ИнтервьюПолитика

Кандидат Шиеса

Экологический протест стал политическим

Этот материал вышел в номере № 86 от 12 августа 2020
Читать
Олега Мандрыкина сняли с выборов губернатора Архангельской области. Накануне мы поговорили с ним о том, почему власть проигрывает независимо от их исхода.
Олег Мандрыкин. Фото: Татьяна Брицкая / «Новая газета»
Олег Мандрыкин. Фото: Татьяна Брицкая / «Новая газета»

Избирком Архангельской области отказал в регистрации в качестве кандидата в губернаторы северодвинскому предпринимателю Олегу Мандрыкину. Из 198 собранных им подписей муниципалов комиссия отвергла больше половины. Мандрыкин уже заявил, что оспорит это решение и поборется за губернаторский пост. Де-юре выдвинуло Мандрыкина «Яблоко», но поддержали его люди разных взглядов, от коммунистов до либертарианцев: Олег — победитель праймериз, проведенных коалицией «Stop Шиес».

Снятие его с выборов совсем не облегчает положения крайне непопулярной у архангелогородцев власти. Во-первых, оппозиция уже заговорила о возможности массовых уличных протестов, опыт которых в регионе очень большой. Они стоили политической карьеры предыдущему губернатору Игорю Орлову.

Бывший губернатор Архангельской области Игорь Орлов. Фото: РИА Новости
Бывший губернатор Архангельской области Игорь Орлов. Фото: РИА Новости

Во-вторых, выбывание Мандрыкина из предвыборной гонки никак не отменяет протестной повестки, которую он транслировал в качестве кандидата. У протеста на Севере нет вождя. И выведение одного из лидеров за скобки политической повестки не ослабляет само движение, а лишь вызывает новую волну раздражения у его участников.

Наш разговор с Мандрыкиным состоялся накануне его снятия с выборов. Не думаю, что Олег с самого начала рассчитывал на победу — оппозиционному кандидату в нынешних реалиях даже надеяться на это, мягко говоря, опрометчиво. Однако его выдвижение обозначило важную точку: стихийный экологический протест стал политическим.

Люди, два года отстаивающие право жить на чистой земле, готовы взять на себя управление регионом.

В такой ситуации само выдвижение «кандидата от Шиеса» стало политическим вызовом. О главных тезисах этого вызова наше интервью.

— Как оппозиционному кандидату пройти муниципальный фильтр, если это фактически невозможно?

— Это невозможно, если ты не пользуешься реальной поддержкой. Как появился проект «Народный губернатор»? На съезде коалиции всем предложили выдвинуть любых кандидатов. Получили 25, согласились участвовать 13, взяли с каждого расписку, что не откажется в случае победы. Вышли на голосование мягкое — каждый мог проголосовать за три фамилии. Получили троих победителей: меня, Светлану Бабенко и Сергея Илюхина (Бабенко и Илюхина Мандрыкин впоследствии назвал кандидатами в Совфед в случае своей победы. — Т. Б.). И уже их кандидатуры предложили поддержать всем партиям, вообще всем, какие есть. Сказали, нам все равно, выбирайте любого из нас. ЛДПР сразу отказалась, СР потянула месяц и тоже отказалась.

В нашем движении людей левых взглядов очень много — взгляните на количество красных флагов на Шиесе. Если бы КПРФ, у которой 120 мандатов в муниципалитетах, объединилась с нашей коалицией, в которой 28 общественных движений, это была бы для нас победа, а для них — исторический шанс. Но они категорически сказали, что никого выдвигать и поддерживать на этих выборах не будут вообще. И встал серьезный вопрос: 80 процентов были за то, чтобы идти с «Яблоком», но коммунистические ребята попросили еще несколько дней — безуспешно убеждали руководство свое. В итоге на этих проволочках мы суммарно потеряли до 14 дней на сбор подписей.

А тем временем уже в первые три дня во всех районах прошли собрания, на которых у депутатов собирали голоса за Цыбульского (врио губернатора. — Т. Б.). Вдобавок сторонники «Единой России» собирали подписи для других заявившихся кандидатов, некоторые из которых не то что штабов своих не имели — вообще находились в отпуске. Северодвинск был закрыт на въезд и выезд из-за коронавируса, и я месяц не выходил из дома, висел на телефоне — разговаривал с каждым депутатом, чьи контакты мы смогли найти.

Фото: Татьяна Брицкая / «Новая газета»
Фото: Татьяна Брицкая / «Новая газета»

В области очень много порядочных людей. И в итоге наши подписи — живые, людей не просила власть их поставить — наоборот, люди подписывали вопреки, осознанно. Истории сумасшедшие, конечно, почти с каждым голосом. 90 процентов наших подписей — из поселений, где нет нотариуса, и там их заверяет глава. Звонит мне один депутат: я бы вам голос отдала, но пошла заверять у главы, а он говорит, что трактор зимой не даст снег чистить и дров не привезет в наше поселение.

А сколько случаев, когда главы отказались заверять подпись!

Пришли три депутата, а глава их посылает сначала в райцентр на почте оплатить госпошлину 100 рублей. Поселение — на правом берегу Двины, райцентр — на левом, до моста 650 км. Ширина реки 500 метров. Нужно плыть на лодке, потом 20 км ехать на попутке, потом опять пересекать реку — там почта. И так же потом обратно. Я по закону с избирательного счета могу безналом оплатить, звоню главе, прошу прислать реквизиты — и мы ждем их три дня.

Другой депутат говорит, что отдал голос за нас, а бланк передал главе. Нет бланка. Звоню. Говорят, что не знают, где он. Так и не нашли.

На вертолете вывозили бланки, в шторм на лодке депутат вез, с попутчиками по железной дороге передавали в пять утра. Последний подписали за три часа до окончания срока сдачи. Это живые голоса, не то что под копирку напечатали, раздали и велели подписывать по команде. Один вообще пришел мятый: депутат его по ошибке выбросил в ведро, потом достал, разгладил и прислал.

— Если вы столкнулись с таким противодействием местных властей еще на этапе выборов, как вы собираетесь с ними работать в случае победы?

— Люди все понимают. Эти районные чиновники — это же учителя, врачи — бюджетники. Они также видят, что происходит в стране и также не одобряют это. У нас за последние годы из полутора миллионов населения области 400 тысяч уехали. Есть деревни, куда добраться можно уже только реками — лесовозы разбили дороги. Хлеб раз в неделю привозят еле-еле. В этих деревнях следующего поколения уже не родится — все это понимают. Крупные города все вытягивают из деревень. Да и города… Вот ближайший к нам город Онега, ему 600 лет. Там закрывают роддом. До Северодвинска три часа по грунтовке. Что ж вы делаете?

Там женщины 600 лет рожали, а больше никогда ни у кого не будет записано в документах: родился в Онеге.

Люди на должностях прекрасно все понимают. Просто им скомандовали. Но многие мне говорят: сейчас мы иначе не можем, но на выборах будем за вас голосовать. Они тоже хотят перемен. Кстати, из 198 голосов знаете, кто дал нам больше всех? «Единая Россия» — 102 голоса. Их тоже все достало.

— Почему власть пошла против вас таким катком? Они реально верят, что вы можете победить?

— Если допустить Мандрыкина до выборов, они как минимум получат конкурентные выборы и второй тур. А как показывает практика, второй тур они проигрывают. Никогда общественники не выдвигали кандидата — не могли договориться. 28 совершенно разных организаций по всей области с совершенно разным уровнем развития — им и о меньшем договориться бывает трудно. И все же объединились. Наверху сделают все, чтобы мы не прошли муниципальный фильтр.

— Если вы не пройдете муниципальный фильтр, будет ли второй Хабаровск?

— Для многих сам факт отказа будет возмутительным. Будут ли протесты — решать будет коалиция. Скажем так, план «Б» у нас есть. Но мы пока в режиме ограничения массовых мероприятий из-за коронавируса. Такого как в Хабаровске не будет, я думаю.

Вообще, кого ни выбери, один губернатор ничего не может сделать. У тебя все назначенные главы, ты связан по рукам и ногам, у тебя нет кадрового резерва. Не факт, что все чиновники будут с тобой работать.

— Но ведь тогда и у вас тоже не будет команды.

— Есть огромное количество активистов, которые себя прекрасно проявили. И потом у всего есть обратная сторона. Назначение глав — это плохо. Но ты же можешь их снимать. И, кстати, люди быстро подстраиваются. Нормальное человеческое отношение ведет к изменениям; надо разрешить людям критиковать власть, перестать кормить подконтрольные СМИ. Есть что-то хорошее — пишите, плохое — тоже пишите.

Команда у меня есть, есть костяк людей, которые должны занять ключевые посты. И впереди выборы в Госдуму, а у нас от региона там шесть депутатов. И ни один даже рот не открыл по поводу Шиеса, в том числе зампред Госдумы Ольга Епифанова — тоже наш депутат. У тебя на родине бунт, народ бьют, а ты не можешь даже пресс-конференцию собрать. Их всех надо менять.

— Вам придется договариваться не только с чиновниками и населением, но и с федеральным центром. Вас в администрацию президента водили знакомиться?

— Нет.

— Если вы не закроете Шиес, вас ваши же сторонники разорвут. А у вас есть способ, как его закрыть? Цыбульский, вон, тоже обещает, но ничего не закрыто.

— Снимаю телефонную трубку и звоню Собянину. Сергей Семенович, тут такое дело: дай команду, чтоб хоть решение суда исполнили. Есть же решение суда о сносе их построек, но они тянут время.

— А если Собянин трубку не возьмет?

— Значит, самые лучшие юристы будут работать над этим и параллельно расторгать соглашение с Москвой.

— Которая в обмен на Шиес инвестировала в ваши школы, больницы и поликлиники?

— Я спрашивал у Орлова (экс-губернатор Архангельской области. — Т. Б.), есть ли такой пункт, что это в обмен на Шиес. Он сказал, что это просто помощь Москвы. Без обязательств.

— А если наврал?

— Значит, будем платить. Финны, проиграв войну, будучи неразвитой аграрной страной, заплатили репарации, чтобы у СССР не было претензий на их суверенитет. Масло не будем есть, но деньги отдадим. Найдем эти деньги.

Нельзя торговать родиной, нельзя убивать то, что должно остаться будущим поколениям.

Лагерь экоактивистов, выступающих против строительства мусорного полигона «Шиес». Фото: Максим Григорьев / ТАСС
Лагерь экоактивистов, выступающих против строительства мусорного полигона «Шиес». Фото: Максим Григорьев / ТАСС

Я не считаю, что деньги — определяющая структура в жизни, если ты все делаешь нравственно правильно. Делай все правильно — и будет как в Финляндии. Да, не за пять лет, но будет.

Не надо ничего изобретать, этот путь прошли до нас. Западные страны готовы с нами делиться опытом мусорной реформы и даже мусор у нас готовы покупать. Тот же туризм тоже. Я ездил по США — везде тьма заправок, где можно залить воды в трейлер и слить из него стоки. А у нас в области ни одной. Идешь к главе любого города, где есть канализация, и говоришь: ставь кран, по 5 долларов за 100 литров будешь воду продавать. Сюда люди приезжают, им хочется посмотреть заповедности русской. Но они не могут канализацию из трейлера в Двину сливать — не приучены. А так — идеальный регион для туризма. Дороги мало-мальски есть, бензин и продукты дешевле, чем в Европе, в любой лес можешь заехать, в любой реке купаться.

В Северную Норвегию караваны кемперов везут деньги. И к нам бы повезли. Но у нас на весь Кенозерский нацпарк всего 77 койко-мест, бронирование на стопе с января. А ведь после фильма «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» (фильм Андрея Кончаловского, снимался в Кенозерском нацпарке. — Т. Б.) туда толпы народа готовы приезжать.

— Вы говорите об Архангельской области как об автономной территории, ни разу не упоминая зависимость от центра.

— Так зависимость от центра — это самое страшное. Пока мы не научимся выживать и зарабатывать самостоятельно, и не только перепродажей леса за границу, мы не будем жить нормально. Нужно искать инвестиции, переводить экономику в сервисное русло.

Иначе мы вырубим все леса, выкопаем все алмазы, продадим всю нефть — и все.

Есть хорошая формула: не знаешь, как поступить, — поступай по закону. Если Москва будет давать нам все положенное — уже неплохо. Но надеяться, что она будет нас кормить, неправильно.

— Вам скажут, как Цыбульскому: объединяйтесь с НАО, у них есть деньги, а Москва денег не даст.

— НАО и так огромные деньги платит по договору Архангельской области. Кроме того, наш бюджет 100 миллиардов, а их — всего 17, и ты не можешь же забрать все. Допустим, Цыбульский при объединении половину их бюджета получит, но это кардинально жизнь региона не изменит.

— Помимо Москвы и собственных избирателей вам придется учитывать интересы местных бизнес-элит — или они не станут учитывать ваши. С вами уже пытались договариваться?

— Нет. На таких условиях мы бы не договорились. Это коррупция. Это сговор: так Орлов отдал под строительство жилого комплекса парковую зону в центре Северодвинска. Застройщик бесплатно получил землю — мол, инвестиционный проект. Хотя мы как риэлторское агентство теряли на этом деньги.

— Вы продаете сейчас квартиры в этом комплексе?

— Уже нет, они с нами расторгли договор.

— Но комплекс построили. В их системе ценностей они очень эффективны. А вы — нет.

— А мы хотим договариваться или строить жизнь? С системы ценностей и нужно начинать: они и в канализационном люке, и в туалете, и в распределении лесосеки.

— То есть у вас разногласия не политические, а этические?

— Да какая у нас политика! Как можно противостоять «ЕР» с ее огромным ресурсом? Только на этических ценностях. Будет страшно, но ты должен, потому что за тебя никто не сделает этого — ни Москва, ни Америка, ни Европа.

— Вы приходите к власти. Но система координат, которую вы хотите менять, она же такая, какая есть. Вам нужна больница, потому что некуда везти людей с коронавирусом, вам нужны скорые, потому что не на чем. Ценности у вас есть. А денег нет. Что делать будете?

— Что происходит в семье, когда нет денег? Ужимаются. И мы будем. Только раньше ужимали медицину и школы, а мы секвестируем госуправление. Четверть бюджета области съедают чиновники. Вот арестовали у нас начальника областной налоговой за поборы. А ведь уже давно ко мне приходят предприниматели и просят подобрать им квартиру в Москве, чтобы они там перерегистрировали свое ИП — чтобы с нашими чиновниками не иметь дела. А это налоги, которые уходят из региона.

— Вы говорите о моральной чистоте, а ваши противники напоминают, что риэлт в России — серый бизнес. Ролики уже о вас снимают, вспоминают обманутых дольщиков, которым через вас квартиры продавали.

— Мы с 1998 года на рынке, тут маленький город. Если бы мы кого-то кинули, все бы это знали, и мы бы уже не работали. За 22 года ни одного судебного решения против нас не было, потому что не было и ни одного иска от наших клиентов. Мы кристально чисты. Да, застройщик ЖК «Парк» кинул людей, мы продавали квартиры в этом комплексе. И люди бы их давно получили, на это есть фонд страхования долевого строительства, просто уже год решают, достраивать дом или деньги людям возвращать.

Но никогда билетную кассу не судят из-за падения самолета. Хотя от тюрьмы и от сумы не зарекаются, это я понимаю.

Конечно, Мандрыкина можно посадить или даже убить — Фургал же не думал, что его арестуют. Просто других способов воздействия на регионы у них зачастую не остается. Но Мандрыкин не лидер протеста, и протест не кончится. Это только сплотит ряды.

«Самая больная точка в России — недоверие народа к власти»

Защитники Шиеса продолжают стоять в бессрочных пикетах. Власти утверждают, что проект закрыт

— За градус протеста в Архангельской области «спасибо» нужно сказать власти: ничто так не сплачивает, как штрафы и аресты. Зачем государство так активно провоцирует протесты?

— Мне кажется, у них там отрицательный отбор. Люди, способные принимать решения, туда не попадают. После Крыма, как ни относиться к его присоединению, Путин получил беспрецедентный кредит доверия, его искупали в любви, но эйфория заканчивается отрезвлением. А они поверили, что это навсегда. А теперь посмотрите: в НАО 55 процентов против изменений в Конституцию, у нас в Ленском районе — 51, в Урдоме — 70, Северодвинске — 38… Это люди, проголосовавшие против обнуления. Кстати, в Северодвинске из восьми мандатов областного заксобрания «ЕР» еще два года назад, до Шиеса, взяла только один.

— Вы финансировали протест на Шиесе?

— Да. Мы не собирали пожертвования на карточку, просто скидывались на митинги и провели их 11 штук, газету делали, на сам Шиес деньги отправляли, потому что генератор, зараза, дизель жрет.

Экоактивисты, выступающие против строительства мусорного полигона «Шиес». Фото: Максим Григорьев / ТАСС
Экоактивисты, выступающие против строительства мусорного полигона «Шиес». Фото: Максим Григорьев / ТАСС

— Если вы проигрываете на любом этапе, но условный Цыбульский предлагает вам договориться и сотрудничать, вы согласитесь?

— Этого не произойдет. Но в любом случае решать будет коалиция — смотря, что он предложит. Закрытие Шиеса — принципиальный пункт, в остальном пусть люди решают.

Развод по-северному

Архангельские власти больше не поддерживают строительство свалки на Шиесе. Но проект не закрыт

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow