Столетье с лишним — не вчера, А сила прежняя в соблазне… И те же выписки из книг, И тех же эр сопоставленье. /Б. Пастернак, 1931/

Удивительно, как точно воспроизводится рисунок политических событий в России начала ХХ века и в сегодняшней Америке. Она проходит тот же путь в уменьшенном масштабе, но в ускоренном темпе.

В России все началось с «кровавого воскресенья» 9 января 1905-го, когда полицией были расстреляны 130 безоружных участников многотысячной демонстрации, направлявшейся с петицией к царю. В США все началось с понедельника, 25 мая, когда безоружный афроамериканец Флойд, обвиненный в краже и в неповиновении полиции, был задушен полицейским. Потом начались массовые выступления, протесты, митинги, стачки, вооруженные восстания, грабежи, поджоги, убийства, акты политического террора — все, что называется «первой русской революцией» 1905–1907 гг.

Идейно и практически она направлялась радикальной левой интеллигенцией — социалистами-революционерами (эсерами), социал-демократами (большевиками) и множеством сочувствующих народолюбцев и прогрессистов. Кое-где образовались небольшие самоуправляемые территории, «зоны свободы».

Часть российской интеллигенции осознала, что демократическое движение, все более радикализируясь, угрожает той самой свободе, которую заманчиво провозглашает своей целью. Так родился сборник «Вехи» (1909), объединивший крупнейших мыслителей Серебряного века и последующей эмиграции: Н. Бердяева, С. Франка, С. Булгакова, М. Гершензона, П. Струве… Уже после поражения первой русской революции они предупреждают, что ее семена еще могут взойти в будущем. И призывают интеллигенцию пересмотреть свою одержимость социализмом, материализмом и народничеством.

Под нигилизмом здесь понимается отрицание высших ценностей, личного достоинства, свободы совести и слова во имя борьбы за политическую власть. Авторы «Вех» подчеркивают, что выступают против самодержавия, но со страхом наблюдают, что деспотизм левой интеллигенции и революционных партий едва ли не больше угрожает свободе и достоинству человека, чем правящий режим.

Закономерно, что В.И. Ленин назвал «Вехи» «энциклопедией либерального ренегатства» и «сплошным потоком реакционных помоев, вылитых на демократию». Все опасения, высказанные «Вехами», сбылись в ХХ веке в небывалом масштабе; не только Россия, но под ее прямым влиянием и треть мира оказалась под властью «прогрессивного деспотизма».

Как ни удивительно, такая же опасность надвигается на ХХI век. О ней предупреждают авторы опубликованного 7 июля «Письма о справедливости и открытых дебатах». Авторы — крупнейшие американские мыслители, писатели, журналисты, профессора, деятели культуры и СМИ. Писатели Джоан Роулинг, Салман Рушди и Маргарет Этвуд, лингвист и политический публицист Ноам Хомский, философ и политолог Фрэнсис Фукуяма, гарвардский профессор Стивен Пинкер, лауреат Пулитцеровской премии Энн Эпплбаум, защитница гражданских свобод Надин Строссен, шахматист и политик Гарри Каспаров, джазовый музыкант Уинтон Марсалис… 150 имен.

Но постепенно они осознали, что дальнейшая радикализация мирных протестов, переходящих в немирные, и политической атмосферы, все более нетерпимой и деспотической, представляет огромнейшую угрозу для тех самых ценностей, которые они пытались отстаивать как либералы и демократы.

При всей колоссальной дистанции во времени и пространстве — удивительная перекличка с «Вехами», что еще раз подчеркивает зеркальность двух исторических ситуаций. Конечно, нельзя не заметить упоминание Трампа как «реальной угрозы демократии» в начале письма. Однако очевидно, что это формальная отговорка, такая же ритуальная дань «общедемократическим убеждениям», как выпады против самодержавия в «Вехах». Острие письма направлено именно против того, что сам Трамп недавно назвал «леворадикальным фашизмом» (far-left fascism).

Тот «моральный нигилизм, в котором веховцы обвиняли левую интеллигенцию, в США теперь выступает под именем cancel culture — «культура отмены» или «культура запрета». Каковы бы ни были твои заслуги перед обществом, культурой, наукой, бизнесом, спортом, за любую неосторожно высказанную мысль, недостаточно «прогрессивное» словечко можно поплатиться репутацией, карьерой, всем жизненным итогом. Авторы выступают против полиции мысли, властные претензии которой гораздо более тотальны, чем у полиции, охраняющей порядок на улицах городов. Задача полиции — предотвращать преступления; полиция мысли отрицает свободу мысли и слова, как если бы она была преступлением.

Какая реакция последовала на публикацию письма? Со стороны левых радикалов, конечно, вполне ленинская, типа «либеральное ренегатство». Но самые мощные левопрогрессистские медиа предпочли просто о нем промолчать. Наказать авторов «Письма», подвергнуть их административной, издательской, газетной, институциональной травле, — значит подтвердить его правоту. Таков взрывчатый парадокс этого текста, напоминающий классические логические парадоксы: опровергнуть его карательными мерами — значит подписаться под ним.