Избирком Архангельской области отказал в регистрации в качестве кандидата в губернаторы северодвинскому предпринимателю Олегу Мандрыкину. Из 198 собранных им подписей муниципалов комиссия отвергла больше половины. Мандрыкин уже заявил, что оспорит это решение и поборется за губернаторский пост. Де-юре выдвинуло Мандрыкина «Яблоко», но поддержали его люди разных взглядов, от коммунистов до либертарианцев: Олег — победитель праймериз, проведенных коалицией «Stop Шиес».

Снятие его с выборов совсем не облегчает положения крайне непопулярной у архангелогородцев власти. Во-первых, оппозиция уже заговорила о возможности массовых уличных протестов, опыт которых в регионе очень большой. Они стоили политической карьеры предыдущему губернатору Игорю Орлову.

Во-вторых, выбывание Мандрыкина из предвыборной гонки никак не отменяет протестной повестки, которую он транслировал в качестве кандидата. У протеста на Севере нет вождя. И выведение одного из лидеров за скобки политической повестки не ослабляет само движение, а лишь вызывает новую волну раздражения у его участников.

Наш разговор с Мандрыкиным состоялся накануне его снятия с выборов. Не думаю, что Олег с самого начала рассчитывал на победу — оппозиционному кандидату в нынешних реалиях даже надеяться на это, мягко говоря, опрометчиво. Однако его выдвижение обозначило важную точку: стихийный экологический протест стал политическим.

В такой ситуации само выдвижение «кандидата от Шиеса» стало политическим вызовом. О главных тезисах этого вызова наше интервью.

— Как оппозиционному кандидату пройти муниципальный фильтр, если это фактически невозможно?

— Это невозможно, если ты не пользуешься реальной поддержкой. Как появился проект «Народный губернатор»? На съезде коалиции всем предложили выдвинуть любых кандидатов. Получили 25, согласились участвовать 13, взяли с каждого расписку, что не откажется в случае победы. Вышли на голосование мягкое — каждый мог проголосовать за три фамилии. Получили троих победителей: меня, Светлану Бабенко и Сергея Илюхина (Бабенко и Илюхина Мандрыкин впоследствии назвал кандидатами в Совфед в случае своей победы. — Т. Б.). И уже их кандидатуры предложили поддержать всем партиям, вообще всем, какие есть. Сказали, нам все равно, выбирайте любого из нас. ЛДПР сразу отказалась, СР потянула месяц и тоже отказалась.

В нашем движении людей левых взглядов очень много — взгляните на количество красных флагов на Шиесе. Если бы КПРФ, у которой 120 мандатов в муниципалитетах, объединилась с нашей коалицией, в которой 28 общественных движений, это была бы для нас победа, а для них — исторический шанс. Но они категорически сказали, что никого выдвигать и поддерживать на этих выборах не будут вообще. И встал серьезный вопрос: 80 процентов были за то, чтобы идти с «Яблоком», но коммунистические ребята попросили еще несколько дней — безуспешно убеждали руководство свое. В итоге на этих проволочках мы суммарно потеряли до 14 дней на сбор подписей.

А тем временем уже в первые три дня во всех районах прошли собрания, на которых у депутатов собирали голоса за Цыбульского (врио губернатора. — Т. Б.). Вдобавок сторонники «Единой России» собирали подписи для других заявившихся кандидатов, некоторые из которых не то что штабов своих не имели — вообще находились в отпуске. Северодвинск был закрыт на въезд и выезд из-за коронавируса, и я месяц не выходил из дома, висел на телефоне — разговаривал с каждым депутатом, чьи контакты мы смогли найти.

В области очень много порядочных людей. И в итоге наши подписи — живые, людей не просила власть их поставить — наоборот, люди подписывали вопреки, осознанно. Истории сумасшедшие, конечно, почти с каждым голосом. 90 процентов наших подписей — из поселений, где нет нотариуса, и там их заверяет глава. Звонит мне один депутат: я бы вам голос отдала, но пошла заверять у главы, а он говорит, что трактор зимой не даст снег чистить и дров не привезет в наше поселение.

А сколько случаев, когда главы отказались заверять подпись!

Пришли три депутата, а глава их посылает сначала в райцентр на почте оплатить госпошлину 100 рублей. Поселение — на правом берегу Двины, райцентр — на левом, до моста 650 км. Ширина реки 500 метров. Нужно плыть на лодке, потом 20 км ехать на попутке, потом опять пересекать реку — там почта. И так же потом обратно. Я по закону с избирательного счета могу безналом оплатить, звоню главе, прошу прислать реквизиты — и мы ждем их три дня.

На вертолете вывозили бланки, в шторм на лодке депутат вез, с попутчиками по железной дороге передавали в пять утра. Последний подписали за три часа до окончания срока сдачи. Это живые голоса, не то что под копирку напечатали, раздали и велели подписывать по команде. Один вообще пришел мятый: депутат его по ошибке выбросил в ведро, потом достал, разгладил и прислал.

— Если вы столкнулись с таким противодействием местных властей еще на этапе выборов, как вы собираетесь с ними работать в случае победы?

— Люди все понимают. Эти районные чиновники — это же учителя, врачи — бюджетники. Они также видят, что происходит в стране и также не одобряют это. У нас за последние годы из полутора миллионов населения области 400 тысяч уехали. Есть деревни, куда добраться можно уже только реками — лесовозы разбили дороги. Хлеб раз в неделю привозят еле-еле. В этих деревнях следующего поколения уже не родится — все это понимают. Крупные города все вытягивают из деревень. Да и города… Вот ближайший к нам город Онега, ему 600 лет. Там закрывают роддом. До Северодвинска три часа по грунтовке. Что ж вы делаете?

Люди на должностях прекрасно все понимают. Просто им скомандовали. Но многие мне говорят: сейчас мы иначе не можем, но на выборах будем за вас голосовать. Они тоже хотят перемен. Кстати, из 198 голосов знаете, кто дал нам больше всех? «Единая Россия» — 102 голоса. Их тоже все достало.

— Почему власть пошла против вас таким катком? Они реально верят, что вы можете победить?

— Если допустить Мандрыкина до выборов, они как минимум получат конкурентные выборы и второй тур. А как показывает практика, второй тур они проигрывают. Никогда общественники не выдвигали кандидата — не могли договориться. 28 совершенно разных организаций по всей области с совершенно разным уровнем развития — им и о меньшем договориться бывает трудно. И все же объединились. Наверху сделают все, чтобы мы не прошли муниципальный фильтр.

— Если вы не пройдете муниципальный фильтр, будет ли второй Хабаровск?

— Для многих сам факт отказа будет возмутительным. Будут ли протесты — решать будет коалиция. Скажем так, план «Б» у нас есть. Но мы пока в режиме ограничения массовых мероприятий из-за коронавируса. Такого как в Хабаровске не будет, я думаю.

Вообще, кого ни выбери, один губернатор ничего не может сделать. У тебя все назначенные главы, ты связан по рукам и ногам, у тебя нет кадрового резерва. Не факт, что все чиновники будут с тобой работать.

— Но ведь тогда и у вас тоже не будет команды.

— Есть огромное количество активистов, которые себя прекрасно проявили. И потом у всего есть обратная сторона. Назначение глав — это плохо. Но ты же можешь их снимать. И, кстати, люди быстро подстраиваются. Нормальное человеческое отношение ведет к изменениям; надо разрешить людям критиковать власть, перестать кормить подконтрольные СМИ. Есть что-то хорошее — пишите, плохое — тоже пишите.

Команда у меня есть, есть костяк людей, которые должны занять ключевые посты. И впереди выборы в Госдуму, а у нас от региона там шесть депутатов. И ни один даже рот не открыл по поводу Шиеса, в том числе зампред Госдумы Ольга Епифанова — тоже наш депутат. У тебя на родине бунт, народ бьют, а ты не можешь даже пресс-конференцию собрать. Их всех надо менять.

— Вам придется договариваться не только с чиновниками и населением, но и с федеральным центром. Вас в администрацию президента водили знакомиться?

— Нет.

— Если вы не закроете Шиес, вас ваши же сторонники разорвут. А у вас есть способ, как его закрыть? Цыбульский, вон, тоже обещает, но ничего не закрыто.

— Снимаю телефонную трубку и звоню Собянину. Сергей Семенович, тут такое дело: дай команду, чтоб хоть решение суда исполнили. Есть же решение суда о сносе их построек, но они тянут время.

— А если Собянин трубку не возьмет?

— Значит, самые лучшие юристы будут работать над этим и параллельно расторгать соглашение с Москвой.

— Которая в обмен на Шиес инвестировала в ваши школы, больницы и поликлиники?

— Я спрашивал у Орлова (экс-губернатор Архангельской области. — Т. Б.), есть ли такой пункт, что это в обмен на Шиес. Он сказал, что это просто помощь Москвы. Без обязательств.

— А если наврал?

— Значит, будем платить. Финны, проиграв войну, будучи неразвитой аграрной страной, заплатили репарации, чтобы у СССР не было претензий на их суверенитет. Масло не будем есть, но деньги отдадим. Найдем эти деньги.

Я не считаю, что деньги — определяющая структура в жизни, если ты все делаешь нравственно правильно. Делай все правильно — и будет как в Финляндии. Да, не за пять лет, но будет.

Не надо ничего изобретать, этот путь прошли до нас. Западные страны готовы с нами делиться опытом мусорной реформы и даже мусор у нас готовы покупать. Тот же туризм тоже. Я ездил по США — везде тьма заправок, где можно залить воды в трейлер и слить из него стоки. А у нас в области ни одной. Идешь к главе любого города, где есть канализация, и говоришь: ставь кран, по 5 долларов за 100 литров будешь воду продавать. Сюда люди приезжают, им хочется посмотреть заповедности русской. Но они не могут канализацию из трейлера в Двину сливать — не приучены. А так — идеальный регион для туризма. Дороги мало-мальски есть, бензин и продукты дешевле, чем в Европе, в любой лес можешь заехать, в любой реке купаться.

В Северную Норвегию караваны кемперов везут деньги. И к нам бы повезли. Но у нас на весь Кенозерский нацпарк всего 77 койко-мест, бронирование на стопе с января. А ведь после фильма «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» (фильм Андрея Кончаловского, снимался в Кенозерском нацпарке. — Т. Б.) туда толпы народа готовы приезжать.

— Вы говорите об Архангельской области как об автономной территории, ни разу не упоминая зависимость от центра.

— Так зависимость от центра — это самое страшное. Пока мы не научимся выживать и зарабатывать самостоятельно, и не только перепродажей леса за границу, мы не будем жить нормально. Нужно искать инвестиции, переводить экономику в сервисное русло.

Есть хорошая формула: не знаешь, как поступить, — поступай по закону. Если Москва будет давать нам все положенное — уже неплохо. Но надеяться, что она будет нас кормить, неправильно.

— Вам скажут, как Цыбульскому: объединяйтесь с НАО, у них есть деньги, а Москва денег не даст.

— НАО и так огромные деньги платит по договору Архангельской области. Кроме того, наш бюджет 100 миллиардов, а их — всего 17, и ты не можешь же забрать все. Допустим, Цыбульский при объединении половину их бюджета получит, но это кардинально жизнь региона не изменит.

— Помимо Москвы и собственных избирателей вам придется учитывать интересы местных бизнес-элит — или они не станут учитывать ваши. С вами уже пытались договариваться?

— Нет. На таких условиях мы бы не договорились. Это коррупция. Это сговор: так Орлов отдал под строительство жилого комплекса парковую зону в центре Северодвинска. Застройщик бесплатно получил землю — мол, инвестиционный проект. Хотя мы как риэлторское агентство теряли на этом деньги.

— Вы продаете сейчас квартиры в этом комплексе?

— Уже нет, они с нами расторгли договор.

— Но комплекс построили. В их системе ценностей они очень эффективны. А вы — нет.

— А мы хотим договариваться или строить жизнь? С системы ценностей и нужно начинать: они и в канализационном люке, и в туалете, и в распределении лесосеки.

— То есть у вас разногласия не политические, а этические?

— Да какая у нас политика! Как можно противостоять «ЕР» с ее огромным ресурсом? Только на этических ценностях. Будет страшно, но ты должен, потому что за тебя никто не сделает этого — ни Москва, ни Америка, ни Европа.

— Вы приходите к власти. Но система координат, которую вы хотите менять, она же такая, какая есть. Вам нужна больница, потому что некуда везти людей с коронавирусом, вам нужны скорые, потому что не на чем. Ценности у вас есть. А денег нет. Что делать будете?

— Что происходит в семье, когда нет денег? Ужимаются. И мы будем. Только раньше ужимали медицину и школы, а мы секвестируем госуправление. Четверть бюджета области съедают чиновники. Вот арестовали у нас начальника областной налоговой за поборы. А ведь уже давно ко мне приходят предприниматели и просят подобрать им квартиру в Москве, чтобы они там перерегистрировали свое ИП — чтобы с нашими чиновниками не иметь дела. А это налоги, которые уходят из региона.

— Вы говорите о моральной чистоте, а ваши противники напоминают, что риэлт в России — серый бизнес. Ролики уже о вас снимают, вспоминают обманутых дольщиков, которым через вас квартиры продавали.

— Мы с 1998 года на рынке, тут маленький город. Если бы мы кого-то кинули, все бы это знали, и мы бы уже не работали. За 22 года ни одного судебного решения против нас не было, потому что не было и ни одного иска от наших клиентов. Мы кристально чисты. Да, застройщик ЖК «Парк» кинул людей, мы продавали квартиры в этом комплексе. И люди бы их давно получили, на это есть фонд страхования долевого строительства, просто уже год решают, достраивать дом или деньги людям возвращать.

Конечно, Мандрыкина можно посадить или даже убить — Фургал же не думал, что его арестуют. Просто других способов воздействия на регионы у них зачастую не остается. Но Мандрыкин не лидер протеста, и протест не кончится. Это только сплотит ряды.

— За градус протеста в Архангельской области «спасибо» нужно сказать власти: ничто так не сплачивает, как штрафы и аресты. Зачем государство так активно провоцирует протесты?

— Мне кажется, у них там отрицательный отбор. Люди, способные принимать решения, туда не попадают. После Крыма, как ни относиться к его присоединению, Путин получил беспрецедентный кредит доверия, его искупали в любви, но эйфория заканчивается отрезвлением. А они поверили, что это навсегда. А теперь посмотрите: в НАО 55 процентов против изменений в Конституцию, у нас в Ленском районе — 51, в Урдоме — 70, Северодвинске — 38… Это люди, проголосовавшие против обнуления. Кстати, в Северодвинске из восьми мандатов областного заксобрания «ЕР» еще два года назад, до Шиеса, взяла только один.

— Вы финансировали протест на Шиесе?

— Да. Мы не собирали пожертвования на карточку, просто скидывались на митинги и провели их 11 штук, газету делали, на сам Шиес деньги отправляли, потому что генератор, зараза, дизель жрет.

— Если вы проигрываете на любом этапе, но условный Цыбульский предлагает вам договориться и сотрудничать, вы согласитесь?

— Этого не произойдет. Но в любом случае решать будет коалиция — смотря, что он предложит. Закрытие Шиеса — принципиальный пункт, в остальном пусть люди решают.