиграющий эффект, и не о ней речь в данном случае. Остаются санкции — экономические и визовые. Как и конвенциональные военные действия, они предполагают ущерб обеим сторонам.

Санкционные решения, принятые на уровне ЕС, выполняются не только всеми членами союза, но и странами-партнерами. Даже если это им невыгодно с прагматической точки зрения. Эти решения выше национальных экономических интересов.

Спросите кремлевских чиновников, которые ритуально, но взволнованно каждые полгода ожидают формального решения Совета ЕС о продлении «крымских» и «донбасских» санкций. Спросите у кого-то, кто получил отказ в визе в посольстве одной страны ЕС и уже не может получить шенгенскую визу ни в каком другом.

Что касается консолидированной реакции ЕС на события в Беларуси, то существует выбор между санкциями против конкретных виновников фальсификаций, обмана, избиений — и «секторальными санкциями», которые блокируют экономику страны, могут наказать всех белорусов, но создать невыносимые условия для власти. Существуют, конечно, промежуточные варианты. Сторонники второй опции считают, что первая в автократиях постсоветского типа не всегда эффективна, потому что узкий круг «хозяев жизни» не очень связан с внешним миром, зарубежной недвижимостью и активами.

«Мы должны быть осторожными, тянуть Беларусь к Западу, а не подталкивать ее в сторону России», — сказал в эфире польского телевидения замминистра иностранных дел Польши Павел Яблоньский, оговорившись, что любые новые санкции не должны навредить белорусскому народу. «Мы должны быть осторожны, потому что чем более заметным становится влияние западной дипломатии, тем больше Лукашенко будет жаловаться на [иностранное] вмешательство во внутренние дела», — заметил Яблоньский.

Еще одна важнейшая сторона воздействия Евросоюза — это при изоляции политической, бюрократической и военной верхушки максимальное открытие гражданскому обществу: расширение туристических поездок, студенческого, научного и культурного обмена. В этом отношении ЕС был не всегда последователен. Начатый со странами-партнерами диалог о визовой либерализации доведен до безвизового режима для постсоветских стран только в случаях Молдовы, Грузии и Украины. В случае России он безнадежно завис, натолкнувшись на политику «после Крыма». Мало кто из стран ЕС захотел его продолжать.

Санкции на уровне ЕС требуют единогласия 27 стран-членов, что делает их введение чрезвычайно трудным. Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, например, который до последнего времени поддерживал тесные контакты с Лукашенко, высказался за отмену всех санкций ЕС против Минска.

Прежде всего, сказал он, белорусские власти должны прекратить насилие против демонстрантов, освободить задержанных и сформировать национальный совет с представителями гражданского общества, который будет искать выход из кризиса.

«Если наша инициатива будет встречена отрицательно, конечно, другие средства останутся на столе — и это санкции, будь то на европейском или национальном уровне», — сказал Науседа.

Его министр иностранных дел Линас Линкявичюс сказал, что на видеоконференции предложит общеблоковые санкции. Но если не удастся договориться об общих санкциях ЕС, Литва инициирует национальные. Премьер-министр Саулюс Сквернялис посетовал, что реакция европейских столиц пока «разочаровывает».

В среду Литва ослабила пограничный контроль, связанный с COVID-19, чтобы позволить въезд иностранцам по гуманитарным соображениям. Если ситуация ухудшится, все больше белорусов будут искать политического убежища.